Сквозь щели в стенах коридора проглядывали лучи солнца, но все равно уверен, что у каждой бойницы сейчас разместился боец с копьем достаточной длины, чтобы достать до противоположной стены. С учетом того, что эти бойницы располагались в шахматном порядке исключалась вероятность мешаться друг с другом, заодно увеличивая возможный максимум привлеченных к обороне воинов.
Брать подобные крепости штурмом без магии — однозначное самоубийство.
— О чем вы говорили? — негромко уточнил я, пока мы шагали вперед.
Орчанка обернулась ко мне через плечо. На ее шее все еще краснел натертый след от ошейника, но уже через пару часов от него и памяти не останется, регенерация у орков достойная.
— Цель твоего визита, — ответила она.
— И что ты сказала?
— Правду, дьявол, — пожала плечами Кроилла. — Что ты явился требовать поединка с вождями.
Глава 16
Сперва я решил, что это такой извращенный способ мести за унижение рабским ошейником. Но, подумав, понял, что Кроилла нашла кратчайший путь, как объяснить вождям, где их место и кому они обязаны жизнью. Действительно, зачем вести переговоры, когда я могу их переломать и заставить исполнять мою волю? Ор’рамм ведь предлагал то же самое для определения титула Верховного Вождя.
А потому шел дальше уже более спокойным. Кроилла шагала впереди, закрывая часть обзора, но вскоре мы уже выбрались на открытое пространство.
Лес в долине издалека казался очень густым и труднопроходимым, но вблизи выяснилось, что это не так. Еще одно доказательство, что над территорией трудился разумный: растущие в ровном шахматном порядке толстые и высокие деревья сцеплялись кронами в шести-семи метрах от земли. Густая трава поднималась до колена, однако среди зелени хватало выложенных мелким камнем тропинок. Чуть заброшенный парк, а не дикие заросли, и я очень сомневаюсь, что посадками занимались орки, уж больно не вяжутся у меня воинственные бугаи с мирным сельским хозяйством.
За этими зарослями из земли поднимался каменный городок. Между домами в два этажа имелись небольшие сады фруктовых деревьев, каждая улица — со своими плодами. Вместо ожидаемого хаоса застройка велась по четкому плану, что еще раз намекало на захват территории.
Жители казались лишним элементом, слишком грубые и грязные для местных красот. Не покидало ощущение, что орки здесь совершенно чужаки в той же степени, что и я сам. А вот гноллы, латающие щели зданий и укладывающие ровные плиты в мостовой, чужеродными не воспринимались.
На нас обращали не больше внимания, чем на любых прохожих. Казалось, явление дьявола в долину настолько непримечательно, что не стоит даже запоминания.
При этом я постоянно ощущал себя невидимкой — по улицам то и дело проносились повозки, запряженные местным аналогом горных козлов, и приходилось освобождать им путь, так как тормозить они явно не собирались.
Животные обладали густой шерстью, свисающей грязными сосульками до земли. Рогатые головы украшало тавро на лбу — то ли метка хозяина, то ли обозначение маршрута. Эти козлы постоянно жевали траву из подвязанных к морде кожаных мешочков. В качестве возниц имелись исключительно гноллы, орки вообще не обращали на гастарбайтеров внимания.
В воздухе витал запах зелени вперемешку со свежими фруктами. Плоды валялись на траве, давились копытами животных, лопались под ногами прохожих. Как обычно и бывает в плодородных краях, жрать эти груши, вишни и яблоки никто не стремился, их просто не воспринимали за пищу.
Каменный меч, замеченный мной на плато, отсюда торчал лишь самым кончиком — крыши и деревья перекрывали обзор. Однако, стоило нам приблизиться, мне пришлось задрать голову, чтобы разглядеть верхушку монолитной стелы. Конечно, время немного повредило статую, появились мелкие сколы и трещинки на лезвии, но все равно масштаб внушал уважение.
— Это ведь не орки построили, — негромко произнес я, опуская взгляд к рукояти.
— С чего ты так решил? — оглянулась на меня Кроилла. — Это символ нашей силы и мощи! Он здесь стоит испокон веков! Это одно из доказательств истинного величия предков!
