«А предлагал поесть…»
— Надо бы выпить еще. — Аларик ловко нацедил себе второй стакан багровой жижи и залпом его осушил.
В глазах его забегали веселые искорки.
— А что, моя птица тебе нравится?! — крикнул он. Кажется, он вообще не умел разговаривать тихим голосом.
— Да! — проорал я в ответ. Он поневоле заражал своим бурным темпераментом, впрочем, и утомлял тоже.
— Отлично, сейчас сотворим тебе такого же, вот только выпью еще стаканчик. Это несложно…
Кувшин уже почти опустел. Аларик залпом допил его содержимое, стремительно юркнул куда-то и появился через мгновение с новым:
— Вот, нацедил еще…
— Такого же? — переспросил я.
— Да, точно такого же… Красненькое. — Жидкость забулькала в его горле, кадык, на котором росло несколько длинных темных волосинок, стремительно заходил вверх-вниз, потом Аларик пошатнулся, кинулся к выходу, ударился о дверной косяк и едва не упал…
Я поддержал его за сухонькое, но крепкое плечо.
— Спасибо, чурбан неотесанный… — откликнулся Аларик, по всей видимости сильно уязвленный собственной неуклюжестью, и выпрыгнул наружу.
Я поспешил последовать за ним.
Приготовления к алхимическим опытам были не менее стремительны, чем трапеза. Аларик метался то к дому, то к забору, на ходу срывая со ската крыши пучки травы, размахивал седой бородой, потом установил на козлы медный котелок и, пару раз чиркнув березовой корой о покрытый странной пыльцой прут, зажег утлый язычок пламени. Плеснув в котел воды, Аларик на мгновение задумался, воздел узловатый палец в небо, уставился куда-то сквозь меня и бегом кинулся в дом. Оттуда он приволок банку, полную розовых ягод, и немедленно вывалил содержимое в воду — должно быть, им предстояло стать основой диковинного зелья.
— Мы сделаем вторую птицу, птицу-птицевицу, — напевал он, — птиц-птицевич для неотесанного чурбана… Ты чего стоишь?! — вдруг обернулся он ко мне.
— А что?
— А что, е-мое?! Вы только его послушайте!!! Иди лови птицу… Птицу!!!
— Какую птицу?
— Как какую?! Которая останется тебе… Лови птицу с большой головой, а то будет слишком тупой, давай скорее, скорее…
— Но чем я буду ее ловить? — я развел руками.
Алхимик не слушал и уже подталкивал меня к тому месту, где раньше была калитка, при этом он что-то оживленно бормотал себе под нос.
Вытолкнув меня за ограду, он успокоился и вернулся к котлу, подбрасывая туда пучки трав и помешивая странное варево деревянной ложкой, потемневшей от постоянного соприкосновения с диковинным составом.
Я немного потоптался на месте, посмотрел на привязанного к ограде Кеша и направился в сторону леса.
«Ловить птицу? Что за идиотская идея?!»
Немного побродив по опушке, я сорвал травинку, пожевал ее и уселся на холме, разглядывая уходящую вдаль тропинку, хижину алхимика, над которой поднимался едва заметный серый дым, и лесные кущи, изрядно надоевшие мне за время путешествия. В лесу пели птицы, но они были совершенно недосягаемы: ловить их голыми руками было занятием бесперспективным… Вот идиотская ситуация. Придется терпеть бредни экспрессивного старика-алхимика, пока он не сподобится успокоиться и показать мне путь к Катару…
Со стороны хижины вдруг раздался дикий крик. Кажется, это вопил безумный Аларик. Что его так напугало?! Впрочем, скорее всего, у него просто началась белая горячка. Необходимо переждать это его состояние, а потом можно будет узнать у тихого похмельного Аларика направление и двинуться восвояси… Подальше от этого изощренного идиотизма…
Я решил немного вздремнуть, положил руки под голову, прикрыл глаза и почти уснул, когда услышал какой-то странный звук. Жужжание. Словно над ухом вился комар. Только жужжание было много громче. Я приподнял голову и вдруг увидел такое, что волосы у меня на голове ожили и зашевелились…
Прямо надо мной в воздухе завис комар, только размером он был с упитанную лошадь. Фасеточные глазки рассматривали меня с явным любопытством и аппетитом, а длинный хоботок был нацелен прямо мне в грудь… Жужжание оказалось звуком, издаваемым его тонкими крыльями… Они работали с такой скоростью, что их почти не было видно.
