— …болван! Зачем ты вечно…
— Злю тебя? — демон снял с моих волос листик и, загадочно улыбнувшись, пошел вперед. Но нарочито медленно, как бы показывая, что далеко убегать не собирается. Меня это неожиданно порадовало: одной не по себе. — Ведь я говорил, ангел, забыла?
— Что именно? — ворчливо спросила я. — Ты вообще много чего болтаешь, знаешь ли!
— Что мне нравится, когда ты злишься. Когда перестаешь думать, как выглядишь в глазах других. Тогда я вижу тебя настоящую.
— Значит, настоящую меня ты не видел, тебе бы это не понравилось, — прошептала я, вспомнив, что бывает, когда я теряю над собой контроль.
Он оглянулся, как-то странно, с тревогой на меня посмотрел, и тихо ответил:
— Ты ошибаешься.
Не уверена, что поняла его. Я вопросительно посмотрела на демона, но тот уже целеустремленно продвигался сквозь плотную изгородь сухих веток и оглядываться не собирался. Я вздохнула, получила свою порцию царапин и ссадин, — пусть демон обламывал половину веток, и мне доставалось гораздо меньше, чем раньше, — и выбралась на небольшую поляну.
Пока я обдирала колючки с одежды, демон с ухмылкой за мной наблюдал. Неприятное чувство, по правде, — мурашки по коже. Белоснежные волосы демона выделялись в сумерках, а вот глаза тонули в тени… и все равно я почти физически чувствовала его взгляд. Как перышком в груди щекочет.
— А ты знаешь Кетонура, да? — буркнула я, чтобы только отвлечь демона от себя. — Вроде ты упоминал его?
— Вроде того. — Взгляда он не отвел. Наблюдал за моими движениями неотрывно, задумчиво… это смущало. — Все еще не доверяешь мне?
В его словах слышался упрек. Я отвела взгляд: он прав, не будь он демоном, я бы к нему лучше относилась… хотя теперь не знаю, смогу ли я вообще кому-то доверять.
— Ведь ты ничего о себе не рассказываешь, — вернула я упрек демону. Вот еще, я же не виновата, что Де Мор демон, а исходя из моего опыта, с этими существами лучше не связываться?
Де Мор пожал плечами и наконец-то отвернулся. Я аж выдохнула.
— Да особо нечего.
— Ну вот сколько тебе лет? Только правду.
— Я моложе твоего Геральда.
— Нет, ну серьезно.
— Да откуда мне знать? — хмыкнул демон. — Может, лет сто я помню… или меньше? Ладно, тридцать лет я точно помню. Но половину жизни я как бы сказать… провел в заморозке.
— В чем?
— У меня был добрый папочка, — Де Мор резко помрачнел, и я поняла, что тактичнее умолкнуть: демонам с родителями, похоже, не везет. Если у Де Мора отец хотя бы вполовину такой же гад, как у Геральда, то понимаю.
Я выдернула колючку из рукава и все-таки не выдержала. В конце концов, я с этим демоном в ад направляюсь, как тут не спросить…
…ладно-ладно, у кого-то просто длинный нос!
— Твой отец… хм, а кто он?
— Не спрашивай, — тихо сказал Де Мор после длинной паузы.
— Почему? Я ведь…
— Потому что я не скажу, ангел, — отрезал демон; по его лицу пробежала тень, какая-то упрямая, мрачная решимость. Но он смотрел не на меня, а куда-то вдаль, и его враждебность предназначалась явно не мне. И все-таки я поежилась: не похоже на Де Мора.
Будто почувствовав мое беспокойство, Де Мор повернул ко мне голову и улыбнулся. Тень пробежала по его лицу и исчезла, и вот передо мной привычный безумный парень, у которого прядки белых волос выкрашены в красный и… кхм, на пояснице татуировка ангела. Кстати, мог бы и подтянуть штаны, отвлекает ужасно!
