— Что? – Мария выглянула в окно и громко, надрывно расхохоталась.
В белоснежной, местами позолоченной карете с откидным верхом, запряжённой парой серых в яблоках лошадях на алом бархате восседал Фаргон. Рядом с ним белел букет, а сам он выглядел так, словно только что вышел из театра, где играл главную роль Робин-Гуда. Или у того была шапочка?
Такой подставы от судьбы Мария точно не ожидала. Вот уж на кого, а на гизара она не подумала ни разу! Чёрт, краситься некогда, но вот переодеться… Судорожным движением она принялась расстёгивать жакет и тут вспомнила, что из-за похолодания надо надевать чулки. А это долго, если не хочешь их порвать впопыхах.
— А-а-а, — схватилась за голову Маша. – Хрен с ним, так сойдёт! Или не сойдёт? Чёрт-чёрт-чёрт! Второй раз ведь может и не позвать…
В итоге она всё-таки переоделась, натянула чулки, мазнула губы розовым блеском и подкрасила ресницы. В последний момент догадалась прихватить жакет, дабы не продрогнуть. Кто их, иномирян, знает? Может, они не в курсе, что когда дама мёрзнет, её следует укрыть своим пиджаком. Кстати, если ей не изменяет память, ни пиджака, ни куртки у Фаргона не наблюдалось. Так, белело что-то.
Наконец, ступени подъезда преодолены, входная дверь захлопнулась, а впереди он – тот, о ком она которую неделю думает денно и нощно, кто будоражит её воображение и манит интересными перспективами.
Фаргон, привыкший, что на свидания девы не опаздывали, недовольно ёрзал. Правда, слегка встрёпанный и такой волнующий вид Марии немного усмирил его гнев, но но не полностью. Пришлось сдерживаться. А ещё быстро вспоминать, что надо открыть даме дверь, подать руку, поздороваться. Ох уж эти местные ритуалы!
Наконец, лошади тронулись, карета затряслась, а он торжественно вручил букет.
— Кто бы мог подумать, — только и смогла вымолвить Мария, принимая цветы.
— Удивилась? – Фаргон замер, а после всё-таки протянул руку к очаровательной собеседнице, положив её на спинку сидения. Будто обнял.
Сейчас она была куда более открыта, нежели в клинике: надменности как не бывало, да и холодность, видимо, осталась там же.
— Слабо сказано, — откликнулась Мария, поглаживая пальчиком плотный и в то же время нежный цветок каллы.
Ей очень понравилось классическое сочетание белого и синего, а ещё как нежные, ассиметричные лепестки ирисов оттеняли строгие формы калл.
— Серёжки надела, — отметил Фаргон приятную деталь.
Конечно, надела! Впопыхах, одной ногой уже шагнув за пределы квартиры. Но об этом дама скромно умолчала, лишь слегка поведя плечиком.
Всю дорогу до ресторана Мария молчала, аки рыба, ибо её раздирали самые противоречивые эмоции. С одной стороны, хотелось съехидничать насчёт кареты, ведь, несмотря на антураж, ту трясло на каждой кочке, от лошади периодически попахивало не самым приятным ароматом, с другой, сидевшая в глубине её восторженная девчонка радовалась ожившей сказке. Правда, знание о том, как провёл эту неделю Фаргон, вновь опускало её на землю, но тут же возникал вопрос: зачем он вообще всё это затеял? Кутерьму с таинственными подарками, наймом не самого удобного вида транспорта и прочим, если у него охота на самок в самом разгаре?
Разумеется, все эти метания отображались в одном из слоёв ауры, которую с особым интересом наблюдал гизар. И его буквально разрывало от любопытства, но применять ментальное воздействие, дабы выведать подробности он не рисковал. Всё же с этой женщиной он собирался образовать пару. Интересно, она будет так же восхитительно выглядеть, как Мила, когда в её чреве будет его ребёнок?
В японском ресторане, где гизару больше всего нравилась кухня, они расположились за столиком у окна, из которого открывался восхитительный вид на террасу, так же оформленную в национальном стиле страны восходящего солнца.
— Что будете заказывать? — К ним подошла услужливая официантка.