— А-а-а-а, — бешено заорал я, вскакивая на ноги.
Мой крик сильно испугал чудовище, оно метнулось в сторону, при этом чуть не завалилось на землю — как вообще такая туша перемещалась по воздуху? — а потом быстро полетело к лесу.
Я же припустил к избушке алхимика, вжав голову в плечи, потому что опасался нападения сзади. Если комарик такого размера сядет мне на спину, он, чего доброго, раздавит, а потом еще высосет из меня, уже мертвого, всю кровь!!!
Аларик сидел возле дома и бессмысленно наблюдал, как бордовая жижа растекается вокруг, котел был опрокинут, козлы лежали набоку, а перепуганный видом монстра Кеш разевал в ужасе массивный клюв, словно хотел что-то сказать и не мог.
— Старый идиот, — заорал я, — ты что наделал?!!
— Тише, юноша, — пробормотал алхимик немного виноватым голосом. — В зелье попал комарик, и только-то… хм… кажется, я переборщил с камельтом — он получился чересчур большим, ты не находишь?
— Он полетел к лесу, — закричал я, — а значит, непременно сожрет кого-нибудь из деревни, и их смерть будет на твоей совести!!!
— Скорее всего… они… как всегда… соберутся все вместе, — задумчиво пробормотал Аларик, — и забьют его камнями… а я-то хорош, перепугался поначалу… ха-ха-ха.
Он бодро вскочил на ноги и принялся судорожно отряхиваться:
— Так, к делу, ты принес птицу?
— Какую еще птицу?! — проорал я. — Ты слышал или нет? К лесу полетело кровососущее чудовище размером с жирную лошадь…
— Чудовище, чудовище… — пробормотал Аларик, — и чего так кричать, все делают ошибки, — его голос становился все громче по мере того, как обретал уверенность, — особенно часто, е-мое, это случается на старости лет.
— Я никогда не делаю ошибок! — выкрикнул я.
Замечу, что впоследствии, по прошествии некоторого количества времени, это утверждение уже не казалось настолько очевидным, мне вообще пришлось пересмотреть свои взгляды и убеждения после того, как я встретил самого себя, но в тот момент, возле хижины алхимика, я был предельно самонадеян.
Аларик уже собирался ответить мне что-то резкое, как вдруг между нами стал вздыматься черный холм, он все рос и рос, при этом его округлый бок стал наползать на меня, и я принялся отступать, пока не уперся в ограду. Холм вздрогнул, потом зашевелился, немного подался вправо, стал стремительно разворачиваться, и неожиданно прямо передо мной оказалась морда гигантского черного муравья. Его фасеточные глаза смотрели прямо на меня, причем как два передо мной, так и три в верхней части головы, впрочем, зрачков у муравья не было, а потому направление его взгляда определить было довольно сложно. Парные жвала едва слышно пощелкивали, мне они показались очень страшными, потому что размером каждое было с мою руку — ему ничего не стоило сделать короткое движение вперед и убить меня. Однако было похоже на то, что насекомое сильно озадачено: должно быть, с подобными нам существами оно еще не сталкивалось и теперь решало, как ему поступить: пройти мимо, не подвергая свою муравьиную шкуру испытанию на прочность, или схватить добычу и потащить в муравейник, чтобы поделиться «вкусненьким» со своей королевой.
