Насмотревшись на меня вдоволь, мужчины разбрелись по своим монастырским делам. Меня же препроводили в жуткую камеру, которая живо мне напомнила подземелье королевского дворца. Я непроизвольно поёжилась и с грустью вспомнила такой уютный стожок. Здесь же меня ожидала лишь старая перепревшая солома.
Во-вторых, как сообщил мне Святой отец Фабиано, тот самый толстяк, от меня, предварительно требовалось добиться признания в ведьмовстве и сношении с тёмными силами. А именно, с Сатаной, не знаю, кто этот господин. Так как не в чём признаваться я не собиралась, мне популярно объяснили, что завтра будут пытать.
Поразмыслив над предстоящим мне завтра перспективным времяпровождением, я выбрала тактику поведения. Не очень умная, злобная, невоспитанная девица с манией величия очень хорошо подходила на эту роль.
Ой, кого-то мне этот образ сильно напоминает! Надо припомнить выражение лица прототипа. Жозефина всегда выглядела дурой, как бы не пыжилась.
Разобравшись с завтрашней стратегией поведения, я решила поспать. Скинула плащ и сняла рюкзачок. Почему-то мои тюремщики его у меня не отобрали. Видимо приняли за горб. Достала камень с хранителем и тихо позвала.
– Гораций, выходи, давай… – ни какой реакции. – Ну, прости меня… я ведь живой человек, с нервами, с чувствами…
– А я, значит, бесчувственный, – раздался за моей спиной почти родной голос призрака.
– Прости, прости, прости! Простил?
– Да, моя королева! Я просто ждал, когда ты меня сама позовёшь… Петра, а где это мы?! – огляделся он, наконец.
– В монастыре, – буркнула виновато. – Меня арестовали и обещали отдать на суд маркиза Фармазотти. Но его пока нет в городе. Так что это моя тюрьма… в монастыре, в котором живут одни мужики.
– Мужики? А это не опасно? – забеспокоился за мою честь хранитель.
– Они меня боятся…
– Нет, лучше давай уйдём отсюда!
– Так я и собиралась! Потому тебя и позвала. Ты не побудешь тут за меня? А утром я вернусь. Очень надо попасть к этому маркизу!
– Побуду, – согласился Гораций. – А ты куда собралась?
– Ну, комнату я оплатила…
– Ты хочешь, что бы тебя прибили на месте разъярённые горожане, как сбежавшую ведьму?
– А ты откуда знаешь?
– Знаю! Идти в 'Синюю курицу' даже не вздумай! – 'Синий фазан', поправила его мысленно, но промолчала. – Возвращайся в стог! Там тебя, если будет опасность, Смелый предупредит.
– Хорошо. До завтра, Гораций! – спрятала камень хранителя под солому и помахала ему на прощанье.
– До завтра…
На рассвете я вернулась к Горацию, который ночью не терял времени зря и обследовал здания монастыря.
– Ну, мы и попали, – с сарказмом усмехнулся призрак. – Тут всё насквозь лживое! Говорят – пост, а сами окорока по своим кельям трескают! Считают себя монахами, а сами девок через потайные двери водят! Зато, чего я насмотрелся-а-а!
– Гораций! – одёрнула я хранителя, уж больно лицо у него стало скабрёзным. – Кто такие – монахи? Это здешние мужики себя так называют?
– Ага, – встрепенулся призрак. – Служители бога. Между прочим, у них обет безбрачия… хи-хи.
– Чего в этом смешного? Это же противоестественно! Закон природы гласит…
– Идут! – прервал меня Гораций. – Пока! – и скрылся в своём амулете.
Я едва успела сунуть камень в карман. Дверь камеры, заскрипев, открылась, являя мне всё того же господина Фабиано. Он побрызгал на меня водой и что-то зашептал, перебирая пальцами бусы, которые висели у него на запястье левой руки. Еле удержалась, чтобы не сказать толстяку, что уже умывалась сегодня. Он, тем временем, закончил перебирать бусины и уставился на меня несколько озадаченно. Я списала его удивление на свой цветущий, жизнерадостный вид. Ведь я не только выспалась, но и успела позавтракать, бесстыдно стащив в охотничьем домике кусок хлеба с сыром прямо из-под носа Мартины.
Однако, как в этом мире у меня бурно развиваются криминальные наклонности! Ты, Петенька, поосторожней! А то привыкнешь, и в своём родном мире примешься за старое. А там за преступление разговор короткий: лишение всего и вся, и карабкайся после отбытия наказания дальше, как получится!
– Покайся! – возвестил Фабиано торжественно.
– Каюсь, – честно признала свою неправоту в покраже завтрака, хлопая ресничками.
Его явно озадачила моя покладистость. Фабиано что-то заподозрил, нахмурился, и потащил меня из камеры, бурча что-то, похожее на 'изгоню бесов, освобожу душу…'. Я мысленно посмеивалась над его уверенностью в своём могуществе, но следовала за ним покорно. Пусть пока радуется.
Зал, в который меня привёл монах, мне не понравился категорически. Я не имела ни малейшего представления о принципах работы всех устройств и приспособлений, представленных здесь, но их жуткий вид не оставлял сомнений, что все они причиняют боль. Чего стоила огромная решётка-гриль, явно рассчитанная не на приготовления сосисок.
Я задумалась, а правильно ли я поступила, таким образом, пытаясь заполучить аудиенцию у маркиза Фармазотти? Уж больно неприятным может оказаться этот путь.
Ладно, ещё немного побуду здесь, авось, и дождусь чего полезного. А нет, так покуражусь над этими святошами, покажу им 'Ведьму настоящую', что бы потом было с чем сравнивать, и не губить ни в чём не повинных людей, и распрощаюсь горячо. Очень горячо…
Святой отец Фабиано, тем временем, пытался меня увещевать, рассказывая, какие муки ждут меня в аду. Как меня будут долго кипятить в котле с маслом вместе с другими грешниками. А потом бесы будут жарить то, что не успело свариться. В довершении всего, я отправлюсь к какой-то Геенне Огненной, даме мне тоже незнакомой, которая будет меня мучить до второго пришествия. Самым любопытным в его рассказе было то, что он обещал, что моя многострадальная кожа всё время будет вырастать вновь. Хм… А вот это уже попахивало неплохим знанием анатомии, ибо без кожи муки будут уже не такими страшными.
– Господин Фабиано, – обратилась я к нему максимально вежливо, – не надо меня пугать, я не боюсь. И сообщите обо мне маркизу!
– Ты, – взревел толстяк и перекрестился, – исчадие ада! Ты – воплощение Сатаны! Покайся!!!
– Не буду, – обиженно надула губки. За завтрак я уже покаялась, а новых грехов ещё не успела совершить.
Почему-то это так взбесило Фабиано, что он даже побелел и покрылся испариной.
– Похотливая девка!- взвизгнул он тонким бабским голосом. – Прекрати свои скверные действия, тебе меня не соблазнить!
– Мне?! ВАС?!! Ха-ха-ха! Вы с ума сошли! Я замужем…
– Замужем за Сатаной! Вот ты призналась, ведьма!
Как можно объяснить хоть что-нибудь этому тупоголовому мужику, если любое моё слово он выворачивает наизнанку и трактует так, как выгодно ему? Я сказала обычную фразу, которую говорят миллионы женщин во всех мирах: 'Я замужем', а получается, что призналась в чём-то нехорошем. Мдя… По-моему, мне всё-таки пора убираться из этого… э-э-э…монастыря, и искать встречи с маркизом другим путём.
