Моррест задумался, пытаясь понять, куда клонит король. На первый взгляд, объяснение на поверхности. Кто первыми гибнет на войне? Самые храбрые и честные, такие, как сотник Эгинар. А кто создает то, чем любуются потомки века спустя? Самые трудолюбивые и опять-таки честные. А кто умерщвляет плоть, отказывается от плотских утех, сокращает жизнь земную ради жизни вечной? Самые истово верующие и снова честные: нечестный будет на людях поститься, молиться и воздерживаться от плотских утех, а в одиночестве будет объедаться, пьянствовать, развратничать и заботиться лишь, чтобы люди не видели. Так что же, не будет войн, строек века, а значит, и великих империй (ибо они создаются не для красоты, а для борьбы с врагами и этих самых строек) - и все станут умными, храбрыми и трудолюбивыми?
- Так и есть, - отозвался Моррест, вспоминая фото прадеда с видавшей виды винтовкой Мосина в руках. Бравый лейтенант-красноармеец в пилотке и с новенькой медалью "За оборону Москвы", фото сделано где-то там, в освобожденной деревне. Прадед сгинул в сентябре сорок второго, в бойне на улицах Ржева. Сколько таких сложило головы на пространстве от Сталинграда до Берлина? И сколько "героев Ташкентского фронта" благополучно пережило ту мясорубку, женилось на вдовах храбрецов - и точно так же воспитало детей? Не отсюда ли родом Катастройка? - Вот у Кровавых топей сотник Эгинар погиб - а рыцари, продавшие родину с потрохами, живут и не тужат. А может, останься он жив, мир был бы лучше?
Амори только усмехнулся. Мол, откуда тебе знать...
- Как бы не так, - произнес король. - Люди все время рождаются и умирают, и - обрати внимание - каждый раз начинают жизнь с чистого листа. Потом уже осваиваются в мире, кто становится жрецом, кто солдатом, кто золотарем, а кто и проституткой. У каждого перед глазами - пример для подражания, сперва родители, потом те, кого ему ставят в пример жрецы и государство. Потому, кстати, и стали жреческие касты высшими. Пример тех, кто тебя окружает - вот что делает человека таким, какой он есть. Если воспитать дочь проститутки в семье жрецов Владыки Морей, она станет богобоязненной и скромной. И наоборот. Теперь вспомни, кого ставят в пример во время войны, когда народ борется за выживание? Правильно. Такие гибнут в годину бедствий, но еще больше родившихся становится таковыми. А кто становится примером в мирное, изобильное время? Если нет общей цели и идеи, главной целью становится обогащение. Но что интересно: результатом жертвенности и героизма обычно становятся мир, изобилие и могущество. Победили сколенцы Оллога - я изучал ту войну, сначала десятки тысяч их полегли в боях, а уж потом уцелевшие пошли отвоевывать утерянное.
Амори развивал свою теорию вдохновенно, с ходу находя аргументы в ее подтверждение. И что странно, Моррест не знал, что возразить. Может, Амори и не учился на истфаке МГУ, но методологией владел отменно. А ум правителя, привыкшего решать самые разные проблемы и нести за них всю полноту ответственности, уверенно раскладывал все по полочкам. Так, что невозможно понять неправильно.
- Ты, наверное, все это знаешь не хуже, но после моих слов посмотришь на ту войну по-другому. Итак, Оллогу удалось на время сплотить северян. Да, только на ненависти к сколенцам, более богатым и культурным - но удалось! Оллог создал неплохую, а главное, большую армию. А Сколен продолжал коснеть в своем высокомерии, в упор не видя опасности. Прорывая пограничные укрепления на Барке, Оллог прошел по нагорьям, считавшимся неприступными - и внезапно оказался в тылу у сколенцев. Потом в битве при реке Токке он очень необычно применил конницу - и в результате загнал сколенцев в реку. Потом была битва при Тольфаре, где окружили и вырезали десять легионов, ушел только арьергард. В битвах погибла вся армия Сколена и наспех созванное ополчение впридачу. Конники двигались вперед, смело обгоняя пехоту - и брали города сами, там просто не верили в близость врага и не закрывали ворота. Через весь Верхний Сколен и половину Нижнего Оллог прошел! Помнишь, Эрлиген - а он был сотником, всю войну прошел, и только в самом конце погиб - еще писал:
Жил ты жизнь, как свинья:
От еды - до спанья,
Но пришел в Сколен солнцеворот.
