Правда Андрей мгновенно пожалел, что приблизился. Ведь даже несмотря на то, что Оливия повредила мертвецу ногу, он всё ещё был чудовищно быстр.
Князев сам не заметил, когда свободная рука мертвого офицера расплылась, чтобы в следующую секунду его нос взорвался ослепительной болью, а по лицу потекла теплая кровь.
Последующий удар спиной о место крепления бушприта не прибавило ему здоровья.
Тряхнув головой, чтобы сбросить дурной туман, Андрей начал выбираться из оставленной его телом в дереве кратера.
Он был полон решимости помочь отчаянно отбивающейся Оливии. Храбрая девушка, сгорбившись от боли, но с яростным лицом, отходила шаг за шагом в сторону квартердека, пока мертвец обрушивал на неё страшные по своей силе удары.
Попадающаяся им на пути слабая нежить разлеталась на куски, пока клоны Роя благоразумно расходились в стороны.
Один из «Роев», что попробовал быть героем, расплескался от небрежного удара клинком офицера, дав понять остальным, что они немного не в той лиге. Очевидно, Андрей все же был немного сильнее, что давало ему возможность не сдохнуть.
Князев уже напряг ноги, собирая в Сайбер и Найф как можно больше энергии, когда мир треснул.
Глава 17
Князев уже напряг ноги, собирая в Сайбер и Найф как можно больше энергии, когда мир треснул.
Всё, что было перед ним, поглотила непрерывная, уходящая вниз и вверх сияющая стена чистой энергии. Гудящая сила заставила встать каждый волосок на его теле от чистого ужаса, ведь соверши он свой прыжок, то от него не осталось бы даже пепла.
Андрей чудом успел ухватиться за остатки бушприта, когда палуба сделала попытку уйти у него из-под ног, пока он окончательно не оказался в воздухе, удерживаемый на корабле лишь собственной рукой.
Мир немного смазался, но быстро вернул свою четкость.
Глаза мужчины резко расширились в шоке, когда он понял, что находится в воздухе, на высоте в несколько десятков метров и это расстояние продолжало стремительно увеличиваться, пока он стоял на отрубленной половине тяжелого фрегата!
Вокруг свистел ветер, но Князев прекрасно видел полосу разрушений, пересекшую и разрубившую всё на своём пути и отбросившую разрубленное.
Куски кораблей живых и мертвых, словно поднятые ветром листья, кружась, разлетались от немыслимого по своей силе вертикального разреза кого-то вроде Матеуса или Корнелии.
Так как значительная часть разреза ушла в воду, то сама морская пучина разошлась в стороны, открыв свою черную, бурлящую утробу.
Сила этого удара была такова, что сражение было поделено на две неравных части, открыв вид на то, что происходило в центре поля битвы.
Находясь же в воздухе на своей половинке корабля и имея разогнанное сознание, Князев имел отличную возможность полюбоваться столь величественным зрелищем в первых рядах.
Флагманы «Смерть надежды» и «Несущая отчаяние» стояли почти в упор с гигантским, горящим зеленым пламенем кораблём, ничуть не уступающим по размерам своим противникам.
Генерал Восставшего использовал глубоко погруженный в ил утонувший корабль, укрепил его костями морских гигантов, после чего поднял на поверхность, чтобы нести истинное опустошение.
Всюду, на сотни метров вокруг этих гигантов, плавали обломки и тонущие корабли, оплетенные растущими сквозь них стволами деревьев, носящими очевидные следы ударов волей и разрезами.
И даже на этих тонущих обломках ни на минуту не затихали бои. Люди, гномы, гоблины и даже рыболюди раз за разом встречались в ожесточенной схватке с нежитью, которой не было конца и краю.
Мало кто задумывается, но в этом мире каждый имел возможность превысить человеческие пределы.
Да, кому-то это было сделать намного труднее, чем другим, но шанс так или иначе был.
А теперь, если вспомнить, что хоть Матеус и был сам по себе чудовищем, но вечно он все же не мог бы защищать свой корабль. А это значило, что, находясь в Чудовищном море, команда должна была сама иметь возможность себя защитить.
