Как же так?
В этих краях, конечно, от жажды умереть мудрено. Реки и ручьи повсюду, повсюду вода и заболоченные земли. Лугальбанда и остановился у одного ручья — напоил онагров и напился сам.
Но бурдюк нужен, как без него в дороге? За долиной двух рек, говорят, земли куда суше, там без запаса воды долго не пространствуешь. Царевич взвесил в руке снизку золота и повернул колесницу ниже по ручью, к скоплению тростниковых хижин.
Это была часть большого храмового хозяйства. Местный владетель сдавал земли в аренду общинникам и получал в уплату долю от урожая, кормясь таким образом сам и содержа храм. Растили в основном фасоль и чечевицу, поодаль белело овечье стадо.
Лугальбанда умел пасти овец. Три месяца он трудился простым пастухом и нашел в этом ни с чем не сравнимую прелесть. Но со временем ему надоело, и однажды он просто встал и ушел, оставив стадо на произвол судьбы.
Царевич не сказал общинникам, что он царевич. Назвался царским гонцом, выпил холодного молока, съел свежую лепешку и получил новехонький бурдюк, заплатив за все блестящим золотым сиклем.
Кажется, плата оказалась чересчур щедрой. Общинники кланялись так, что Лугальбанда испугался, не оторвутся ли у них головы. Он даже хотел кинуть им еще сикль, но подумал, что это может быть неуместно. Они же не нищие. Могут и оскорбиться.
Он бы оскорбился.
Да и по правде говоря, деньги стоит приберечь. Ему предстоит долгое путешествие. Конечно, по дороге могут встретиться разбойничьи клады или драконьи сокровища, но что-то подсказывало Лугальбанде, что в жизни они все-таки встречаются не так часто, как в сказках, что рассказывала матушка.
Лугальбанда не заметил, что парочка дюжих молодцов смотрит ему вслед с недобрым интересом. Он с такой легкостью отдал целый сикль золота, что и дурак бы понял — таких сиклей у него еще полным-полно. Пояс лже-гонца прикрывала пола плаща, но взгляды Тиану и Харсага сразу прилипли к месту, где все подвешивают снизки монет…
…Онагры везли Лугальбанду по большаку. По широкой, наезженной дороге, которую окрестный люд исправно чинит в исполнение илькума.
Здесь самое сердце Шумера. Лугальбанда еще даже не приблизился к берегам Тигра. Поверни он обратно — и через два дня будет в Вавилоне. В этих краях сильна власть императора, здесь нечего и некого бояться… был уверен царевич, пока впереди не раздвинулись кусты.
Он не знал, что через лес ведет короткая тропа, по которой и пробежали Тиану с Харсагом. Эти увальни не первый раз уж подстерегали так одиноких путников.
У них тут и лесины были припасены в укромном местечке. Со стороны кто глянет — так просто жерди валяются. А сейчас вот взметнулись в воздух, да замахнулись!.. онагры закричали, встали, как вкопанные!.. царевич потянул из ножен меч!..
Он не успел. Лесина со свистом врезалась в грудь, Лугальбанда услышал страшный хруст… и это было последним, что он услышал. Все исчезло, сознание померкло…
…Когда он очнулся, вокруг пахло жареным мясом. Царевич потянул носом, оперся на локти, приподнялся… и увидел придворного мага. Абгаль Креол сидел, скрестив ноги, и смотрел на Лугальбанду с неизбывным отвращением.
Костра рядом не было. Никакой еды тоже. Царевич снова потянул носом и все-таки спросил:
— Что это так пахнет?
— Магия, — коротко ответил Креол.
— Магия пахнет жареным мясом?..
— Горелой плотью она пахнет.
Лугальбанда поднялся на ноги. Повертел головой. Его глаза вылезли из орбит, когда он увидел два скрюченных почерневших скелета. Вокруг все было покрыто пеплом, трава сгорела, а земля все еще дымилась.
— Я не звал на помощь, — сказал царевич.
— Не звал, — кивнул Креол. — Но когда ты сдох, я решил, что соглашение стоит пересмотреть.
— В каком смысле сдох⁈ — закричал Лугальбанда.
— А ты не понял? — хмыкнул Креол. — Ты умер. Погиб. Тебе хребет сломали. Но, к счастью, мозг не задели, так что я тебя воскресил. Благодарить не нужно.
Лугальбанда так и сел наземь. Он начал что-то припоминать.
