Передо мной простерся почти весь Мемнон. По крайней мере мне больше не приходилось плутать в лабиринте улиц. Я повернулся на запад и решил, что увидел долговязую, похожую на эльфийскую, фигуру в фиолетовом плаще, которая скользнула за дымоход разрушенного здания.
Я крепче сжал свой кинжал и вдохнул. Если Эсбил хочет камень, ему придется драться со мной. Я больше не позволю ему преследовать меня.
Я бросился вслед за призрачным беглецом. Не пробежав и трех улиц, фигура, казалось, скользнула вниз и исчезла. Даже с расстояния я мог видеть строения рынка, лежащие ниже. Толпы людей суетились на улице, и я представил себе, чем жили Врата Бальдура. Мне нужно было спешить, или я потеряю незнакомца среди скопления людей..
Я перепрыгнул последние пять футов, перелетаю с крыши на крышу над переулком. Прямо подо мной пронеслась тележка, торопясь вниз по улице, которая уводила на рыночную площадь. Единственный вопрос заключался в том, как соскочить с крыши вниз так, чтобы никто не обратил на меня внимания. Здесь было почти двадцать футов. Внушительный прыжок. Но в одной из книг Перро я читал, что при падении со стен боевые монахи Шоу Лун использовали для замедления падения свои руки и ноги. После приземления, они кувыркались, чтобы поглотить большую часть импульса. Я мечтал повторить это, когда прочел книгу, и сейчас, кажется, настало отличное время.
Я заправил кинжал за голенище сапога и прыгнул.
Приземлившись, я понял, что читать о движениях и выполнять их оказалось разными вещами. Хвастаться было нечем, я не смог замедлить свой полет. Я едва заметил удивленные крики людей, идущих внизу. Все, что я видел — был неизбежный конец моего путешествия, грунтовая дорога, летящая мне на встречу.
Но в этот момент прямо передо мной появилась какая-то бледная форма, большое белое полотно, развевающееся на ветру. Оно болталось на бельевой веревке. Неожиданный порыв ветра потащил ткань в сторону, так, что я смог ухватиться за неё. Я не стал противиться этой неожиданной руке помощи — и вцепился в полотно.
Бельевая веревка прогнулась, и ткань растянулась, пока, наконец, булавки, державшие её, не отвалились, заставляя меня пролететь последние пятнадцать футов.
Вместо утрамбованной грунтовой дороги я приземлился прямо в корзину с дынями. Когда я провалился сквозь прутья, дыни взорвались, покрывая все вокруг красным и фиолетовым соком и мякотью.
— Олух! Ты что творишь? — бросился ко мне мужчина, размахивая тыквой, словно палицей. — Вот я тебе задам!
Я выкатился из тележки и полез в карман. Вытащив несколько монет, я бросил их человеку. Этого было недостаточно, чтобы покрыть его убытки, но хоть что-то.
Монеты описали дугу в воздухе, сверкая на солнце и отвлекая человека, вместе с другими наблюдателями, достаточно долго, чтобы я мог развернуться и побежать на дорогу.
Человек все еще продолжал кричать, хотя я уже не мог разобрать слова. Вскоре, к нему присоединился женский голос:
— Он порвал мою любимую простыню!
Я помчался на рынок, проталкиваясь сквозь толпу людей. Впереди меня слышались возгласы и проклятия, даже скрип опрокинутого прилавка. Это был Эсбил. Это должен был быть он. Я не мог позволить ему и дальше убивать людей из-за меня. Я мчался следом, шныряя под ногами у прохожих. Наконец, я увидел фигуру, которая скользнула в переулок, и потому ускорился, чтобы последовать за беглецом.
Но стоило мне шагнуть в тень узкой дорожки, я ощутил озноб, прокатившийся по моему телу.
Удары сердца отдавались в ушах, но я не мог двигаться.
— Не бойся, маленький Мэймун, — сказал голос. Женский голос. Мелодичный и красивый, и совсем не угрожающий. — Я наложила на тебя заклинание сдерживания. Некоторое время ты не сможешь двигаться. Прости, но так было нужно.
Она вышла из тени, и мне потребовалось некоторое время, чтобы разглядеть её. Женщина была полностью скрыта черным халатом, капюшон которого упал, обнажая маску, закрывающую её лицо. Маска представляла собой цельный кусок обсидиана, вырезанный в форме бесчувственного человеческого лица. Она покрывала собой все, даже глаза незнакомки.
Я попытался закричать на неё, сказать ей отпустить меня, но не смог справиться с её чарами.
— Ты знаешь, что за камень ты носишь, Мэймун? — спросила она. — Это артефакт богини Тиморы, носитель удачи. Той душе, что он выбрал, он будет приносить удачу, пока находится под рукой.
И вот я, наконец, узнал ответ, который так давно желал получить от Перро. Какую власть имел надо мной камень. События последних нескольких минут ярко вспыхнули передо мной. Это было удачей, что я нашел развевавшуюся простыню, которая смягчила мое падение. И телега с дынями, которая вовремя встала, где надо — тоже стала для меня счастьем. Куски мозаики встали на свои места, ставя под сомнение все мое путешествие, всю мою жизнь. Мне казалось, что мой собственный выбор привел меня на Морскую Фею. Но что если камень дал мне удачи, чтобы я мог убраться невредимым подальше из города? Если именно он дал мне сил, чтобы сразиться с троллем и спасти корабль? Мог ли я сам, без его помощи, найти свое место в море?
— К несчастью, — сказала женщина, подходя ближе, — удача в этом мире конечна. Счастье одного человека значит беду другого.
Цель женщины стала ясна и я начал со всех сил бороться с её чарами. Ведь мне стала ясна и моя собственная цель.
К лучшему или нет, но камень создал мое прошлое. Он же должен был создать мою будущее. Я не мог позволить ему пропасть. Я никогда не мог позволить ему пропасть. Камень попал ко мне не без причины. Перро доверял мне, надеясь, что я смогу понять эту причину и защитить камень любой ценой. После всего, что он сделал для меня, я не мог предать его доверие. Женщина спокойно начала расстегивать мою рубашку.
— Этот камень выводит удачу из равновесия. Пока она благоволит тебе, страдает кто-то другой. И это неприемлемо.
Моя рубашка была распахнута, и она нежно обвила меня руками, расстегивая застежку и снимая перевязь. Я чувствовал, как та исчезает, словно моя кожа склеилась с кожей перевязи, словно мое тело вытянулось, пытаясь удержать её. Но потом все пропало. Там, где был камень, моя грудь заныла, а сердце было пусто.
Женщина засунула камень под свою мантию и отступила назад.
— Камень будет храниться в безопасности от тех, кто пытается использовать его ради собственной выгоды. Ты должен быть свободен от своего бремени.
Когда-то я так мечтал освободиться от камня. Но теперь, когда его забрали, я понял, как был не прав. Это больно.
