Жарко. Пока мы летели, ветер и солнечные ладони играли с нами, и горячий ветер нёс, не обжигая.
— В этом озере можно купаться?
— Наверно… — Нимо присел, потрогал ладонями воду — будто гладил её. Я тоже подошёл к воде — так, чтобы она едва-едва коснулась ног. Закрыл глаза. Жара укачивала, несла куда-то; мгновенные видения проносились, свиваясь вихрями, вспыхивали картинками из калейдоскопа — раскалённая пустыня, океан, густые и мягкие травы, а я бегу сквозь них… Открывать глаза не хотелось — тогда бы видения исчезли. Я снял рубашку, сделал ещё шаг, оказавшись по щиколотку в удивительно тёплой воде. И разделся совсем, чуть стесняясь — но от этого было ещё необычней и приятней.
Казалось, прошло несколько часов. Мы плескались, лежали на песке. Песок без единого камешка, чистый и тонкий, словно просеянный на мелком сите. В конце концов, мне стало неважно — есть на свете ведьмы, или Нимо просто придумал сказку, для интересности.
Придумывать тайны! Я вздохнул, упиваясь счастьем, и снова зажмурился. Нимо сыпал на меня песок, струйки текли, щекотали кожу, я не хотел открывать глаза. А потом солнце вдруг спряталось, опустилась прохлада, и кожа покрылась гусиными пупырышками.
Стало тревожно. Встретил взгляд Нимо — сейчас он всё видит, я знал. Что-то случилось? Нимо прислушивался — к ветру или к чему-то другому, непонятно.
И нужно было скорее вставать, одеваться, к нам двигался кто-то чужой… и ясно, что Нимо это понимает. Меня тут нет, отчаянно подумал я. Я невидимка!
— Нимо… и Альт. Нимо, я тебя так долго не видела. Ты хорошо прятался! От меня, от него… Привет.
Это была, наверное, Ивенн. Я подумал, что она красивая, но дело не в этом…
— Альт! — Я удивился: как изменился её голос! Как будто… она боится. — А ты прости меня, я очень хотела встретиться с тобою раньше… Но в этих дурацких книжках… — Она снова глянула на Нимо. — В них написано много чего… может, ерунды, но как это проверишь? Там сказано, что вы, ветряные, не должны знать тех, от кого появились на свет… это мешает летать. Но раз уж сам великий Нимо не выдержал…
— Если б ты не сказала…
Ивенн высунула язык.
— Бэ-э-э!.. Мне уже надоело корчить тут с вами умников. Не забывай, что мне всегда шестнадцать, и я не так уж часто выгадываю денёк, чтобы побыть сама собой… да ещё и с людьми. А мы занимаемся ерундой!
— Кто же тебе не даёт? — фыркнул Нимо.
— Никто. Наверное, я просто боюсь сделаться чересчур умной… Как ты, например!
Нимо вскочил. Плеснул в неё водой. Глянул озорными глазами на меня, отбежал к деревьям.
* * *
Замелькали странные дни.
Мы спали на деревьях, кроны которых были такими густыми, что по ним можно было бегать. Иногда рыли гроты в песчаном берегу реки или просто ложились в густую траву. Ивенн что-то пела комарам, и они не трогали нас.
Мы учились ловить рыбу руками, смеялись друг над другом, потому что рыбёшки оказывались быстрее нас; потом Ивенн ложилась на дно ручья, пока какая-нибудь любопытная форель не заплывала сама в её ладони.
Мы хватали Ивенн за руки и летели всё выше, пока земля не начинала качаться под нами отражением в капле росы. Рассвет или закат… невозможно угадать, как в этот раз будут растекаться краски, разведённые в облаках. Но самым удивительным оказался восход полной луны, показавшейся над горизонтом на востоке в тот миг, когда солнце коснулось края земли на западе… Мне было больно от радости.
…Пошёл дождь. Он был тёплым сперва, мы долго стояли под деревьями, вдыхая запахи сырого леса, и не заметили, как промокли. Вдруг похолодало. Ивенн побежала в темноту, где деревья смыкались.
Когда мы догнали её, она стояла у провала в холме: пещеры, закрытой корнями. Дождевые струи так стекали по лицу Ивенн, что мне казалось, будто она плачет.
— Он хочет поговорить с вами, — сказала она. — Твой опекун…
* * *
— Не собирался вам мешать, гуляйте хоть сто лет, да и не могу я вам помешать…
— Конечно, не можешь, — сказал Нимо.
— Я тут всё рылся в старых книгах… Ветряной маг Ирис и его друг Тидэй изучали свойства стэнции и лебеа. Тидэй хотел найти заменитель стэнции, на всякий случай. Чтобы помочь ему в опытах, Ирис надолго переставал принимать стэнцию. Заменитель так и не нашли, но Тидэй написал в заметках, будто Затмение Лебеа преодолимо, если «два мага живут в одном ветре». Точный смысл фразы я не расшифровал, а Тидэй добавлял, что практической пользы в этом мало, потому что и первый, и второй должны быть магами воздуха, но если один из них не примет лебеа — он скоро перестанет быть магом, а если примет — то хотя бы одному из них всё равно необходимо использовать стэнцию.
— Значит, я вижу потому, что со мною Альт?
— Да, Нимо. Это самое правдоподобное объяснение. Я очень надеялся, что наблюдения Тидэя окажутся верными… Жаль, что среди Ветряных было так мало настоящих учёных. Во всяком случае, у вас есть время… немного, может быть, два года, вряд ли больше, пока Альт не подрастёт… Если вам… нам… повезёт, за это время можно попытаться исправить ошибки.
— Какие ошибки, Троготт?
— Во-первых, мои. Когда собирали на корабли самое необходимое, запасы стэнции распределили по всем кораблям. Наши учёные писали, что стэнция очень капризна, и заставить её семена прорасти очень трудно. Семена я разделил на две части, одну оставил у себя, вторую — на корабле, который потерялся в Волне. Мне так и не удалось добиться, чтобы семена взошли, может быть, они переохладились зимой или слишком долго лежали в сухом контейнере — не знаю. Но пока вас двое, и вы оба способны летать и видеть — вы можете попытаться сделать то, что Нимо не сумел в одиночку. Что не сумел я. Найти Острова, узнать наверняка, погибли они окончательно или всё-таки нет. Вы можете попытаться найти народ алуски — мне это не под силу. Вы можете попробовать отыскать те корабли, что считаются погибшими. Времени у вас немного — скоро Альту придётся или принять Букет Лебеа — или перестать летать.
* * *
— Нимо… Ты пробовал раньше искать Острова?
— Да. И один. И снаряжали корабль. В одиночку я не мог найти это место — то ветер относил меня назад, когда я засыпал, то я терялся в звёздах и не мог понять, насколько приблизился к цели. Первый год после Волны я был слишком слабым, чтобы летать. А потом… потом исчезла Ивенн и начались эти приступы страха… страха высоты. И в конце концов закончилась стэнция. Корабль посылали дважды. И чем дальше, тем труднее лететь и плыть. Там ветра и течения будто взбесились. Первый раз мы не смогли одолеть даже трёх четвертей пути, я уставал, и ветер меня почти не слушался. Во второй раз с нами был Ниньо и ещё один взрослый, который пытался говорить с ветром амулетами. По расчетам штурмана мы оказались в том самом месте и ничего не нашли. Но Троготт, когда мы вернулись, сказал, что, возможно, приборы обманули нас. Правда это или нет, разобраться мог только сам Троготт, но ему нельзя надолго уходить в Океан.
