Ремина не могла удержаться от ответной улыбки и церемонно приняла приглашение. Его рука была крепкой и твердой, привыкшей более к грубой коже рукоятки клинка, чем к нежным женским локоткам.
— Вы видели когда-нибудь герцога? — неожиданно спросил он.
— Нет, — честно призналась девушка, — но много слышала о нем лестного. Однако я вынуждена признать, что ваш вопрос сильно взволновал меня.
— В самом деле, но отчего же?
— По прихоти богов, как бы в насмешку, порою средоточием добродетелей чаще бывают люди ущербные телесно, лишенные физической красоты, — с трудом подбирая слова, чтобы не обидеть этого приятного юношу и его господина, которому, по всему было видно, он был предан душой и телом, пояснила баронесса причину своего внезапного беспокойства.
— Ах, вот вы о чем, — юноша вновь тихо рассмеялся и нежно коснулся свободной рукой ладони Ремины, в миг раскалившейся до кипения крови.
— Смею вас уверить, герцог Ренальд, исключение из этих правил. Уж поверьте мне на слово.
От слов юного кавалера у Ремины потеплело на душе. Ей вдруг смертельно захотелось довериться этому человеку и открыть ему страшную тайну и тот великий обман, что творился в их замке. Но прежде она спросила:
— Скажите, господин Кабраль, много ли прибыло с вами людей и сколько воинов в свите герцога.
Теперь настала очередь удивляться посланнику.
— Чем объяснить ваш вопрос? — Юноша даже замедлил шаг. — Со мной лишь несколько медиков. Да и с герцогом будет немного, не больше полусотни воинов.
Незаметно за разговором они прошли зал насквозь.
От досады и разочарования Ремина закусала губу. И все же решила признаться:
— Выслушайте меня, господин Кабраль, — горячо зашептала она, взяв юношу за руки, но договорить не успела. В тот самый миг, когда слова признания уже готовы были сорваться с уст девушки, рядом с ними с шумом распахнулась дверь, и в зал ворвался запыхавшийся Яхм-Коах в истинном своем обличий.
— Что с вами, любезный? — вопросительно взглянул на него посланник. — У вас такой вид, будто вы бежали сюда всю дорогу. Кстати, ос-подин барон отправился на ваши поиски.
Наблюдения юноши были недалеки от истины. Покинув зал, жрец быстро побежал по коридору и свернул в неприметную боковую нишу. Альков заканчивался глухой стеной грубой кирпичной кладки. Отсчитав третий слева кирпич, маг уверенно надавил на него рукой, и перед ним распахнулась маленькая дверь, ведущая куда-то в темноту. Но жрец без страха шагнул за порог, лишь вздрогнув, когда дверь за ним плотно закрылась. Здесь у него был приготовлен огарок свечи и огниво. Добывая огонь, Яхм-Коах потратил несколько драгоценных мгновений, но все же вышел победителем из этой борьбы. Освещая себе дорогу свечой, он бегом бросился по тоннелю, огибающему зал по широкой дуге, проклиная строителей замка, барона Сантоса и всех его предков.
Жрец боялся надолго оставлять баронессу и этого юного рыцаря, в тайне ненавидя его за молодость, честность и преданность своему господину. И видно успел он как раз вовремя: судя по тому, как побледнела девушка и с какой поспешностью выпустила она руки Кабраля, между ними шла доверительная беседа.
Недовольная гримаса на лице рыцаря, застывшая с появлением мага, тоже красноречиво свидетельствовала в пользу этой догадки. Ну, на девчонке он еще отыграется, а сейчас главное — отвлечь внимание герцогского посланника.
— Прошу прощения, — расплылся в притворной улыбке жрец, — с приходом старости человек становится мудрее, но она же отнимает у него силы. Мы, верно, разминулись с господином бароном. Однако если он разыскивает меня, стало быть, вы пожелали меня видеть?
— Вы правы, почтеннейший Яхм-Коах. Я бы желал обговорить некоторые мелочи, касающиеся завтрашних торжеств.
— С радостью, мой господин, — засветился улыбкой жрец. — Но, думаю, наш разговор будет скучен баронессе. Позвольте ей уйти. Ночь перед свадьбой — великое таинство. Взгляните, как она бледна, бедняжка так устала с дороги.
— Но… — возразил было Кабраль, однако не нашел веской причины просить баронессу остаться.
Ее слова встревожили юношу, и он страстно желал продолжить прерванный разговор.
Взглянув на Ремину, он ужаснулся ее мраморной бледности, приняв на веру объяснения мага и не заметил мольбы в глазах баронессы.
— Вынужден согласиться с вами, — неохотно признал юноша. — Льщу себя надеждой, навестить вас еще перед сном. Вам следует хорошенько отдохнуть, иначе волнения дня могут запросто свалить вас в постель.
— Нет, нет, нет — громко запротестовал Яхм-Коах, изображая из себя ревностного служителя культа, и даже для убедительности замахал руками. — Эту ночь девушка должна провести в молитвах, общаясь с Митрой. А для светских бесед у вас еще будет время.
Маг одарил Ремину испепеляющим взглядом, и бедная девушка сжалась от ужаса и едва смогла внятно ответить посланнику, пожелавшему ей доброй ночи.
На непослушных ногах она покинула главный зал. Отчаяние и страх переполняли ее душу.
Последние надежды рушились. Завтра приедет герцог, весь день в замке будет царить суета, и ей не удастся улизнуть из-под надзора стражей, чтобы переговорить с этими мужественными воинами и вызволить из неволи отца. И как подтверждение ее горьких мыслей, от стены, точно привидение, отделилась огромная тень. Ремина вскрикнула от ужаса и спрятала лицо в ладонях. Приведение сверкнуло безукоризненной белозубой улыбкой и обернулось чернокожим Вахаши.
— Моя провожать тебя, — коротко бросил он. — Чтобы твоя больше не убегать. Так приказывать господин.
— Моя ненавидеть твой вонючий господин, — передразнила раба Ремина. — И тебя тоже, — добавила она, немного подумав.
Улыбка мигом сползла с лица гиганта, и он жестом приказал Ремине идти вперед.
Козим бесцельно бродил по замку. Настроение его нисколечко не улучшилось, хотя он и надавал подзатыльников слуге, небрежно вычистившему его сапоги. Причиной скверного состояния духа послужил несправедливый, с точки зрения коротышки, дележ золота. Шрам щедро одарил всех своих людей, никого не выделяя особо, но когда очередь дошла до Козима, решительно и грубо оттолкнул карлика от стола.
— Ты уже получил свою долю, — с издевкой отрезал разбойник.
— Но разве я не такой же член вашей шайки! — возмутился Козим. — Разве я не поймал киммерийца! — негодовал он, поедая глазами громоздившуюся на грязном столе кучу золота.
— Скорее варвар поймал тебя и всех нас в дураках оставил! — окрысился на него Шрам.
— Послушай, Шрам, ведь мы же с тобой друзья, — сбавил в тоне коротышка. — Ну что тебе стоит со мной поделиться? Всего каких-нибудь десять монет. А я при случае замолвлю за тебя словечко перед хозяином.