Оллог нож достает,
И в твой хлев он идет,
И без крови твоей - не уйдет.
Он твой дом разорил,
И жену осквернил,
И детей хочет со свету сжить.
Если хочешь ты быть -
Петь, смеяться, любить -
Должен Оллога ты положить!
Не дурак был сколенец, правильно понял, почему Империя одной ногой в могиле оказалась... А вот еще такое послушай...
...Города там горят,
Стрелы с неба летят,
И от дыма темно, как в ночи,
Только будут стоять,
И врага не пускать,
Те, чье сердце о мести кричит...
Стало ясно, что речь идет о жизни и смерти страны. Сколенцы стряхнули блаженную сытую дрему, взялись за мечи. Павших отцов заменили сыновья - и пошли на север. Прошло пять лет - и Оллог пал в бою, а столицу его страны смели с лица земли. Это в вашей же Кетадринии, неподалеку от Тэзары. Но что интересно: армия победителей, да и страна стала другой. Они создали свою латную конницу (оттуда рыцари и пошли), своих конных стрелков, а пехота научилась действовать малыми отрядами, атакуя из засад, расстреливая врагов на марше. На смену алчным и убогим наемникам пришла массовая армия. Были созданы государственные мастерские, где оружие ковалось по единым образцам, и потому легко заменялось на новое. Сколен вышел из войны обновленным и окрепшим, а тысячи людей, познавших радость победы, подняли его к новым высотам могущества. Но прошло время, поколение победителей упокоилось в земле - и Империя вернулась в то же болото. Попыталась, правда, при Арангуре Третьем завоевать Север, и та война дала своих героев, но Сколен уже загнил.
Амори перевел дух, отхлебнул вина. Моррест последовал его примеру.
- А тут два варианта, и оба они не в пользу сколенцев. Если страна "сгнила" полностью, и народ окончательно стал населением - она просто тихо исчезает с карты мира, а потом и из памяти людей. Потомки уцелевших смешаются с победителями, растворяся в их народе, и потомки их потоков уже не вспоминают о когда-то своей стране.
- А второй?
- Второй, честно говоря, я бы предпочел именно его, возможен, когда народ сгнил не до конца. Да он и получается почти всегда. Стран много, они постоянно дерутся за рудники, леса и реки, За выход к морям, за население, за рынки сбыта и просто место под солнцем. Пока страна молода, сильна и на подъеме, она расширяется: давление "изнутри" превосходит давление "снаружи". Когда то и другое приходят в равновесие, границы и государства, и сферы влияния за их пределами закрепляются. А потом, когда на границах появляются народы молодые и злые, и их "давление" перевесит внутреннее, территория начинает сокращаться. И хотя сама по себе когда-то могучая страна еще жизнеспособна, она уже не может защититься и погибает. При этом внутри народа, лишившегося империи, почти всегда остаются еще не превратившиеся в скотину люди. Помнишь, ты говорил о восстании? Я был бы даже рад, если бы оно случилось: в борьбе с мятежниками мой народ дольше сохранит форму. Но, скорее всего, до этого дело не дойдет. Я общался со сколенцами - например, с Ордо Голодным и его сыном, Арстом, видел их в деле. Нет, эти не восстанут никогда. Время Сколена прошло, а время Алкии только начинается. Может, разве что, кто-то из крестьян - но кто за ними пойдет?