— У твоих предков действительно было только три пальца? — хмыкнул я, указывая на руку, держащую оружие.
Кисть была полной, то есть все пальцы на месте, и последнюю пару не занесло землей. А вот на рукояти сомкнулись именно три, причем суставов на них имелось больше обычного. Конечно, можно списать на волю скульптора, всем известно выражение «я художник, я так вижу», но слабо верится, что при работе над подобным проектом кто-то допустил бы дебила до исполнения. Нет, такие постройки имеют слишком большое значение для ставящего их народа. Родина-Мать — это олицетворение силы и духа, созданное для демонстрации истинного величия всем остальным народам. Скульптор, осмелившийся внести свое художественное видение, всю жизнь бы за это мерз где-нибудь в районе Магадана. А здесь мир куда жестче и суровей, за попрание ценностей на кол посадят, и это еще если очень повезет.
Однако Кроилла развеяла мои сомнения:
— Мы — орки, — решительно заявила она, — победили народ, который поставил здесь этот меч. Вот о чем я говорю!
Ну да, так я и поверил. То-то моя наблюдательность настолько ее взбесила. Напоминание о победе, ага.
— Иди за мной, — заметив скепсис на моем лице, недовольно рыкнула она.
И гордо тряхнув хвостом светлых волос, широкими шагами пошла прочь. Глядя ей вслед, я усмехнулся, но все же пошел, не забывая смотреть по сторонам.
Похоже, старики говорили правду: я еще ни разу не встретил свободно гуляющего гнолла, все трудятся, не разгибая спин. Их взгляды безрадостны и полны смирения. Конечно, не самое лучшее настроение для будущих революционеров, но они ведь еще не знают, что счастливая жизнь почти упала им в руки.
А вот орки чувствуют себя в городе очень вольготно. Мы миновали пару харчевен, откуда доносились хохот и пьяные крики. В приоткрытую дверь я заметил прислугу из гноллов, а орки бросали в них обглоданные кости, соревнуясь в меткости. Запахи алкоголя и крепкого пота затмевали даже аромат еды, если бы я вошел внутрь, пришлось бы дышать ртом, чтобы не задохнуться.
Чувствовал ли я в этом несправедливость? Да нет, ни капли. Победители имеют полное право резать и насиловать, издеваться над побежденными. Меня их взаимоотношения не касаются, да и на месте орков вряд ли бы сам поступал иначе. Однако я дал слово тем старикам, и его придется сдержать.
А кроме того, нет лучше способа устроить революцию, чем поднять восстание слабых и обездоленных.
Улыбка сама возникла на моем лице. Даже хорошо, что у гноллов такое низкое социальное положение, мне будет легче заставить их резать своих хозяев.
* * *
Зестолгой, покои рода Максалис. Корн, Герой Талы.
Некромант отложил переговорное зеркало и довольно хмыкнул. Удивительно, как легко добыть информацию, когда твое золото открывает любые двери.
Главное условие — имперцы не должны копать под орков, со всем остальным никаких проблем никогда не возникало. Зестолгой давно прогнулся перед драконидами в обмен на иллюзию самостоятельности. Это удобно для обеих сторон, Империи не нужно вмешиваться во внутренние дела этой части континента, а орки сохраняют облик сильного и независимого народа.
Доносчиков у кланов по эту сторону границы всегда хватало, порой можно было купить целый род диких, берут они недорого, а работу исполняют старательно. Но сейчас вообще происходило невероятное — сотня золотых имперских монет только за то, чтобы соглядатай заметил дьявола, творила чудеса. Сообщения сыпались одно за другим, и если бы перед Героем Талы лежала карта, он мог бы уже прочертить весь путь противника с момента, как тот оказался у подъемника.
— Нам бы в Империю таких жадных доносчиков, — посмеивался Корн, потягивая чашку койи.
А ведь это вполне осуществимо. Конечно, свои наблюдатели имеются у каждого клана, даже у маленьких. Но заставить целую расу собирать сведения… Мысленно перебирая народы Империи, Герой Талы размышлял, кто бы лучше всего подошел на эту роль. Люди, к сожалению, отпадали, их больше, чем остальных, их век недолог, а верность похожа на флюгер, меняется с каждым новым дуновением ветра.
