Молодой кудесник с Яромиром вернулись на рассвете, неся целый мешок, содержимое которого для начала разложили и рассортировали в оружейной, позвав туда и Лану, закончившую к этому времени ночную часть обряда. Самые крупные оставили для стреломета, которым управлял Гордей, остальные разделили между Медведко и еще двумя молодцами, которые уже поднимались в небо вместе с близнецами.
— Ваша основная задача — достать заклинателей, — придирчиво и с некоторым скепсисом осмотрев находки, наставлял добровольцев Велибор. — Без нужды не высовывайтесь и раньше времени себя не раскрывайте.
— Будем надеяться, что замысел сработает, — кивнул Гордей.
* * *
Едва солнце поднялось над горизонтом Медведко, надежно закрепленный в седле и сетке, занял место у Яромира на спине и двое других добровольцев последовали его примеру. Именно громовые стрелы, пущенные из луков и стрелометов, помогли одолеть большинство заклинателей и несколько драконов. Когда же на поле боя появился ледяной демон, имени которого нельзя называть, воевода послал Яромиру зов:
«У вас с Медведко еще остались громовые стрелы?»
«Да, а что толку? К нему ж на расстояние броска смертного не подобраться. Да и стрелу не закинешь».
Они с близнецами уже предприняли одну попытку. Но она закончилась лишь тем, что Боеслава расшибло о скалы, так что ящер еле выжил, а сидевший на его спине смертный сразу сломал хребет. Боемысла при этом отбросило к плотине и, в беспамятстве приняв человеческий облик, бедняга едва не утонул. Хорошо, что товарищи вовремя успели его вытащить.
«Я могу попробовать нырнуть со стрелой внутрь, — самоотверженно предложил научившийся пользоваться мысленной речью Медведко. — Смертные все равно слишком мало живут».
«Ты только женился, тебе еще надо вырастить детей, — напомнил ему Велибор. — А мне, похоже, уже не гулять у Яромира на свадьбе. И сестру замуж не мне придется выдавать».
Про свою свадьбу он и не вспомнил. Да и стоит ли вспоминать то, о чем даже не заводилась речь. Даждьроса на стене только горестно воздела к небесам руки. По ее бледному, как и у всех русалок, лицу текли слезы, из запекшихся губ рвался крик. Но разве она могла помешать ящеру совершить задуманное? Даже признание в любви, которое, невысказанное, так и осталось на губах, ничего бы не решило.
«Я отвлеку его, а вы подоберетесь на максимально близкое расстояние. Только постарайтесь при этом уцелеть. Я знаю, у вас все получится».
И вот теперь весь Змейгород увидел, как демона пронзают громовые стрелы. Яромир сумел вновь слугу Кощея обмануть. Вынырнул из туч со сложенными крыльями, расправляя их лишь у самой земли на выходе из петли, которая в любой момент могла стать действительно мертвой и для него, и для метавшего одну за другой стрелы Медведко. Вот только миг торжества вместо упоения победой принес ящеру невыразимую боль, поскольку он до последнего, похоже, не верил в то, что воевода не придумал никакой хитрой уловки, чтобы одолеть демона и спастись.
— Велибор! Держись!!!
Отчаянный зов Яромира, похоже, перекрыл даже рев смерча, и Лана не могла сказать, что это была именно мысленная речь, ибо ей показалось, что призыв ящера рвет не только все созданные магией щиты, но и барабанные перепонки. Его крылья тоже лопались кровавыми ошметками, когда он пытался вырваться из притяжения воронки, вынося того, кто владел оружием Верхнего мира и силясь добраться до Велибора. Но тело воеводы уже скрылось в беспощадном жерле.
Над полем битвы пронесся вздох ужаса, а в ту сторону, где, обнявшись, стояли Даждьроса и Дождирада, никто даже не решался смотреть. И снова Лана подумала о том, что на этом поле так не хватало Горыныча. Уж он бы, дав Яромиру и Медведко шанс достать злого ворога, нашел возможность брата защитить.
