Ничуть не повеселев, она начала водить пальцем по узору постельного покрывала.
– Не знаю.
– Но это был призрак чего-то?
Минди только пожала плечами.
– Должна же у тебя быть хоть какая-то идея, – сказала я. – Здесь водится что-то помимо призраков? Как насчет вампиров и оборотней?
Она прыснула от смеха.
– Не будь дурой. Это просто выдумки!
– Уверена? Если реальны призраки, почему бы не существовать всем остальным незнакомцам из легенд. Големам? Гарудам? Селки?
Улыбка Минди поблекла.
– Я даже не знаю, что это такое. Думаю, о некоторых чудовищах никогда не слагали легенд. А некоторые места просто плохие.
– Ясно, – сказала я, – ты не обязана все знать.
– Хорошо, ведь я и не знаю.
«Минди – одиннадцатилетняя девочка», – напомнила себе я. Чудовище для нее это не то, что хочется изучить, а то, чего надо бояться.
У меня совсем не осталось сил на изучение монстров. Последние остатки адреналина исчезали, а послезавтра снова идти в школу. Меня ждет начало последнего семестра и первый день на публике в качестве национального символа надежды.
После возвращения домой я избегаю друзей, если не считать мейла к Джейми, где говорилось, что я никого не готова видеть. Папа до сих пор не купил мне обещанный новый телефон, так что ни с кем не общаться довольно просто. Тем не менее вскоре мне придется столкнуться с реальным миром.
Я отложила антисептик и забралась под одеяло.
– Спокойной ночи, – сказала я и выключила светильник возле кровати.
Минди, как всегда, уселась у меня в ногах. Привидения не спят, что, вероятно, вносит свою лепту в их скуку и неугомонность. Очевидно, что по ночам Минди бродит по округе. Ей известны имена всех соседей, а также их секреты.
– Сладких снов, Лиззи, – прошептала она.
– Спасибо, что отвела меня в призрачную школу.
Она хихикнула, и на какое-то время мы замолкли. Мне хотелось заснуть, но ссадины разболелись, и стало казаться, что по телу ползают муравьи, сперва зачесалась одна расцарапанная ладонь, а затем – другая.
Впрочем, жжение антисептика постепенно слабело, и я почти уснула, но тут кто-то начал скрестись.
Казалось, что под полом проводят ногтями по доскам, настолько тихо, что почти не слышно, так бесшумно, что почти не верится. Но звук не смолкал, отказываясь исчезать, хоть я и пыталась не обращать на него внимания.
Когда я открыла глаза, Минди стояла в конце кровати и пристально смотрела на пол.
Я медленно, осторожно села, но кожа у меня уже взмокла от страха.
– Что это такое, Минди?
– Я думаю, оно последовало за нами домой.
– Что последовало?!
Звук донесся снова, процарапывая себе путь от дверей спальни ко мне. Когда он прошелся под кроватью, я почувствовала, что мой позвоночник застыл и не слушается меня.
Потом немного затихло, и Минди прошептала:
– Все взаимосвязано.
– Ты о чем?
– Оно там, внизу, Лиззи. Та тварь, что пела.
– Что ты!.. – Мой голос поднялся чуть ли не до крика, и я заставила себя замолчать. Сон у мамы был крепкий, но я не осмеливалась ее будить, когда в доме монстр.
– Прости, Лиззи, – сказала Минди дрожащим голосом. – Я не знала, что оно последует за нами домой!
– Где оно? – прошипела я. – Это же дом без подвала!
Она с досадой взглянула на меня.
– Оно не в подвале. Оно внизу, в реке.
Я закрыла глаза, пытаясь разобраться в словах Минди. Тело проснулось полностью, но сознание еще не было четким после дремоты.
– Приди, приди, кем бы ты ни была! – пел голос под полом спальни.
В приглашении Дарси, которое она разослала по поводу новоселья, говорилось, что вечеринка начнется в семь, однако в полвосьмого еще никого не было.
– Эх, – Дарси пнула одиноко торчащее в углу ведерко, где во льду дожидалось пиво. На полу уже блестела лужица конденсата, словно от противного питомца, которого нерадивые владельцы могли бы бросить на проселочной дороге.
В большой комнате было чудовищно жарко, а если бы объявились гости, стало бы еще хуже. Дарси открыла второе окно, впуская гул транспорта и усталый ветерок, который тут же раздул ее платье. Она приобрела наряд утром в магазине винтажных вещей лишь для того, чтобы, едва выйдя за порог лавки, понять насколько оно напоминает платье, в котором щеголяла Имоджен в тот день, когда они отыскали квартиру 4Е.
По крайней мере, оно не отливало ржавыми оттенками, а было серо-голубым, как пасмурное небо.
Дарси не сводила глаз с телефона. Имоджен намеревалась прийти в шесть для моральной поддержки, но час назад прислала эсэмэс, что задерживается. Вдобавок Саган и Карла опоздали на поезд из Филли и сообщили, что появятся после девяти. Тетя Лалана уехала из Нью-Йорка по делам.
В голове Дарси крутилась неизбежная мысль: «Что, если никто не придет?» Было чистейшей самонадеянностью отмечать новоселье в городе, где она почти никого не знает. Разумеется, пара-тройка приятелей обязательно появится на горизонте – как раз столько, чтобы засвидетельствовать и увековечить ее унижение.
В руке у Дарси пискнул телефон, и она бросилась читать.
«По-прежнему никого? #ПраздникНеудачницы»
«До публикации всего 438 дней!»
– Спасибо, Ниша, – пробурчала Дарси, решив никогда не делиться сомнениями с сестрой.
Едва она придумала подходящий грубый ответ, раздался звонок домофона.
Дарси засуетилась и бросилась открывать дверь, даже не поинтересовавшись, кто это может быть. Лучше уж незваные гости, чем вообще никого. Она поправила волосы перед зеркальной стеной, щелкнула дверным замком и высунула голову. Напротив нее стояли Мокси Андербридж, ее помощник Макс и молодая женщина, которую Дарси видела на «Пьянке подростковых авторов», – Джохари Валентайн, писательница с Сент-Киттса.
Все трое зашли в квартиру, и сразу после приветствий Дарси переместилась к окнам большой комнаты. Когда они принялись восторгаться, Дарси ощутила прилив гордости. Время для наслаждения видами было самое подходящее: предзакатный час, когда небо розовое, а тени длинные и четкие.
Наконец-то Дарси покинуло чувство, что и вечеринка, и квартира – ужасная ошибка.
– Зимой здесь будет великолепно, – прощебетала Джохари. – Квартал утопает во мраке, а ты наверху любуешься солнышком!
– Право же, Джохари, – заявила Мокси, – сейчас июль. Ты что, до сих пор не отошла?
Джохари с притворным содроганием повернулась к Дарси.
– Действие моей следующей книги происходит на покрытой льдом планете. Мрачной и морозной, как нью-йоркская зима.