И все они, начиная с офицеров и заканчивая матросами, за годы плаваний, сражений и опасностей перешли ту самую грань, что отделяла людей, от монстров.
Не смотря на пламя, взрывы, раны и то, что их корабли могли тонуть прямо в эту секунду, они дрались словно сущие дьяволы.
Бесчисленные орды нежити лезли на флагманские корабли, но их команды храбро отбивались от всего, что только мог бросить в них этот мир.
И многие из них наслаждались боем. Чем ожесточённей был бой, тем больше награда. Чем опасней ситуация, тем больше силы. Живущие этими правилами воины давно утратили чувство самосохранения, полностью погрузившись в благословенную резню.
Но самое страшное творилось там, в самом центре.
Именно на флагмане генерала сошлись в противостоянии те, кто решил бросить вызов самой смерти. Андрей даже не пытался всматриваться в творящийся там ад.
Из круговерти размытых фигур, ослепительных вспышек воли и нескончаемого потока лезвий, шинкующих, казалось, сам мир, было невозможно физически ничего вычленить.
Да и сами противники полагались уже отнюдь не на обычное зрение, так как оно могло и лгать.
Князев старался узнать любой слух или разговоры о воле, что было довольно сложно. В основном, единственное, что все же можно было услышать, это легенды и домыслы.
Но если добавить туда то, что Андрей сам видел, то можно было сделать вывод, что в месте боя столь могущественных в оперировании волей существ уже не работали обычные физические законы.
Они сами правили и меняли законы гравитации, чтобы им было легче отталкиваться или сдерживать удары врага. Свет преломлялся и отражался так, чтобы запутать врага. Воздух же останавливался или расходился, чтобы пропустить и не мешать сделать удар.
Воля позволяла менять законы и чем ты был могущественнее, тем сильнее были изменения.
Но отголоски этих мыслей недолго занимали голову мужчины.
Его внезапно научившаяся летать половинка корабля наконец достигла верхней точки полёта и теперь медленно, но всё ускоряясь, начала свой путь на посадку.
И если Князев не собирался почувствовать на своей шкуре, что значит быть прихлопнутым половиной тяжелого фрегата, то он должен был срочно что-то придумать.
Кроме того, что-то ему подсказывало, что им не могло так повезти, что тот титанический разрез прикончил бы Офицера. А это значило, что он был на второй половинке корабля один на один с раненной Оливией.
И что-то подсказывало Джеку, что Матеус очень огорчится, узнав, что его дочурка мертва.
К счастью, у Князева была идея, как выпутаться из этой беспросветной с виду ситуации.
«Найф, ты готова?»
«Как никогда, Мастер!»
«Тогда погнали». — стоило его мыслям отзвучать, как Князев отпустил остатки бушприта и резко оттолкнулся от падающих обломков вбок, чтобы отлететь от них как можно дальше.
«А теперь сложная часть».
Несмотря на то, что Андрей управлял воздушной энергией, он не умел летать. Его контроль над стихией был очень грубым и не предусматривал никакой мягкой обработки.
А это значило, что придётся действовать грубо.
«Будь проклята моя жизнь».
— Кха! — Из груди Князева буквально вышибло весь воздух, когда плотный воздушный поток ударил по нему снизу-вверх.
Этого было достаточно чтобы немного замедлить его скорость падения, но все же недостаточно. Поэтому меньше чем через секунду второй воздушный удар сотряс тело мужчины.
Лишь после четвертого ослабленного потока Князев почти полностью потерял свою скорость и, сгруппировавшись, с облегчением рухнул в море.
Вода мягко встретила его стонущее тело, подарив долгожданную прохладу и облегчение.
Но вот лицо Князева вспыхнуло обжигающей болью, когда солёная вода все же добралась до его изломанного носа и лица. Удар Офицера оказался поистине сокрушительным.
Но этой боли, как и ломоты всего тела, было недостаточно, чтобы сломать мужчину.
