Лаура, хозяйка гостиницы, была очень рада снова увидеть Риса. Обняв его, она заявила, что он может снова приняться за работу, если хочет, и пригласила их с Пасленом оставаться в гостинице столько, сколько они пожелают. Лаура стиснула кендера в объятиях и была очарована Миной, которую Рис туманно представил как сироту, с которой они познакомились по пути. Лаура сочувственно поцокала языком.
— Что за вид у тебя, дитя мое! — воскликнула хозяйка, в ужасе разглядывая заляпанное грязью лицо девочки, спутанные волосы и изорванную, покрытую пятнами одежду. — И эти лохмотья! Милосердные Боги, какая поношенная рубашка — словно марля!
Она с упреком посмотрела на монаха.
— Я знаю, что вы, старые холостяки, ничего не понимаете в воспитании маленьких девочек, но ты мог бы, по крайней мере, позаботиться о том, чтобы она купалась время от времени! Пойдем, Мина, дорогая. Мы с тобой сейчас как следует поужинаем, примем горячую ванну и отправимся спать. И я позабочусь о твоей одежде. У меня где-то спрятаны старые платья моей племянницы Линши. Думаю, они тебе будут как раз.
— А ты расчешешь мне волосы перед сном? — попросила Мина. — Моя мать каждый вечер расчесывала мне волосы.
— Какая ты милая, — улыбнулась Лаура. — Конечно, я расчешу твои косы — какие прекрасные волосы! А где твоя мама, Мина? — спросила она девочку, уводя ее наверх.
— Она ждет меня в Доме Богов, — торжественно сообщила Мина.
Это заявление на миг выбило женщину из колеи, но затем выражение ее лица смягчилось.
— Ах, мое милое дитя, — мягко произнесла она, — как трогательно, что ты себе это так представляешь.
Паслен уже нашел столик и обсуждал с официанткой сегодняшнее меню. Рис огляделся в поисках Герарда, но обычный стол шерифа был пуст. Кендер со счастливым видом набросился на огромную тарелку свинины с капустой. Рис поел немного, а остальное отдал Атте, которая презрительно фыркнула при виде вареных овощей, но с жадностью проглотила мясо.
Рис настоял на том, чтобы в качестве платы за еду и жилье помогать на кухне. Весь вечер он высматривал Герарда, но шериф так и не пришел.
.— Это неудивительно, — заметила Лаура, вернувшись в кухню, чтобы все проверить и сделать приготовления на завтра. — Недавно на улице Богов произошли беспорядки. Нет-нет, не волнуйся, ничего серьезного. Жрецы Саргоннаса и Реоркса переругались, и дело едва не дошло до драки. Кто-то забросал тухлыми яйцами Храм Гилеана, а на стенах Храма Мишакаль появились непристойные рисунки и мерзкие надписи. Волнения усиливаются. Скорее всего, шериф в городе, говорит с людьми, пытается их успокоить.
Рис слушал этот рассказ с тревогой. Он старался убедить себя в том, что стычка между Богами не имеет никакого отношения к нему и его спутникам, но сам понимал, что дело в Мине. Он вспомнил Зебоим и Чемоша, пытавшихся переманить юную Богиню к себе. Какую бы сторону она ни приняла — Тьмы или Света, она нарушит Равновесие между Добром и Злом и чаша весов сместится в ту или иную сторону.
— Какой прекрасный ребенок, — сказала Лаура, наклоняясь, чтобы поцеловать девочку в лоб, — они с Рисом зашли взглянуть на нее, прежде чем отправиться на покой. — Однако она говорит странные вещи. Какое живое воображение! Представь себе, она сказала, что еще вчера вы были в Устричном!
Рис, благодаря судьбу, отправился в кровать, приготовленную в соседней комнате. Атта как раз устраивалась на ночлег у его ног, когда пронзительный вопль заставил его вскочить с кровати. Он зажег свечу и поспешил в комнату Мины.
Девочка металась на постели, размахивая руками. Широко раскрытые янтарные глаза смотрели куда-то вдаль.
— …ваши стрелы, капитан! — кричала она. — Прикажите своим людям стрелять! — Она села, в ужасе глядя на что-то, видимое лишь ей.
— Множество убитых. Свалить всех в кучу… В Провал Беккарда. Стреляй в наших людей. Это единственный путь, глупец! Неужели ты не понимаешь? — Она дико вскрикнула: — За Мину!
Рис обнял девочку, пытаясь ее успокоить. Она отбивалась, колотя его кулаками.
— Это единственный путь! Единственный путь к победе! За Мину!
Внезапно она, утомившись, упала на кровать и еще раз пробормотала, уткнувшись в подушку: «За Мину…»
Рис оставался в комнате до тех пор, пока не убедился, что девочка снова спокойно спит. Он попросил Маджере благословить ее и вышел.
Монах долго лежал без сна, пытаясь вспомнить, где слышал название «Провал Беккарда» и почему при этих словах его охватил ледяной ужас.
— Куда ты сегодня пойдешь? — спросил Паслен у Риса, набивая рот омлетом с картошкой и пряностями.
— В Храм Маджере, — сообщил Рис.
— А где Мина?
— Она на кухне с Лаурой, учится печь хлеб. Присмотри за ней. Побудьте здесь еще час, а потом приходите ко мне в Храм.
— И монахи нас впустят? — усомнился Паслен.
— В Храм Маджере впускают всех. А кроме того, — Рис протянул руку и прикоснулся к золотому кузнечику, приколотому к рубахе кендера, — Бог даровал тебе свой талисман. Ты будешь почетным гостем.
— Правда? — Паслена охватил благоговейный трепет. — Это очень любезно со стороны Маджере. А что ты скажешь вашему Аббату насчет Мины? — с любопытством спросил он.
— Правду, — ответил Рис. Кендер уныло покачал головой.
— Ну, желаю тебе удачи в этом. Надеюсь, монахи Маджере не будут на тебя очень сердиться за то, что ты немножко побыл монахом Зебоим.
Рис мог бы объяснить другу, что монахи способны опечалиться или расстроиться, услышав о его ошибках, но никогда не рассердятся. Но кендер вряд ли сразу поймет это, а вдаваться в подробности не было времени. Монах спешил в Храм, желая попросить прощения за свои грехи и обратиться за помощью к тем, кто мудрее его. Он с нетерпением ждал возможности найти покой и отдохновение в благословенной тишине, располагающей к размышлению и созерцанию.
Тем не менее Рис не забывал о Герарде и, проходя по главной улице города, в прохладной тени валлинов, покачивавших крупными листьями, остановился поговорить с каким-то стражником.
Рис спросил, где можно найти шерифа, и ему сообщили, что Герард, скорее всего, находится на улице Богов.
— Я слышал, сегодня утром там произошла какая-то драка, — добавил солдат.
Рис поблагодарил воина за полученные сведения и отправился дальше. Завернув за угол, он увидел толпу людей, которых выводили с улицы Богов под конвоем стражников; многие были в синяках и ссадинах. Воины подталкивали и пинали отстающих и криками приказывали зевакам расходиться. Рис подождал, пока толпа рассеется, затем пробрался к началу улицы. Несколько стражников окинули его вопрошающими взглядами, но, заметив оранжевую рясу, разрешили ему войти.
