— Я пришла дать тебе свой ответ, — Я потянулась к нему и нежно провела пальцами по мускулистой груди. Он тяжело вздохнул.
— Я пришла сказать, что люблю тебя, — произнесла я и задула свечу в его руке.
Впервые за всю мою жизнь пробуждение оказалось таким сладостным. Я проснулась от того, что что-то щекочет мне шею. Открыла глаза и улыбнулась, увидев лежащего рядом Дагона. Облокотившись на локоть, он прядью моих волос водил по моему лицу. Я поменяла положение тела и прижалась к нему.
— Привет, — сказал он и нежно поцеловал меня.
Вспомнив прошлую ночь, я покраснела и спрятала лицо у него на груди.
— Что с тобой? — удивился он.
— Я просто счастлива, — ответила я, — Мне так хочется, чтобы это продолжалось вечно. Ты рядом и больше ничего не надо.
Подняв взгляд, увидела, что он улыбается. Я еще никогда не видела его таким счастливым и осознание того, что причиной счастья являюсь я, переполняло мое сердце безумным ликованием. Мне хотелось о многом ему сказать, но так не хотелось нарушать то сладкое молчание, установившееся между нами. Было так уютно в его сильных руках. Как же я боялась потерять его. Я чувствовала себя такой глупой, что так поздно решилась открыться ему в своих чувствах.
Внезапно в дверь постучали, и в комнату без приглашения ворвался Эйрик. Вот уж кого я не ожидала увидеть сейчас. Натянув одеяло до самого носа, я напряглась.
— Где ты пропадаешь, — сказал Эйрик, — Братец, мы уже все утро тебя ждем, а ты все никак… — тут он резко осекся, увидев меня в постели с Дагоном. Его лицо побледнело, и он сделал непроизвольный шаг назад. Тут же спохватившись, Эйрик резко отвернулся, но я успела увидеть выражение ярости на его лице.
— Извините, я не знал, — произнес он, — Иначе не стал бы так бесцеремонно вламываться.
— Скажи людям, чтобы подождали, — произнес Дагон, — Я скоро приду.
— Да, — Эйрик едва не бегом бросился к двери.
— Ну вот, теперь, когда ты скомпрометирована на глазах у бывшего жениха, ты просто не сможешь не выйти за меня, — пошутил вождь, целуя меня.
Я внутренне сжалась. Мне было неприятно, что Эйрик застал нас, но с другой стороны, теперь он перестанет питать иллюзии, относительно наших с ним отношений. Я не винила себя, я ведь была предельно честна с ним. Эйрик прекрасно знал, кого я люблю, но все-таки я бы предпочла, чтобы он не видел всего этого.
Дагон тем временем встал и оделся.
— Извини, — сказал он, — Но я вынужден на некоторое время покинуть тебя.
Я свесила ноги с кровати и подняла с пола брошенную прошлой ночью сорочку.
— Я пойду пока к себе, — произнесла я.
Дагон внезапно оказался рядом. Он обхватил мое лицо ладонями и посмотрел мне прямо в глаза.
— Я хочу, чтобы ты знала, — начал он, — Как важна для меня. И нет для меня ничего дороже на свете, чем ты.
Я улыбнулась в ответ. Его глаза были такими искренними. Он смотрел так нежно, и взгляд его был полон любви. Я покраснела и он рассмеялся.
— Ты как девчонка, — сказал он, — Но так приятно краснеешь. Мне это нравится.
Поцеловав меня, Дагон вышел. Я накинула на плечи теплую накидку и поспешила в свою комнату. Переоделась в простое серое платье и в тон сапожки и вышла в зал. У дверей столкнулась с Эйриком. Он выглядел рассерженным. Внезапно, схватив меня за руку, задрал рукав до самого локтя и, увидев на запястьях наручи, едва не заскрежетал зубами от плохо скрываемой ярости.
— Я говорила тебе, что люблю его, — произнесла я, зная, что делаю ему сейчас больно, но иначе просто не могла, — Я пыталась тебе все объяснить.
— Я не думал, что у вас все так далеко зайдет, — сказал Эйрик зло, — Я ведь знал, что ты отказала ему, когда мы были на острове у Гуды.
— Прости, — только и сказала я и, пройдя мимо него, зашла в зал.
На удивление, там было пусто. Честно говоря, я надеялась застать там Дагона, обычно он любил именно там обсуждать со своими людьми все свои дела, но никого на месте не оказалось. Я поела в одиночестве, и пошла искать Алкея. Слуга сказал мне, что видел его у сарая, в котором жило пойманное во время нападения Рунглафа существо. Я направилась туда, тем более, что давно уже не видела то создание, которое именовала просто лошадкой.
Когда я вошла, Алкей кормил его. Он насыпал зерна в огромную кормушку и вилами передвинул её к животному. Увидев меня, он улыбнулся.
— Поздно ты сегодня встала, — сказал старик.
— Был повод, — ответила я и подошла к самому заграждению. Алкей вопреки моим ожиданиям не стал кричать, чтобы я отходила, пока меня не слопали. Животное, увидев меня, приблизилось. Чешуйчатая голова склонилась ко мне. Оно открыло пасть, словно улыбаясь, и я увидела острые, как иглы зубы. Почему то, я совсем не боялась этой твари. У меня была странная убежденность, что она признала меня, если не как хозяйку, то, как друга.
— Это Горлоф, — вдруг произнес Алкей, — Страшное, хищное животное, но обладающее разумом, подобным человеческому.
— Горлоф, — повторила я вслед за лекарем.
— Они очень опасны и практически не приручаются, но они могут стать друзьями тому, кто понравится им. А этот тебе явно симпатизирует.
Я вытянула вперед руку. Горлоф потянулся ко мне, и вот я коснулась горячей чешуи. Она была очень приятная на ощупь. Животное прищурило глаза, а когда я почесала его шею, довольно заурчало. За время моего отсутствия, он сильно вырос. По бокам тела я увидела странные наросты, похожие на зачатки крыльев.
— Они летают? — удивленно спросила я у Алкея.
— Да. Это довольно молодая особь, чем объясняется тот факт, что какой-то маг смог наложить на него заклятие, сделав для Рунглафа грозное подобие лошади. Когда он вырастет, то никто не сможет больше такое с ним сделать.
— Я хочу отпустить его, — внезапно решила я.
— Прекрасная мысль, — поддакнул старик, — Только не забудь сперва спросить об этом вождя, прежде чем совершишь что-то без его ведома.
Я кивнула.
— Этому созданию место на воле, — продолжил старик, — Они в принципе, не опасны для людей, так как предпочитают оленину, да и зерну не равнодушны. Только если решишь его все-таки выпустить, сделай это подальше от поселения.
Я еще раз взглянула на Горлофа и мысленно пообещала ему, что уговорю Дагона его отпустить. Когда мы покинули сарай, Алкей плотно закрыл тяжелую дверь и посмотрел на меня.
— Скажи мне, что вчера тебе такого сказала Зендра, что когда ты вышла от неё, на тебе буквально лица не было, — спросил он.
