Более миллиона лет, целая эпоха страданий – вот какова была расплата за безвестное преступление Гэйнора, изменившего своей клятве, клятве верности Закону. Чудовищная, ужасная участь, ниспосланная ему, но не Законом, а самим Великим Космическим Равновесием! Каково же было то ужасное преступление, если само Космическое Равновесие сочло необходимым вмешаться?! Какой-то ответ на этот вопрос могли дать те бесчисленные лица, что мелькали, сменяя друг друга, под поднятым забралом. Корум уже перестал сдавливать горло Гэйнора – ему пришлось обнять Проклятого и поддерживать его падающую голову. По лицу его текли слезы. Он оплакивал Проклятого Принца, которому наконец пришла пора платить за свои преступления, и расплата была поистине страшной, какая не приснится ни в одном, даже самом кошмарном сне…
Именно в этом, как только сейчас понял Корум, и заключалась высшая справедливость. Или высшая несправделивость. В данном случае это было одно и то же…
Но и теперь принц Гэйнор вовсе не умирал. Он лишь переходил из одной сущности в иную. Очень скоро он возникнет вновь – в каком-нибудь отдаленном уголке Вселенной, находящемся на огромном расстоянии от Пятнадцати Измерений, от Царств Повелителей Мечей, – чтобы продолжить свое проклятое, обреченное существование вечного прислужника Хаоса…
Лицо под забралом наконец исчезло. Пустые доспехи с печальным звоном упали на землю.
Принца Гэйнора Проклятого не стало.
* * *
Корум с трудом оторвал взгляд от этой кучи бесполезного теперь железа. В голове гудело. До сознания едва дошел призыв Джари:
– Скорее же, Корум! Бери жеребца Гэйнора и бежим! Варвары вот-вот нападут на нас! Скорее! Мы свое дело здесь сделали!
Спутник Героев тряс его за плечо. Корум с трудом поднялся на ноги, подобрал свой меч, валявшийся там, где его бросил Гэйнор, и с помощью Джари влез в седло.
…А потом они мчались галопом к стенам Халвига, а по пятам за ними гнались сотни мабденов…
Ворота в городской стене отворились, пропустив их внутрь, и тут же снова захлопнулись. Кулаки и дубины варваров в бессильной ярости заколотили по створкам снаружи. Корум и Джари спешились. Король Ональд и Ралина ждали их.
– Ну как? – нетерпеливо спросил король. – Что принц Гэйнор? Он еще жив?
– Да, – ответил Корум. – Он жив.
– Значит, все было напрасно!..
– Нет, – ответил Корум и отвернулся.
Ведя на поводу коня своего поверженного противника, он пошел прочь, не в силах более отвечать на вопросы и вообще разговаривать, даже с Ралиной.
Король Ональд последовал было за ним, но остановился и повернулся к Джари:
– Так что же там произошло?
– Принц Гэйнор утратил свою власть, – устало ответил Джари. – Корум победил его. Руководить и командовать варварами больше некому. На их стороне теперь только численное превосходство, жестокость, Псы и Медведи… – Он горько рассмеялся. – Вот и все, король Ональд.
И они направились вслед за Корумом, который, едва волоча ноги, уходил куда-то в темноту.
– Теперь надо готовиться к битве, – сказал Ональд. – Утром они, видимо, пойдут на штурм.
– Похоже на то, – согласилась Ралина. Она хотела было догнать Корума, но потом заставила себя остановиться.
* * *
А на утренней заре варвары короля Лайр-а-Брода вместе с мабденами из Бро-ан-Мабден и с армиями Пса и Медведя пошли на штурм стен Халвига-ан-Вак.
На стенах уже стояли воины, готовые встретить нападение. У варваров не было никаких осадных машин. Они полагались на стратегию принца Гэйнора и на опыт его отряда, который до этого брал приступом все города Ливм-ан-Эш. Но варваров было много – они шли плотными толпами, и конца-краю им не было видно. К городу двигались и конница, и колесницы, и пехота.
Коруму удалось отдохнуть всего несколько часов. Уснуть он так и не смог: перед глазами все время стояло лицо Проклятого Принца.
Теперь он тоже находился на стене, пытаясь разглядеть в рядах нападавших своего злейшего врага – графа Гландита-а-Крэ. Но того нигде не было видно. Может быть, он все еще пытался найти Корума в окрестностях замка Мойдель?
Король Лайр ехал на огромном боевом коне и сам держал в руках свое знамя. Рядом с ним был горбатый предводитель варваров из Бро-ан-Мабден – король Кронекин-а-Дрок. Правитель Бро-ан-Мабден с детства отличался слабым умишком, и ему очень подходило его прозвище – Жабенок.
Варвары шли толпой, не соблюдая никакого боевого порядка. Король Лайр мрачно и несколько нервно оглядывался вокруг, словно был не до конца уверен в том, что сумеет управлять столь огромной ордой без советов и помощи принца Гэйнора.
Вдруг Лайр поднял вверх свой огромный меч, подавая сигнал. И тотчас рой огненных стрел взвился в воздух и понесся в сторону города. Пылающие стрелы, перелетев через низкую крепостную стену, зажгли в городе сотни пожаров. Но король Ональд предусмотрел это, и жители города уже несколько дней запасали собственную мочу, которой теперь и заливали огонь. Ональд уже знал, как пали другие города его королевства, и успел извлечь из их печальной участи должный урок.
Несколько воинов, пораженные стрелами, упали со стены вниз. Многие гасили вспыхнувшую одежду. Мимо Корума, сбивая на бегу охватившее его пламя, промчался воин, но тот едва обратил на это внимание.
С диким ревом варвары начали взбираться на стены Халвига. Штурм начался.
А Корум пытался разглядеть среди нападавших армию Пса и армию Медведя, стараясь определить, на каком участке обороны они пойдут на штурм. Но их, видимо, держали в резерве, и Корум никак не мог понять почему.
А варвары уже взобрались на стену. Внимание Корума привлекла теперь непосредственная опасность: прямо напротив него появился, тяжело дыша, варвар с горящим факелом в руке и мечом в зубах. Вот он перевалился через зубцы стены и тут же с диким воплем рухнул обратно вниз – меч Корума рассек ему голову. Но следом за ним уже лезли другие.
Все это утро Корум дрался совершенно механически, отбивая и нанося удары. Но дрался он хорошо, и враги десятками валились под его мечом. Невдалеке бились Ралина, Джари и Белдан. Каждый командовал своим отрядом защитников города. Варвары тысячами гибли на стенах, но на смену убитым все лезли и лезли новые тысячи. У Лайра хватило здравого смысла посылать своих воинов на штурм волнами. Защитники города такого позволить себе не могли, их было слишком мало. Так что они бились без передышки. Штурм отражали все, способные держать в руках оружие.
От шума сражения у Корума звенело в ушах. Он уложил очень многих, но почти не сознавал этого. Его кольчуга была во многих местах разрублена, из нескольких небольших ран сочилась кровь. Но он не замечал и этого.
