Риэ, впрочем, этот фокус вовсе уже не так впечатлил. Куда интереснее показалась ему сама книга. «Регалии власти» — красовалось на старинной ее обложке золотое тиснение, и юноша мог поклясться, что прежде опуса с таким названием не встречал.
— Итафиан, итафиан, — повторял меж тем Огнезор, поспешно, как-то лихорадочно перелистывая страницы. — Вот оно! — наконец, воскликнул торжествующе. — «Итафиан — большой камень-печатка, вставленный в кольцо Верховного Отца-Настоятеля. Имя свое получил в честь основателя нынешнего Храма Исцеления, которому, по легенде, принадлежал. См. также «Камни с именем»… «Камни с именем», — открыл он нужную страницу, — «существует около дюжины… регалии Домов Крови… самые известные…». Вот! «Самые известные среди них — три «камня власти»: золотой Астериос, венчающий Императорскую корону, синий Итафиан в перстне Отца-Настоятеля, темно-бордовый Чернокровь…», — Гильдмастер с некоторым удивлением перевел взгляд на собственную правую руку, указательный палец которой украшал тяжелый перстень с резным темно-кровавым камнем: малой печатью Гильдии. — «Каждое из имен принадлежало легендарным личностям древности, — очень тихо дочитал он, — кои, по поверьям, оставили в самоцветах с рунами отпечаток своей души…»
Надолго повисло молчание. Риэ был озадачен и сбит с толку, лицо же Огнезора сохраняло странно растерянное выражение.
— Вот так просто, Снежинка… — наконец прошептал он. — И так сложно в то же время… Вряд ли наш безымянный жрец имел хоть шанс добраться до священной Храмовой реликвии, не говоря уж об Императорской короне или перстне Гильдмастера…
Глава двенадцатая,
в которой Гильдмастер встречается с Императором
Темно-красный камень в оправе из черненого серебра приковывал к себе взгляд: тяжелый, испрещенный старинными знаками, кроваво искрящийся в отблеске свечного пламени. Огнезор разглядывал его до рези в глазах, раз за разом осторожно проводил пальцами, пытаясь почуять хоть что-то необычное, — но камень молчал. Не было ничего, кроме привычного взгляду перстня-печатки, оставившего восковой оттиск не на одном послании. Ни следа чужой силы, и уж тем более — чужой души!..
Гильдмастеру захотелось выругаться и от всего сердца запустить упрямую вещицу в камин.
— Чего это ты несчастное колечко сверлишь таким взглядом? — ядовито промурлыкала рядом Слава. Конечно же, опять вошла без стука.
Но сейчас ее присутствию Огнезор даже обрадовался.
Расстегнув на шее толстую цепочку, он аккуратно положил на стол рядом с перстнем Лаин медальон.
— Не чувствуешь ничего общего? — перевел взгляд на Славу.
Девушку передернуло.
— Твой отпечаток чувствую, — склонившись над столом, буркнула она не слишком радостно.
Мужчина махнул было в досаде рукой: все, мол, не то…
— …и еще чей-то, — удивленно закончила Слава.
Огнезор мгновенно подобрался.
— Чей?
— Ну, здесь понятно чей, — раздраженно ткнула она в медальон. — А вот в перстне… не знаю, очень уж слабенький, я бы и внимания не обратила, если б не было с чем сравнить…
— Почему тогда я не заметил? — нахмурился Гильдмастер.
— Мне откуда знать? Может, твой личный призрак тебе чутье отбил?
— Может быть… — вопреки обыкновению, когда речь о Лае зашла, он не разозлился.
Славу это насторожило.
— Откуда вдруг такой интерес? — спросила она с подозрением.
— Мастер Чернокровь, — задумчиво проговорил Огнезор. — Уж не знаю, мужчина или женщина. Если верить хроникам, первый в истории Гильдмастер, обладающий Даром. До этого во главе всегда были воины, одаренных же, по известным причинам, к власти вообще старались не допускать… Славен также своими, в большинстве — утерянными, трактатами о божественном искусстве Разума и обучении оному… Младший современник Итафии, основательницы Храма Исцеления, и Астериоса, главы одного из Домов Крови, из которого происходит нынешний Императорский род Астриоцеулинусов… — глаза мужчины торжествующе сверкнули. — Это его душа, в этом камешке, Слава! Вопрос в том, как ее вытащить?..
Девушка скептически скривила губы.
— Твоя мертвая подружка совсем тебя сумасшедшим сделала! — негодующе хмыкнула она. — У тебя других дел нет? Вот это, к примеру! — ткнула пальцем в мнущегося, вопреки обыкновению, у двери Огнеглава. (Тот, видя на лице Гильдмастера крайне мрачное выражение, никак не решался влезть в разговор).
— Что там? — обратил Огнезор на него внимание.
— Наши люди из Дворца донесли: на завтра назначена встреча Императора с командующими армией.
— Наконец-то! — перстень был на время забыт, губы светловолосого вытянулись в предвкушающей ухмылке. — Значит, пора и мне нанести визит в обиталище Его Божественности!
— Ты, вроде, завтра в Совете выступаешь, — осторожно напомнила Слава.
Синие глаза тут же в нее вцепились. Нехорошо так, выжидающе.
— Вот ты за меня и выступишь, — невозмутимо сообщил Гильдмастер. — Проверим, чему у Сизобора научилась… Что бы там Совет не придумал, господа военные сейчас важнее.
Может, и хотелось девушке воспротивиться, но она знала: Огнезор прав.
Благородный двор давно уже Амарешу преданно в рот заглядывал — так что здесь время было безвозвратно утеряно. Но вот армия… Рано или поздно новый Император обязан был призвать к себе трех главнокомандующих, дабы принять у них присягу. Это редкий случай, когда все трое именитых вояк собираются вместе — и Амареш наверняка использует его, чтоб заручиться их поддержкой. Гильдмастер, конечно, тут не в лучшем положении: военные всегда относились к Гильдии с неприязнью. Но в запасе у Огнезора кое-что было. Последняя воля покойного Императора. Указ, подписанный им более года назад. Коли выйдет убедить командующих, что даже при безумном Императоре Правящий Дом все держит под контролем, коли выйдет получить их присягу и верность, то папочке леди Юлии ничего не останется — только ждать у подножия Золотого Трона своей очереди на наследование. А здесь уж все будет зависеть от того, удастся ли Гильдмастеру выполнить обещание, некогда данное Илании: смогут ли темные мастера уберечь ее сына от неизбежных покушений, сумеют ли гильдийные лекари продлить жизнь нынешнего Императора до совершеннолетия маленького лорда Илана… И если с первым все было в порядке (день и ночь четверо Огнезоровых людей дом благородной леди на Дворцовой караулили), то второе, коли верить слухам о привычках Его Божественности, представлялось делом совсем не легким. Ведь даже лучшим целителям сложно излечить того, кто сам себя травит, да еще и находит в том удовольствие! Особенно же — если «верные» придворные горячо дурные склонности Императора поддерживают, а самые ретивые — еще и нужным зельем пособляют при случае…
