Здесь, в королевском узилище, и пребывал Торин. Отдав должное хлебу, воде и мясу, он задумался, что сталось с его несчастными друзьями. Ответ пришел довольно скоро, но это уже следующая глава и начало нового приключения, в котором хоббит еще раз доказал свою незаменимость.
Глава 9
Спасительные бочки
На следующее утро Бильбо и гномы предприняли последнюю попытку найти дорогу, пока не умерли от голода и жажды. Они встали и побрели в ту сторону, где, как полагали восемь из тринадцати, лежала тропа.
Увы, кто прав выяснить не удалось. Внезапно все потемнело, вокруг алыми звездами вспыхнули сотни факелов. Из леса выпрыгнули вооруженные эльфы и приказали гномам остановиться.
Никто и не подумал сопротивляться. Гномы так обессилели, что плен казался им избавлением, к тому же кинжалы бесполезны против лучников-эльфов, способных во тьме поразить стрелой птичий глаз. Бедняги просто сели и стали ждать — все, кроме Бильбо, который быстро надел кольцо и отскочил в сторонку.
Вот почему, когда эльфы связали гномов в длинную цепочку и пересчитали, они не нашли и не сосчитали хоббита. Не слышали они и того, как он крадется следом, держась подальше от света факелов.
Гномам завязали глаза, но это мало что изменило. Даже Бильбо, чьи глаза были без повязки, не видел, куда их ведут, к тому же не знал, где та поляна, с которой они тронулись. Он еле поспевал за факелами, потому что эльфы без сожаления подгоняли усталых пленников. Король велел поторопиться.
Внезапно факелы замерли, и хоббит еле успел догнать эльфов у входа на мост. Внизу бурно струилась темная река; за ней уходил вверх лесистый склон, в котором была пещера с огромными вратами. Эльфы погнали пленников по мосту, но Бильбо колебался. Вид пещеры его пугал. В последний миг он решил не бросать друзей и едва успел проскочить за быстроногими эльфами, до того как врата с грохотом затворились.
Переходы освещали алые огни факелов, эльфы-стражники пели, ступая по гулким извилистым коридорам. На обиталище гоблинов это не походило; пещеры были не такие глубокие, воздух — чище. В большом зале с колоннами, вырубленными прямо в скале, восседал король эльфов на резном деревянном троне. Он был в венце из ягод и алых листьев, ибо уже наступила осень; весной он носил корону из лесных цветов. В руке он держал резной дубовый скипетр.
Пленников поставили перед ним. Король глянул сурово, но велел их развязать, видя, как они измождены.
– К тому же здесь нет нужды в путах. Не сбежать тому, кто прошел в мои зачарованные врата.
Долго и настойчиво выспрашивал он гномов о цели их путешествия, куда они идут и откуда, но добился не больше, чем от Торина. Пленники были злы и даже не старались казаться учтивыми.
– Что мы тебе сделали, о король? — сказал Балин (он был старшим после Торина). — Преступно ли заблудиться в лесу, алкать и жаждать, и отбиваться от пауков? Или пауки ваш домашний скот, что вам их жаль?
Этот вопрос только больше раздосадовал короля.
– Преступно без дозволения входить в мое королевство. Или вы не знаете, что шли по моим владениям, дорогою, которую проложили мои люди? Не вы ли трижды набрасывались на моих подданных и своими криками подняли пауков? После всех безобразий, что вы здесь учинили, я вправе знать вашу цель, и если вы не ответите сейчас же, то будете сидеть в темнице, покуда не образумитесь!
Потом он велел рассадить гномов по отдельным казематам, накормить, напоить, но за двери не выпускать, пока хоть один из них не скажет всю правду. Однако король и словом не упомянул, что Торин тоже в темнице. Это узнал Бильбо.
Бедный мистер Бэггинс — как же долго он обитал во дворце один-одинешенек, вечно прячась, не смея и на мгновение снять кольцо, почти не решаясь спать, все время хоронясь по самым дальним и темным углам. Чтобы как-то скоротать время, он бродил по королевскому дворцу. Ворота закрывались силою чар, однако порой ему случалось выскользнуть наружу. Лесные эльфы, иногда во главе с королем, то и дело выезжали на охоту или по другим делам в восточные земли. Бильбо удавалось, изловчившись, проскочить за ними, хотя это было очень опасно. Не раз и не два тяжелые створки, захлопываясь за последним эльфом, едва не защелкивали его; а идти рядом с охотниками он не решался из-за тени (впрочем, очень бледной и зыбкой в свете факелов) и чтобы ненароком не попасться под ноги. Так что выходил он редко, да и радости от этого было немного. Бильбо не хотел бросать гномов, а вдобавок не знал, куда без них податься. За охотниками он не поспевал, поэтому дороги из лесу не разведал, и до самого возвращения эльфов горестно скитался, боясь заплутать, к тому же голодал, поскольку не умел добывать дичи. В пещере он худо-бедно перебивался тем, что украдкой таскал со стола или из кладовых. «Я точно взломщик, который не может выбраться наружу и принужден день изо дня грабить один и тот же дом, — думал бедняга. — Это самая тоскливая часть моего дурацкого, проклятущего, никчемного приключения! Вот бы оказаться в теплой норе под лампою у камина!» Часто он мечтал послать весточку волшебнику, чтобы тот их выручил, однако вскоре понял: если кто-то и спасет положение, то лишь мистер Бэггинс, один и без всякой помощи.
За неделю-две шныряния по дворцу Бильбо выяснил, куда заточили гномов, и вскоре без труда находил дорогу к их казематам. Вообразите же его изумление, когда из разговора стражников хоббит понял, что во дворце, в самом темном и глубоком подвале, томится еще один гном! Конечно, он сразу решил, что это Торин, и скоро убедился в правильности своей догадки. Ценой немалых усилий ему удалось оказаться под дверью, когда рядом никого не было, и шепнуть словечко предводителю гномов.
Темнота и одиночество сломили гнев Торина, он уже подумывал, не рассказать ли эльфийскому королю всю правду (из этого можно заключить, как сильно он пал духом), и вот тут-то из замочной скважины донесся голосок Бильбо. Торин сперва не поверил своим ушам, но вскоре убедил себя, что не ослышался, подошел к двери и долго шептался с хоббитом.
Затем Бильбо сообщил остальным гномам, что их предводитель тоже в темнице, и велел покамест молчать о цели странствия. Дело в том, что Торин ободрился, услышав, как Бильбо спас его друзей от пауков, и решил не сулить королю сокровищ в качестве выкупа, пока есть надежда спастись иначе; вернее, пока превосходнейший мистер Бэггинс Невидимый (о котором гном был теперь самого высокого мнения) не исчерпал своей изобретательности.
Остальные радостно согласились. Все чувствовали, что их доля золота (гномы уже считали его своим, хоть и сидели по темницам), сильно уменьшится, если лесные эльфы потребуют себе часть; к тому же теперь они верили в Бильбо (как и обещал Гандальф). Может быть, отчасти ради этого волшебник их и покинул.