Воронка опадала, но при этом поверженный демон пытался, подобно своему господину, утащить за собой в Навь все, до чего мог дотянуться на земле и в небе. Даже размаха драконьих крыл не всегда хватало, чтобы вырваться из смертельной ловушки. Каким усилием сумел ее преодолеть Яромир, ведала только Лана, которая уже сейчас видела, как тяжело вздымаются бока ящера, как туго ловят воздух могучие крылья, как с оскаленной драконьей морды падает кровавая пена.
Медведко, израсходовавший все стрелы безвольно обвис в сетке. Он выполнил свой долг, но противостояние с Навью дорого дается даже кудесникам и потомкам двух миров. Не до конца восстановившееся легкое снова надорвалось, из уст лилась кровь, правая рука, поразившая демона, отнявшись, обвисла. Его тестю Гордею повезло еще меньше. Во время одного из атак на стены, дракон Нави, которого он успел сбить из стреломета, сбросил его с башни, и бедный сотник не пережил падения. А уже сколько смертных полегло на поле, знали только Мудрейший и вдовы.
Впрочем, в тот момент о цене не думалось. Когда на месте, где бушевал ледяной смерч, осталась одна воронка, Кощеевы слуги дрогнули. Еще до того, как на Змейгород опустилась ночь, немертвые и уцелевшие данники обратились в бегство. За ними потянулись драконы Нави и заклинатели.
Глава 28. Дождирада
«Они дрогнули, они уходят! — ликовал забывший о ранах Яромир, передавая изувеченного Медведко целителям и вновь поднимаясь в воздух. — Поднажмем, ребятушки! Не дадим супостатам спуску! Отомстим за Велибора и других павших товарищей!»
«Куда ты? Хоть раны позволь залечить!» — переживала за любимого Лана.
«До свадьбы и так все пройдет! — пообещал ей Яромир. — Я буду не я, если не укажу этой погани ее место!»
Воспрянувшие духом воины Змейгорода и те из ящеров, которые еще могли встать на крыло, пустились в погоню, до конца не веря, что у них получилось не просто уцелеть в, казалось, безнадежной схватке, но отвести от родных стен беспощадное лихо. Направляя врага по тем же разоренным землям вплоть до Вацлавского королевства, не позволяя осквернить новых угодий, они усеяли отравленные поля и сожженные дубравы телами Кощеевых данников и безжалостно истребляли немертвых. Воины северных крепостей, а также подошедшие союзники из Гардара и Княжьего града им в этом усердно помогали.
В это время русалки и смертные женщины залечивали раны тех, кому повезло в битве выжить, но кто не имел сил отправиться дальше с войском. Еще когда бранное поле дышало смертью, а кровь павших и скверну Нави не желала впитывать измученная бранью земля, целительницы-лебедки слетели со стен, в страшной куче мертвых тел разыскивая тех, в ком еще теплилась жизнь. И хотя на плечи стопудовым грузом наваливалась свинцовая усталость, а магия на кончиках натруженных рук еле теплилась, ни одна из целительниц не ушла на покой, пока не убедилась, что теперь их подопечным для выздоровления требуется только время. Им помогали смертные женщины, вышедшие из города, чтобы найти братьев, отцов, мужей. И даже те, чьи близкие оказались среди павших или, наоборот, ушли с войском преследовать Кощеевых слуг, не отказывали в помощи нуждавшимся, находя если не глоток воды, то хотя бы доброе слово.
— Потерпи немного. Раны заживут, и ты сможешь подняться в небо! — увещевала Лана бедного Боемысла, скрепляя его поврежденные кости, пока неподалеку Радмила омывала живительной росой и слезами раны своего Боеслава.
— На земле тоже много всего интересного, — сверкнув зелеными глазами, приникла, как к живительному источнику, к воспаленным губам жениха едва разыскавшая его ящерка Златомила.
— Главное, не в земле, — через силу улыбнулся невесте Боемысл.
В самом деле в городе и разоренном посаде не осталось ни одной семьи, куда в Перунов день не пришла смерть, и победа над жестоким ворогом имела горький вкус пепла. Пленные из числа данников и старики до рассвета и весь следующий день собирали тела павших, чтобы, совершив необходимые обряды предать их земле. Останки Кощеевых слуг сбрасывали в полыхавшую огнем глубокую яму, которую посреди поля вырыл смерч. До этого воронку осмотрели Мудрейший и другие кудесники, убедившись, что следов демона больше не осталось.
