Как и обещали добрые духи Людей Льда, Ветле был тем, кто должен был увеличить население земли на много потомков Людей Льда. Если у каждого из его детей будет столько же своих, то о приросте можно было бы не волноваться.
Для Кристы это был незабываемый вечер. Наконец-то наедине со своими родственниками, наконец-то она могла свободно говорить о том, что ее интересовало. Они много говорили о ее матери – Ванье, и об ее отце – Тамлине, которого никто из них не видел. В то время с Ваньей говорил Марко – как раз так, как Имре сейчас говорил с Кристой. Именно Имре стоял в дверях с младенцем Кристой на руках в то серое рассветное утро, когда Ванья и Тамлин покидали Землю.
Криста жадно слушала. О, как много она хотела узнать, услышать!
Смущаясь, она рассказала им, что сотворила на Бишлете. Взрослые призадумались, но детям она была вынуждена продемонстрировать свои таланты, и они пришли в полный восторг. Особенно Рикард, он тяжело вздыхал – так завидовал.
– Никто из нас никогда не мог сделать ничего подобного, – сказал Хеннинг. – Это, наверное, досталось тебе в наследство от черных ангелов или же ночных демонов – или от тех и от других. Ты можешь достичь в этом успехов. Но будь осторожна! И больше никогда не показывай это посторонним!
Криста обещала. Детям, которые целеустремленно, но вполне безуспешно, упражнялись во дворе, было велено идти спать. А взрослые продолжили позднюю беседу за ночной чашкой кофе.
Конечно, они очень быстро выманили у Кристы признание, что у нее появился молодой человек: по ней сразу было видно, что она только что влюбилась. А она смогла рассказать им о Линде-Лу. Их позабавило сходство имен, и у них не было никаких возражений по поводу его бедного происхождения. В этом плане Люди Льда всегда проявляли широту взглядов. Марит, жена Кристоффера, сама была дочерью арендатора. Но они вполне могли понять, что Франк никогда не примет Линде-Лу.
– Здесь ты не должна уступать, Криста, – сказала Бенедикте. – Если парень и вправду так хорош, как ты говоришь, ты не должна сдаваться. Скоро у Франка не будет над тобой никакой власти. Этот Абель Гард, похоже, добрый и вообще хороший человек, но семеро детей… Для такой молодой девушки это нелегко. И он старше.
– Самое главное – ты должна следовать зову своего сердца, – сказал Андре.
– Да уж, не повторяй ошибок своей матери, – предупредила Бенедикте. – Ведь она никогда не любила Франка.
– Именно так и говорил Имре, – с энтузиазмом воскликнула Криста – Но у меня совесть не совсем чиста. Я имею в виду то, что Франк ничего не знает.
– Ты за него не беспокойся, – сухо заметил Сандер Бринк. – Этот человек получил больше, чем заслужил. И разве не молчали мы все эти годы о твоем происхождении? Именно из-за него?
Да, с этим она не могла не согласиться.
Ой, до чего же все замечательно!
– Мне хотелось бы остаться здесь навсегда, – вздохнула она. – Если бы не думала все время о Линде-Лу, то и не хотела бы назад.
– Понятно, – улыбнулась Мали.
Спать она легла только в четыре утра. Ее уложили в комнате для прислуги, единственной свободной в доме.
Криста помнила последнюю служанку, жившую здесь, хотя это и было уже давно. Добрая и наивная девушка, которая ходила и распевала сентиментальные грошовые баллады с утра до вечера. На табуретке все еще лежала целая стопка этих песенок, отдельных листков, которые когда-то продавались за грош – отсюда и название. Криста перелистала эту стопку – так уж получилось, что эти песни стали что-то значить для нее. Она нежно улыбнулась.
Она легла спать, но в комнате оставалось ощущение счастья. Все казалось таким, как и должно быть! Она среди своих – а в понедельник она вновь увидит Линде-Лу!
Могла ли она желать большего?
Франк лежал без сна, его разбудило раннее пение птиц.
Не следовало бы Кристе давать птицам так много еды, сейчас они вьются у дома с утра до вечера, и их шум потревожил его такой беспокойный сон. А ведь ему каждая минутка сна дорога!
Он лежал и ворочался в постели, поднимал подушку и поудобнее перекладывал ее, но ничего не помогало. До чего неприятно!
Внезапно Франк застыл.
Неужели снова стало темнее? Что бы это значило?
Неужели он слепнет?
Он уже собирался выдумать невероятную трагическую историю о том, как он, Франк Монсен, стал слепым и беспомощным, как все должны будут его жалеть, и как Криста будет раскаиваться в том, что уехала от него и оставила его одного, но тут он заметил у двери тень. Сердце его учащенно забилось.
Что это? Вроде, там никакая темная одежда не висит? И все-таки он что-то видел… Что-то, что там стояло?
Эта тягостная полутьма в комнате! Его глаза… Они уже не могли видеть четко. Криста вернулась? Почему она стоит там и пугает его? Что у нее на уме?
– Криста, – раздраженно сказал он. – Что ты себе позволяешь?
Но это была не Криста, и теперь он это понял. Это было что-то незнакомое, неприятное…
Франк издал вопль. Он пронзительно закричал, когда это невероятное приблизилось к кровати.
– Пошел вон! – крикнул он, так кричат, когда отгоняют назойливое животное.
Неизвестное, все более пугающее, не остановилось. Оно лишь приблизилось.
Нижняя челюсть Франка дрожала так, что зубы его клацали.
– Кто вы? – просвистел он, в голосе его больше не осталось звука. – Я ничего не сделал, я хороший человек, я не заслужил этого, прочь, прочь…
Темная фигура села на край его постели в этих ужасных колдовских сумерках, которые воцарились в комнате. Франк услышал что-то – странный звук, как будто человек вздыхает с закрытым ртом – украдкой, злобно.
Глаза… Неприятные глаза, они…
Франк снова закричал – дико, не сдерживаясь. Фигура медленно склонилась к нему, как будто…
В голове у Франка что-то разорвалось, в мозгу появилась невыносимая, слепящая боль, ощущение было именно такое. Из-за боли он не мог дышать, он хватал ртом воздух, было такое ощущение, что что-то лопнуло – и внезапно он перестал чувствовать левую половину своего тела.
Ничего, там все было абсолютно мертво, это было так странно, лицо его перекосилось, язык выпал изо рта, вывалился на потерявшую всякую чувствительность щеку, он попытался крикнуть, но издал только какой-то слабый стон.
А потом потерял сознание.
Кристоффер и Марит хотели, чтобы все пришли к ним в воскресенье завтракать. Вся семья с удовольствием согласилась, они хотели использовать каждую секунду драгоценного времени, когда с ними была Криста.
– Ну что, хорошо спала ночью? – спросила Бенедикте.
– Спасибо, превосходно, – ответила Криста. – Послушай, а можно мне взять эти старые листочки с грошовыми балладами? Они ведь стали кое-что для меня значить сейчас.
