- Так меня боятся?
- А ты сомневался?
Ответ он не успел услышать, их беседу прервала тихая шипящая фраза, где из приличного было всего две буквы - связующие отдельные слова в единое целое. Оба Императора в легком недоумении уставились на источник - Лорда Януса. Повелитель Иллюзий поднялся на ноги и, как до него Хилар, отряхнул брюки. После чего подумал мгновение и добавил еще одно короткое выражение. Суран заинтересованно наклонил голову, запоминая.
- Все так плохо? - подала голос Каина.
- Простите, не удержался - отозвался тот. - Это не заражение.
- А что тогда? - тихо поинтересовался Хилар.
Повелитель Востока задумчиво взглянул на тело еще раз:
- Была еще девушка?
- Она жива и находится в другом помещении, - ответил Суран.
- Я хотел бы взглянуть на неё, прежде чем огласить свои выводы. Я пока могу ошибаться. Да, и хорошо бы провести полное вскрытие.
- Тара Вас проводит, - кивнул Суран. - мы же будем ждать в зале совещания, все равно туда собирались перебраться.
- Я с тобой, - радостно ухмыльнулся фея, сверкая зелеными глазами. - Все забавнее и забавнее.
Янус резко качнул головой:
- Нет.
- Девушка в Императорском гареме и является наложницей, - мурлыкнула Каина. - Без разрешения Императора проникновение в гарем считается преступлением и карается смертной казнью на месте вне зависимости от положения.
Фея надулся:
- Как скучно.
- Действительно, - голос Хилара мягко окутывал снежным пушистым сугробом. - Смерть - это невыносимо скучно, фея.
Тот вскинул глаза, внимательно вглядываясь в демона.
- Ты... ты... ты - инкуб! Настоящий?
- Наполовину, - серьезно кивнул тот.
- Ух ты!
Янус тихо выскользнул из комнаты,мимо Рубина.
Расия поднял голову, за пару мгновений до того, как открылась дверь и грасса Тара впустила гостя.
- Господин, - вымученно улыбнулся бес.
- Давно не виделись, Расия. - Повелитель Иллюзий присел рядом с ним. - Хорошо поработал.
- Не так уж и хорошо, - с крупицей горечи на языке, отозвался тот. - Тварь мертва, а лучше бы брать живьем. План рухнул, выйти на конец цепи будет теперь сложнее, девушка умирает и один погибший.
- Тебе так нравится эта девушка? - Янус, не глядя на своего разведчика, коснулся лба наложницы, погруженной в беспокойный сон. Темные ресницы затенили глаза, снова насыщенные индиговым оттенком.
Расия горько улыбнулся:
- Она - храбрая и сильная девочка.
Но, казалось, что Господин его уже не слышит.
Падает луна, паааадааает...
Разбивается стекло, разбиваааается...
Тусклая сфера крушит бумажные стенки лабиринта. И раскрываются глаза. Огромные, фиолетовые. И отражается луна, разбивается в зрачках. И сорванный хриплый крик ужаса мечется по телу, отражается, возвращается...
Взлетают руки. Бьются руки. О стекло бьются. Царапают.
Изнутри.
Не зацепиться. А крик уже хриплый. И сердце колотиться. Словно и не сердце, а дробный стук молотка изнутри. И нет сил дышать, так как нет уже воздуха, который можно было бы вдыхать.
Падает луна, паааадааает...
Разбивается стекло, разбиваааается...
Она сидела среди осколков и вздрагивала. Она не понимала, ни где она, ни кто такая. Смутные воспоминания клочками метались в сознании, и легкие болели от судорожных глотков воздуха, которые она жадно считала. Потом пришло осознание другой боли. В недоумении подняла руки и увидела сбитые в кровь костяшки пальцев и исцарапанные ладони.
Тихо всхлипнула и... зашлась кашлем вперемежку с рыданием. Окружающая темнота ответила эхом, но она не слышала, слишком поглощенная пережитым ужасом, который пыталась вытолкнуть из себя, вылить слезами и забыть о нем... Потом сил рыдать не осталось. В легких осталась тупая, почти незаметная боль, а тело ощущалось так, словно было переломано, а потом собрано вновь. Она долго лежала, потом все же нашла в себе силы и приподнялась, почти не чувствуя стекла под руками и ногами.
Она помнила, что видела луну, но вокруг была темнота.
Медленно встала на ноги и сделала несколько шагов. Куда-то в темноту. Ей было все равно, куда именно. Но следовало двигаться, идти туда, куда ведут ноги и чувство интуиции.
Она не знала, сколько шла, но в конце концов, где-то впереди повяло свежестью. И ноги, словно сами собой, зашагали быстрее. В какой-то момент, неожиданно и внезапно, она вывалилась наружу, под огромное звездное небо, и босые подошвы ощутили мягкость травы.
Она замерла, чувствуя, как кружится голова, как перехватывает дыхание, как ходит ходуном грудь, а на глаза наворачиваются слезы. Сила великая, как же давно она не видела неба и звезд, своих прекрасных звезд.
Из травы неподалеку поднялся темный силуэт:
- Наконец-то, - тихий голос. - Я уже устал ждать тебя, Сира.
Она с трудом оторвала взгляд от звездного полотна над головой:
- Сира? Так меня зовут?
- Да. Таково было твое имя при создании, бесовка.
- Сира, - медленно повторяют губы, словно пробуя на вкус. - Сира... Но ведь она умерла...
- Вот как? - легкий интерес. - Кто же тогда ты?
- Не знаю, - растерянность, словно осенний лист падает в воздухе, невесомый и яркий. - Ты можешь дать мне имя?
Он явно раздумывает, а она ждет, и где-то в груди трепещет бабочка надежды. И с каждой секундой ЕГО молчания, крылья бьются все сильнее и сильнее... и сильнее... и сильнее...
А потом бабочка вырывается из грудной клетки, разламывая ребра, разрывая кожу, сверкая серебристыми крыльями, чей отсвет на мгновение осветил ЕГО лицо и прекрасные темные, с отсветом синевы, глаза.
- Ты действительно храбрая и сильная девочка, - слышит она сквозь всепоглощающую боль в груди. Кровь просачивается сквозь пальцы, зажимающие рану, и капает на темную траву, растворяясь в ней.
- Но мне нужна память Сиры.
- Это... Сделка?.. - выдыхает она.
Секунда странного колебания. И твердый ответ.
- Да. Сделка.
И боль в груди становится уже не важна. Она выпрямляется и смотрит в звездное небо. Руки отпускают рану.
- Мне нужно время.
- И у тебя, и у меня, его немного, - тихий ответ. - Я вернусь очень скоро.
Сереброкрылая бабочка садится на темный цветок у самых её ног и освещает ближайшие травинки... они оказываются насыщенного синего цвета...
И темной фигуры синеглазого уже нет... Она садится прямо на траву и смеется... смеется... смеется... смеется...
А луна все падает и падает...падаааааеееет...