Поскольку Фаргон здесь бывал не единожды и успел много чего попробовать, он заказал блюда, максимально похожие на родную кухню: маринованных осьминогов, каракатиц и прочих подводных гадов, а так же королевских креветок, обжаренных очень интересным и необычным для гизара образом. Мария тоже была не лыком шита и покусилась на лобстера. В конце концов, сколько нервов она на него потратила? А сил!
Разговор не клеился. Только Фаргон открывал рот, чтобы сказать, какая она особенная, как понимал, что не может нормально сформулировать. Мария тоже не особо стремилась начинать беседу, ибо боялась, что не сдержится и наговорит лишнего. Например, о множестве свиданий. Наконец, Тимур, сидевший в машине на прослушке, принялся давать ему в микронаушник ценные советы.
— Скажи, что она прелестно выглядит, совсем не так, как на работе. Молодец. А теперь скажи про блеск глаз, милую улыбку. Улыбку, говорю! Чего молчишь? А, наверное, не улыбается, — догадался, наконец, советчик. – Ну да, она может.
— Благодарю, — сдержанно ответила Мария. – То, что таинственным поклонником оказались именно вы, стало для меня сюрпризом.
— Знаешь, — Фаргон решил быть предельно искренним – в знак уважения, — ты очень сдержанна, и строга, и привлекательна, и… перспективна.
— В чём? – Конечно, говорить о перспективности на первом свидании – тот ещё моветон, но иномирянин же. И она это учитывала.
— Не вздумай ей разболтать о размножении! – Заорал Тимур. – Иначе она тебя пошлёт куда подальше! – Он судорожно размышлял, к чему можно применить уже высказанное качество, чертыхаясь и стуча от эмоций кулаком по колену. – Скажи, что она… умна, что ли.
Фаргон замешкался с ответом, выслушивая истерику куратора. Врать или не врать – вот в чём вопрос! Хотя, последняя идея Тимура враньём не была.
— Ты на редкость умна и таинственна. Я вижу твою ауру, — гизар продолжил откровенничать слегка в другом русле, больше не вслушиваясь в верещания Тима. – И в ней много порывов, страсти, женского интереса. А внешне ты холодна, словно Морозное море.
— Ч-что ты видишь? – Эта информация оказалась для неё полным сюрпризом.
О таких подробностях Мартын Геннадьевич не распространялся, впрочем, как и о многом другом.
С учётом того, что видеть и анализировать данные ауры он мог по-своему, так себе новость.
— Твои эфирные тела. Они прекрасны! – Он вновь обласкал взглядом её дари и вернулся к лицу.
Ошеломлённому, растерянному и немного сердитому.
— То есть всё это время ты знал, — от злости Мария не выдержала и таки перешла на ты! Хотя свидание же, давно пора, — что я на самом деле испытываю и даже не намекнул?
— Не хотел портить твою конспирацию, — подмигнул Фаргоша. – Мне очень понравилось, как ты себя держишь – достойно, не развязно. И в то же время я сгораю от любопытства узнать, какова ты за закрытыми дверями. Наедине с мужчиной, которого…
На последних словах он понизил голос, а фразу и вовсе оставил неоконченной. Вибрирующей своей многозначительностью, опаляющей сознание, дающей фантазии помыслить в самых откровенных направлениях. И Мария зажглась. Одна из оболочек ауры, отвечающая за текущие эмоции, вспыхнула алым, нижняя чакра засияла, а к щекам прилила кровь. Томный аромат плотского возбуждения защекотал чуткое обоняние гизара.
Что самое удивительное, его тело… не отозвалось. Да, ему было приятно видеть, как от его слов завелась Мария, женский запах ласкал рецепторы, но не больше. Ждрых его раздери, да он от одного невинного взгляда Милы готов был гореть! Чужой, глубоко беременной самки! А тут такая дева, такие прелести и… ничего. Даже бывший хвост перестало ломить.
И что, скажите на милость, теперь делать? Авансы розданы, дама распалена – можно брать горяченькой (по крайней мере, гизар так думал), кольцо куплено… И? Пронзительный звонок от Тимура спас несчастного полупернатого. Никогда он ещё не был так благодарен своему куратору!
— Извини, брат, я понимаю, у тебя соблазнение в разгаре, но пришла срочная сводка от Марго – все девушки, с которыми ты встречался на этой неделе, пропали без вести.