— Лучше расскажи о себе. Ты помнишь мать? Может, отца?
Вот тут демон меня поймал. Я фыркнула и отвернулась, занявшись отдиранием колючек от сумки. Родителей я не помнила… разве что…
Иногда, во снах, я видела женщину. Каштаново-золотистые волосы и полупрозрачная, почти белоснежная кожа… такие родные, цвета летнего неба, глаза. Она сидела на поляне в лучах солнца, с книгой в руках, подол синего платья веером расстилался вокруг нее. Она пахла солнцем и амброй, она пахла чем-то потерянным и забытым… детством.
Я говорила «мама», и она поднимала голову, протягивала ко мне руки… и я просыпалась с чувством тоски и боли, с чувством одиночества и жажды несбыточного…
Но я никогда не узнаю, насколько эти сны связаны с моим прошлым и связаны ли вообще. Может, да. Может, и нет.
— Нет, — тихо ответила я. — Не помню.
Кажется, демон понял, что задал не тот вопрос. В его глазах мелькнуло понимание, и он кивнул. И ничего не сказал, как я и хотела: мне хотелось просто тишины, молчания, чтобы спокойно затолкать воспоминания туда, где им место, — в самый дальний уголок памяти.
* * *
Через полчаса мы едва не попались в лапы демонов. Вылетели им навстречу с распростёртыми объятиями, — Де Мору захотелось покататься на горке, — а демоны не оценили и кинулись к нам наперевес с дубинками и вилами. Еле ноги унесли, даже поздороваться не успели. Грубый все-таки народ, демоны эти, нет бы хлебом-солью встретить!
В любом случае, стало ясно, что в темноте, да еще после дня пути, мы для демонов, как для охотника лось с большой табличкой «съешь меня» на лбу. Как следует попетляв между деревьями и оторвавшись от демонов достаточно, чтобы не вздрагивать от каждого звука, мы повалились на полянку.
— Можно было их просто зажарить! — запоздало сообразил я, грызя сухое печенье. Печенье, да печенье… так недолго и до состояния Кощея Бессмертного дойти! Кости, горящий взгляд… уверена, бедняга просто не доедал, так-то.
— Не перестаю поражаться твоей кровожадности, ангел! — Де Мор, кажется, вовсе не устал и даже не запыхался, пока мы удирали. Сложив руки на груди, он безмятежно насвистывал веселую песенку.
— Ничего ты не понимаешь! Я всего лишь практична.
— Нууу… если у ангелов это так называется… — хмыкнул демон.
— Практична и есть хочу, — добавила я обиженно и хлюпнула носом. Вечерняя сырость пронизывала до самых косточек.
Демон хитро на меня посмотрел, неожиданно быстро встал, стянул с себя черный плащ, — отобранный с боем у Луи, разумеется, — и протянул мне. Ага, я-то буду в тепле, а Де Мор еще заболеет… кто меня в Ад поведет? Говорят, у демонов от простуды характер портится. Представив, как буду возиться со шмыгающим, чихающим и к тому же безумным демоном, я решительно помотала головой.
— Да нет, спасибо, но мне вовсе не холодно.
— А вот ночью, да еще без меня под боком, будет не жарко, это я тебе обещаю, — неодобрительно заметил демон, тем не менее, складывая плащ возле моих ног. — Возьмешь, как замерзнешь. Или можешь со мной обняться, ну?
— Обойдешься, — отмахнулась я. Де Мор лишь поднял бровь, но не стал спорить.
Уже ночью, глядя на мерцающие на небе звезды, я задумалась над тем, как Де Мор отреагировал на простой вопрос об отце. Слегка повернув голову, я посмотрела на вечно равнодушного демона. Странно, вот таким, задумчивым и безмятежным, Де Мор казался мне более… одиноким. Что-то было грустное в том, как он смотрел на небо, тень тоски, печали и потерянности.
