Ознакомительная версия.
Я молчал.
– Тебя всегда предавали? Или ты предавал сам? А, Данька?
– У меня не было друзей, – с трудом выговорил я. – У меня никогда не было настоящих друзей.
Летящий-Лэн засмеялся:
– У кого они есть, Данька… Впрочем, ты сказал правду. Смелый поступок.
– Со своим страхом нужно быть смелым.
– Хорошие слова. Что ж, попробуй.
Лязгнул металл, и что-то просвистело в воздухе рядом с моим лицом. Я отшатнулся, но слишком поздно. Щека стала мокрой и липкой, а по полу забарабанили капли.
– Чуть точнее, – прозвучало из темноты, – и тебе конец.
Прижимая ладонь к лицу и стискивая в другой руке Меч, я отступил. Щека болела толчками – то сильнее, то слабее.
– Тебе конец, – повторили из темноты. – Ты не видишь меня, а я тебя вижу. Даже Настоящий меч тебе не поможет.
Снова свист рассекаемого воздуха, но на этот раз я успел пригнуться. Враг был где-то рядом. Придуманный мною враг, который убивал не хуже настоящего…
Я потянул рукоять, и клинок выскользнул из ножен. Настоящий меч был виден сквозь тьму – тонкая светлая полоса.
– Решил попробовать? – подбодрили меня из темноты. – Ну что ж, давай… Не промахнись.
Я слышал, где он стоит. Прекрасно слышал. Словно Летящий-Лэн хотел, чтобы я его ударил.
– Не промахнусь, – пообещал я. – Мне будет трудно не попасть.
Развернувшись спиной к своему страху, я поднял Настоящий меч. И ударил – не целясь. Трудно промахнуться по темноте.
Раздался треск, словно бритвой полоснули по бумаге. И в глаза мне ударил свет. Я зажмурился, невольно прикрываясь руками и все же видя своим Настоящим взглядом, как клочья тьмы съеживаются и исчезают. Последней погасла тьма на том месте, где стоял Летящий-Лэн.
По полу тихо стучали капли. Кровь – она не красная, она черная. В ней есть тьма. В ней всегда была тьма.
Комната, в которой я стоял, была последней. Никакого выхода – лишь дыра в потолке, узкий и длинный колодец, в конце которого дрожала искорка света.
Я посмотрел на меч в своих руках – Настоящий меч. По светлому клинку струились белые ветвистые разряды. Капля крови, упавшая на него, зашипела, сгорая.
– Ты мне пока не нужен, – сказал я Мечу. И тот послушно исчез. Лишь ножны остались на поясе. Я взмахнул руками, расправляя Крыло. По комнате прошел ветер, сметая к стенам пыль.
Здесь не было никаких воздушных потоков, и взлетать было трудно. Но я взлетел, отдавая Крылу остатки сил. Странно, их оказалось так мало…
Я так и не поднялся к концу колодца. Где-то на полпути стены сомкнулись вокруг меня – и растаяли. Не успев толком сложить Крыло, я вывалился в комнату оружейника – не то через потолок, не то через стену. Хорошо, что Крыло смягчает удары.
Котенок по-прежнему лежал на столе. Кажется, они с оружейником о чем-то разговаривали.
Лэн спал на диване, подложив под голову руки. Ни в какой Лабиринт он за мной не спускался, и, сообразив это, я окончательно расслабился.
– Рад за тебя, мальчик, – сказал оружейник. Он ничуть не удивился моему появлению, голос его был спокойным и чуть печальным.
– Я победил, – сказал я, садясь рядом с Лэном.
– Понимаю. Иначе ты не вернулся бы, – спокойно подтвердил торговец.
Я потрогал лицо. Крови там уже не было, ни капли. Но через щеку тянулся шрам – тонкий, словно бы заживший давным-давно.
– Трудно пришлось? – поинтересовался оружейник.
Я кивнул. Мне почему-то казалось, что он примется расспрашивать меня, но он не сказал больше ни слова. Просто сидел и смотрел то на меня, то на ножны Настоящего меча.
Пихнув Лэна в плечо, я встал и посмотрел на Котенка. Тот отвернулся.
– Пойдем домой, – сказал я.
Всю дорогу Лэн расспрашивал меня о Лабиринте. А когда понял, что я не хочу говорить, надулся и замолчал. Котенок бежал рядом, непривычно тихий и молчаливый.
Мы поужинали в «Заведении» к восторгу очередной порции зевак. На этот раз Котенок не стал их мучить – оживленно беседовал с Магдой и заказывал то новую порцию рыбы, то блюдце сметаны. Потом мы поднялись в свою комнату, и обиженный Лэн, не снимая Крыла, завалился на кровать. Котенок устроился у него в ногах.
Минут пять мы молчали. Лэн уснул – у него с этим никогда не было проблем. А мы с Котенком сидели в полумраке – лишь из окна падал тусклый фонарный свет.
Первым сдался Котенок.
– Данька, ты сердишься на меня?
– Нет, – честно ответил я. – Я рад, что у меня есть Настоящий меч.
– Тогда почему…
– А почему ты мне все не рассказал с самого начала? – спросил я.
Котенок начал нервно умываться. Потом спросил:
– Ты когда понял?
– Когда ты с оружейником разговаривал.
– И что понял? – Котенок явно не терял надежды.
– Ты не случайно меня притащил в этот мир. Ты знал, что здесь нет солнца. И хотел, чтобы я ввязался в войну с Летящими!
– Я не сразу это узнал, – тихо ответил Котенок. – Веришь?
– Как это – не сразу?
– Данька, я же не мальчик. Я вообще не человек. Я просто Настоящий свет, отраженный Настоящим зеркалом и принявший форму.
– Ну и что?
– Ты не обидишься, если я все расскажу?
– А это мы посмотрим! Рассказывай!
– Когда в каком-то мире исчезает Свет, это беда для всех миров. И для обычных, и для тех, где с Настоящим светом тоже не все в порядке.
– Это ты про наш мир, что ли?
Котенок кивнул и поморщился. Потом, словно набравшись смелости, продолжил:
– Данька, Настоящий свет – это вовсе не добрый волшебник, или бог, или что-нибудь такое, разумное. Это просто одна из трех сил.
– Из трех? – Почему-то я удивился именно этому.
– Ну да. Свет, Тьма и Сумрак…
– А это еще что такое?
– Не важно, Данька, ты с ним здесь вряд ли встретишься… Свет – это просто сила, и Тьма – тоже сила. И ничего в них нет ни доброго, ни злого. И солнце в этом мире могло бы гореть по-прежнему, хоть это был бы мир Тьмы. Но получилось так, что здесь все началось с погасшего солнца.
Значит, нужно было немножко солнечного света из другого мира… и нужен человек из этого мира.
– А человек-то зачем?
– Ты что, думаешь, я могу в одиночку здесь все осветить? Ха! Ты должен помочь людям, которые здесь живут. Тогда придет и мой черед.
– А что ты сделаешь?
– Не знаю. Я просто инструмент, Данька! Я инструмент Света, которым он борется с Тьмой. Я, конечно, могу делать что хочу. Вот только сам я из Настоящего света и потому хочу лишь того, что хочет Свет.
– И давно ты это понял? – тихо спросил я.
– Недавно. Я же расту, умнею… понемножку. А я хоть и из Света, но форму-то мне дал ты. И Зеркало было человеческим. Так что я на вещи смотрю по-вашему.
Ознакомительная версия.
