Это было не пестрое сборище людей, изучающих магию ради собственного выживания, а настоящая армия — колдуны, думающие не только о спасении собственных жизней, но и о том, как отнять жизни у своих врагов. Внезапно Атайя почувствовала себя уязвимой и незащищенной: Мудрец являлся здесь непререкаемым лидером, а она — его самый грозный соперник. Если он прикажет убить ее, кто из его последователей усомнится?
Однако слишком поздно поворачивать назад, даже если бы она и пожелала этого. Они с Джейреном достигли сторожки привратника, и скучающего вида человек в отделанной серебром черной ливрее преградил им путь.
— Если вы пришли, чтобы пройти испытание, то его светлость занимается этим в течение часа перед ужином, — заученно проговорил он и показал большим пальцем налево. — Если хотите, можете подождать вместе с прочими.
Бросив взгляд в направлении, указываемом его пальцем, Атайя увидела толпу бедно одетых крестьян, жавшихся к южным воротам усадьбы. Несколько дюжин людей пришли сюда в надежде узнать, есть ли в них зерна магической силы. Многие были в возрасте наступления мекана, некоторые тянули за собой маленьких детей — все они хотели верить, что в будущем их ждут не только преследования и обряд отпущения грехов.
— Мы пришли не для того, чтобы пройти испытание, — объяснил Джейрен. — Мы хотим поговорить с Мудрецом.
Охранник фыркнул и засунул за пояс большие пальцы рук.
— Как и тысячи прочих. Он приглашал вас?
Атайя выступила вперед.
— Я думаю, он захочет увидеть меня. Скажи, что…
— Мудрец весьма занятой человек, барышня! — отрезал охранник, отмахиваясь от нее словно от назойливой крестьянки. — Половина людей в этом графстве хотели бы, чтобы Мудрец показал им их будущее, и если он будет возиться с каждой девкой, слоняющейся тут у ворот и желающей поговорить с ним, то у него не останется времени ни на что другое. Ступайте прочь.
Атайя подобралась и смерила охранника одним из своих полных королевского достоинства взглядов.
— Сэр, не будете ли вы так любезны передать его светлости, что Атайя Трелэйн желает видеть его безотлагательно. Надеюсь, он простит, что я без приглашения.
Глаза охранника сначала расширились, затем с подозрением сузились, в то время как он легкими прикосновениями исследовал ее мозг. Глаза снова расширились, когда он понял, что она именно та, за кого себя выдает. Повернувшись на каблуках, он вошел в сторожку и быстро прошептал одному из своих товарищей:
— Отыщи сэра Курика — и поскорее!
Спустя короткое время в дверях сторожки появился молодой человек, одетый в изысканную дорогую синюю тунику. Слегка озадаченный, он неспешно изучал прибывших, словно не мог определиться, является ли неожиданное появление Атайи неким гениальным тактическим ходом или просто вопиющей глупостью.
— Прошу вас следовать за мною, — наконец произнес он.
Курик провел их через посыпанный гравием двор, затем сквозь арку двери в ухоженный садик. Показал на затененный бельведер, прося подождать здесь, пока он сходит за своим господином. Выражение легкой озадаченности застыло на его полном недоверия лице.
Атайя присела на мраморную скамейку рядом с кустом белых роз. Несмотря на то что она провела в усадьбе многие летние месяцы, ей никогда не доводилось бывать здесь, не считая случайных взглядов сквозь обычно запертые двери. Это были частные покои лорда Джессингера — до сих пор никому, кроме герцога, не разрешалось входить сюда. Оглядевшись вокруг, Атайя поняла почему. В саду не было ничего, кроме роз — всевозможных видов и окрасок. Должно быть, Мозель разбил этот сад в память о своей первой любви — женщине, которую звали Розой, давным-давно павшей жертвой обряда отпущения грехов. А так как ничто не могло воскресить ее, подумала Атайя, мысленно возвращаясь к печальной истории герцога, Мозель, глядя на эти розы, видел в их цветении продолжение ее жизни.
— Я ожидал вашего прихода.
Атайя обернулась на неожиданно прозвучавший голос, поранив палец колючкой. Мудрец стоял прямо перед ней, довольно ухмыляясь тому, что заклинание так надежно скрыло его появление. Он все еще был в изумрудно-зеленой тунике, но с небольшим дополнением, несомненно, надетым только ради нее. Принцесса сжала руку в кулак, и кровь заструилась из ранки. Вокруг его пояса был повязан шарф с рунами — тот самый, который Атайя дала Николасу, когда он отправлялся на Саре прошлой осенью. Красные руны явственно проступали на черной шерсти, словно пятна свежей крови. Дешевый трюк, призванный вывести ее из себя, но принцесса вынуждена была признать, что фокус оказался весьма удачным.
Атайя поднялась на ноги. Сейчас, когда Мудрец находился от нее на расстоянии всего около ярда, она едва удерживалась, чтобы не ударить его за то, что он сделал с Николасом. Но принцесса понимала, что должна вести себя осмотрительно: сегодня Брандегарт из Крю был сильнее ее, и высокомерное выражение зеленых, как море, глаз показывало, что ему это известно так же хорошо, как и ей.
— Я не был уверен в том, когда это произойдет, — продолжил он, томно разглядывая белые облака, бегущие по небу, словно находя это зрелище гораздо более приятным, — но знал, что вы придете. Рано или поздно.
Высокомерные слова, призванные ранить ее гордость, совершенно не задели Атайю.
— Это мой муж Джейрен, вы должны помнить его.
Мудрец едва удостоил Джейрена взглядом.
— Да, помню.
Обойдя принцессу, Мудрец сорвал розу и принялся обрывать ее лепестки один за другим. Удивленная его поведением Атайя поймала себя на ощущении, что внимание Мудреца рассеяно — словно он одновременно наблюдал за каким-то более важным событием.
— Вы могли бы не утруждать себя прогулкой сюда, а поговорить со мной в Коукли, — заметил он. Губы Мудреца скривились, так как принцесса от неожиданности моргнула. — Я видел вас в окне церкви. Скрывающее заклинание вашего мужа — весьма посредственное, — с обманчивой доверительностью прошептал он. — Воздух мерцал вокруг него. Я поднял оловянную чашу, чтобы поймать эти отблески, и увидел вас рядом с ним. Ваше заклинание было почти безупречным. Но вы ведь адепт, принцесса, так же, как и я, так что это неудивительно.
— Ваша светлость…
Мудрец отбросил голый стебель розы прочь.
— Я полагаю, что, кроме обряда посвящения, вы видели также, что я предсказал будущее женщины. — Он взглянул на нее с вызовом. — Вы не единственная, кому Господь даровал дар предвидения, и не только вам Он открыл знание того, кто является Его детьми.
— То, что мы можем сделать это, не означает, что мы имеем на это право.