Креол на него не смотрел. Он медитировал и злился. Маг долгое время следовал за колесницей царевича по воздуху, невидимый, но та пара разбойников появилась очень уж внезапно и сразу же отправила мальчишку в Кур.
Стоило наложить на него Личную Защиту. Креолу не пришло это в голову, он был уверен, что в случае чего успеет помочь, но недооценил таланты царевича.
Когда были пойманы и успокоены убежавшие онагры, когда Лугальбанда убедился, что ограбить его не успели, а Креол полностью восполнил ману, юноша скупо и неохотно произнес:
— Я благодарю тебя, абгаль. Думаю, моему отцу незачем знать об этом случае.
— Да уж незачем, — хмыкнул Креол. — Путешествовать ты еще не передумал?
— Нет, конечно! — вспыхнули глаза царевича. — Это была досадная случайность, больше она не повторится!
— Да уж думаю, — поднялся Креол.
По крайней мере, больше Лугальбанда не возражал против сопровождения. Его колесница была рассчитана на двоих, так что Креол тоже взошел на нее, и дальше они ехали уже вместе.
Первое время оба молчали и смотрели только на дорогу. Царевич пытался осознать, как это так — он умер, но вернулся к жизни. Размышлял, где бы он сейчас был, если бы ему все-таки удалось ускользнуть от придворного мага. Думал о Куре и еде, у которой вкус пепла.
— Я ничего не помню, — наконец сказал он. — Я не видел Хубут-Табала и… и всего остального. Там точно что-то есть? Я просто закрыл глаза… и открыл глаза.
— Ты забыл, — ответил Креол. — Большая часть виденного на той стороне забывается, если ты вернулся. Как забываются сны.
Через несколько часов, когда онагры притомились, а Креол нарисовал на земле круги и сотворил изысканные кушанья, в том числе прекрасный шоколад, Лугальбанда решил, что не так и плохо иметь мага своим спутником. Разламывая панцирь морского ежа и сдабривая мясо медом и уксусом, царевич спросил:
— А ты сам много ли путешествовал, абгаль?
— Случалось, — коротко ответил Креол.
— Самая далекая страна, в какой ты бывал?..
— Из тех, что в этом мире?
— Есть другие миры⁈
Креол только хмыкнул. Даже дети царей не знают того, что известно любому магу.
— Я был в мире джиннов, — ответил он. — И в мире демонов. И еще одном, населенном людьми и всякими тварями.
— А, то есть в нашем, — кивнул Лугальбанда.
— Нет, другом мире.
Царевич еще немного помолчал, а потом спросил:
— Они где-то за морями, да? Эти другие миры?
Креол задумался, как вкратце объяснить то, что ему самому вдалбливали пятнадцать лет, причем не без помощи палки, а потом махнул рукой и сказал:
— Да, за морями.
— Я хочу однажды добраться и до них, — заблестели глаза Лугальбанды. — Ты плавал туда на корабле?
— Не плавал, летал.
— Летал!.. о!.. сам, как птица? Или на летучей лодье?
— На каменной… птице, — ответил Креол, думая о путешествии в Праквантеш.
— Ух!.. а где она?
— Утонула в болоте. Я потом достал, но в ней что-то сломалось.
— А починить было нельзя? — заволновался царевич.
— Не захотел возиться. Я потом новую сделаю.
— Когда?
— Когда будет настроение.
— Надеюсь, оно будет у тебя скоро. Я бы хотел полетать среди птиц. Сколько тебе лет, абгаль?
— Шестьдесят пять.
— Хм-м… это очень много. Я не знал, что ты так стар. Думал, что тебе не больше пятидесяти.
— Маги живут дольше простых смертных. Правда…
Креол вспомнил о договоре с Элигором и помрачнел.
Наутро они вновь ехали на восток. Пересекли великий Тигр и оказались в междуречье его левых притоков — Индикладе. Говорят, именно отсюда в незапамятной древности началась государственность Шумера, но сейчас Индиклада — просто обширная земля без больших городов. Кочуют по ней общинники-скотоводы, да ходят караванами купцы из Аньшаня.
Но в Индикладе Креол с Лугальбандой надолго не задержались. Колесница ехала навстречу солнцу, кружились колесные ободы, перебирали ногами онагры, а царевич расспрашивал мага о его путешествиях, жадно слушая о черных людях Куша, о гигантских пирамидах Та-Кемет, о богопротивных жителях Содома, о чудесах сказочной страны Праквантеш…
