— Дракониды! Танис, Стурм — ко мне! Рейстлин, готовь свои заклинания! Мы им покажем!
Но он никому ничего не мог показать. Рванув из ножен меч, Карамон ринулся вперед с гортанным боевым криком и — упал ничком.
Виновата в этом была Бупу, накрепко вцепившаяся в его башмак.
— О, нет! — простонал Тассельхоф.
Карамон все еще лежал на земле, моргая и встряхивая головой, не в силах понять, что сбило его с ног. Бупу спросонок завыла от страха и боли, а потом, ничего не понимая, укусила Карамона за икру.
Тас бросился вперед, чтобы помочь исполину — хотя бы оттащить от него Бупу, — но услышал пронзительный крик и остановился. Проклятье! Он совсем забыл про Крисанию. Развернувшись, он увидел, что жрица отчаянно отбивается от одного из драконьих воинов.
Тас бросился вперед и яростно пырнул драконида ножом. Человекоподобная рептилия взвизгнула, выпустила из лап Крисанию и упала на землю, тут же превратившись в камень. Кендер едва успел выдернуть из тела нож, иначе клинок застрял бы в окаменевшем трупе и Тас остался бы без оружия. Вслед за этим он потащил Крисанию к костру, где Карамон тщетно пытался стряхнуть с ноги Бупу.
Дракониды сомкнулись вокруг них плотным кольцом. Тас быстро огляделся по сторонам и понял, что они окружены. Но почему эти твари не нападают все сразу?
Почему они ждут?
— Ты в порядке? — спросил он Крисанию.
— Да, — кивнула она.
Лицо жрицы по-прежнему было мраморно-бледным и спокойным, так что если она и была испугана, то не подавала вида. Губы Крисании беззвучно шевелились — очевидно, она читала подходящую к случаю молитву. Кендер стиснул зубы.
— Вот что, госпожа, — грубовато сказал он и сунул Крисании в руку свой факел. — Тебе придется одновременно читать молитву и сражаться.
— Элистану это было по силам, значит, смогу и я, — просто ответила Крисания.
Из мрака под деревьями донеслись отрывистые слова команд. Тас не разобрал, что приказывал своим воинам невидимый командир, но понял, что голос этот не принадлежит дракониду. Одного звука этого голоса было достаточно, чтобы по спине кендера побежали холодные мурашки. Но раздумывать да гадать было некогда.
Дракониды бросились на них сразу со всех сторон, неуловимо быстро выбрасывая и пряча свои раздвоенные языки.
Крисания сделала неловкий выпад своей горящей головней, однако этого оказалось достаточно, чтобы мерзкие твари заколебались. Тас все еще пытался отогнать Бупу от Карамона, но ему это никогда бы не удалось, не приди невольно кендеру на помощь один из нападающих. Оттолкнув Таса с такою силой, что он чуть было не упал в костер, человек-ящер схватил Бупу своей когтистой лапой.
Этого ни в коем случае нельзя было делать. Правда, овражные гномы были известны всему Кринну своей трусостью и ненадежностью в битве, однако, оказавшись в безвыходном положении, они сражались с отчаянной яростью, как загнанные в угол крысы.
— Грязный тритон! — гневно заверещала Бупу и, оставив в покое ногу Карамона, вонзила свои зубы в чешуйчатую лапу драконида.
У Бупу было не много зубов, но все они были острыми и крепкими, а аппетит, с которым она вцепилась в тело ящера, можно было объяснить лишь скромным ужином.
Драконид протяжно завыл. Взмахнув клинком, он готов был прикончить обнаглевшего овражного гнома, но Карамон наконец поднялся и, пытаясь разобраться, что к чему, и беспорядочно размахивая мечом, по чистой случайности отсек ящеру лапу. Тварь рухнула. Бупу разжала челюсти и выпустила свою добычу — плотоядно облизнувшись, она принялась оглядываться по сторонам в поисках новой жертвы.
— Ур-ра! Карамон! — неистово заголосил Тас, подбадривая друга и не забывая при этом проворно орудовать ножом.
Его клинок мелькал то тут, то там и разил врагов с быстротой атакующей змеи. Госпожа Крисания, громко призывая Паладайна в заступники, опрокинула одного из ящеров ударом горящей головни и теперь сосредоточенно добивала лежащего.
Насколько Тас мог видеть, только три или четыре драконида все еще держались на ногах и могли представлять опасность. Пока что они скрывались за пределами круга света, отбрасываемого костром, и опасливо приглядывались к Карамону. В полутьме им был виден только его гигантский силуэт с грозно сверкающим мечом, поэтому они благоразумно держались от гиганта на почтительном расстоянии.
— Покажи им, Карамон! — азартно крикнул Тассельхоф. — Посшибай им каменные головы!
Карамон медленно повернулся к нему, и кендер замолчал, заметив странное выражение его лица.
— Я не Карамон, — вкрадчиво сказал он. — Я — Рейстлин, его брат. Карамон мертв, это я убил его.
Исполин посмотрел на свою руку, сжимавшую меч, и вдруг отбросил клинок в сторону с таким видом, словно рукоятка обожгла его.
— Что это я вооружился мечом и щитом? — удивленно спросил он самого себя.
— Мое оружие — магия, я не могу творить заклинания, пока мои руки связаны железом…
Тассельхоф испуганно икнул и бросил тревожный взгляд на драконидов.
Рептилии тоже обменялись озадаченными взглядами. Потом они медленно двинулись вперед, не спуская настороженных глаз с Карамона. Очевидно, они ожидали какого-то подвоха.
— Ты не Рейстлин, ты — Карамон! — в отчаянии закричал Тас, но гигант не обратил на него ни малейшего внимания.
Разум его, все еще отравленный «гномьей водкой», по-прежнему отказывался возвращаться в реальность. Карамон безмятежно закрыл глаза, вытянул вперед руки и забормотал какую-то галиматью.
— Антснест, сильвераш, букара… — твердил он, медленно раскачиваясь из стороны в сторону.
Прямо перед Тасом выплыла из темноты ухмыляющаяся рожа ящера. Сверкнула сталь, и в голове кендера вспыхнуло яркое солнце…
Тассельхоф упал. По лицу его струилась какая-то горячая жидкость, затекая в глаза и в рот. Кендер почувствовал металлический привкус крови, но ничего не мог поделать. Он устал… страшно устал…
Но сильнее усталости была боль. Он хотел заснуть, но боль не позволила.
Тас боялся пошевелить головой из опасения, что она расколется на две половинки, словно гнилой орех. Так он и лежал, совершенно недвижимый, и смотрел на мир одним глазом — тем, который еще не был залит кровью.
Уши кендера слышали пронзительный визг Бупу — так в руках мучителя мог визжать маленький беззащитный зверек. Затем визг внезапно оборвался, и на несколько мгновений над поляной воцарилась полная тишина. Через пару секунд снова раздался вскрик, потом — мучительный стон, и огромное тело рухнуло на землю совсем рядом с ним. Это был Карамон. Изо рта его текла кровь, неподвижные глаза были широко открыты.
