Ему никто не ответил. Верлойн задумчиво смотрел на своих спутников, понимая, что они пали духом. Но ведь никто из них не погиб, все были живы и здоровы, несмотря на то, что получили ссадины и царапины. Да, погибли трое дримлинов, но... Верлойн нахмурился. Барону не нравился ход его мыслей. Конечно, дримлины были ему чужими, он не знал их, это были просто трое воинов, которые сложили головы в схватке. Но они погибли за Верлойна, защищая жизнь чужака, незнакомца. Он внезапно почувствовал себя виновным в смерти этих дримлинов, и, что еще хуже – виновным в том, что не испытывает к ним никаких чувств. Он не скорбел по ним... И это ему не нравилось. «Что же делать?» Малс задал правильный вопрос.
– Друзья, – медленно сказал Верлойн. – Я понимаю, как нам всем сейчас тяжело. Но... Нам нужно взять себя в руки. Ибо мы знали, на что идем. В конце концов, произошло то, о чем мы догадывались и чего боялись. С самого начала наш поход был опасным, и мы все знали, что легкого пути не будет. Так почему же мы пали духом? Сейчас не время унывать. Мы должны продолжать наш путь.
Алдруд посмотрел на барона, потом оглядел собравшихся и сказал:
– Вот и я не пойму, чего вы раскисли? Как будто впервые столкнулись с трудностями.
– Тебе легко говорить, Алдруд, – мрачно сказал Дрюль. – Это не твои соплеменники пали у ворот форта.
– А если бы и мои? – вскинул голову Странник. – И что? Весь мой Отряд погиб! Весь! И моих товарищей по оружию также убили рыцари Нуброгера! Но я не оскорблял их смерть слезами. Потому что по воинам негоже лить слезы. Они достойны большего – памяти и мести.
– Мести, – сказал Дрюль, глядя на стол. – Да... Мести...
Верлойн потер подбородок.
– Мы должны собраться, – сказал он. – Собраться с силами и продолжить поход. Сегодняшний день лишь добавил нам причин ненавидеть Нуброгера. По крайней мере, я теперь не сомневаюсь в том, что мы затеяли правое дело. Завтра мы отправимся к Черным скалам. И, возможно, с завтрашнего дня наш путь станет легче.
– Ты о чем? – непонимающе посмотрел на него Алдруд.
И Верлойн решил, что пришла пора рассказать своим спутникам о том, что они завтра будут искать. Раньше он не говорил им о сокровищнице гномов. Теперь же скрывать цель поездки к Черным скалам не было нужды. И Верлойн рассказал им о доспехах Альбидра, о том, что Гискар даровал ему латы Защитника, тем самым доказав важность миссии, которую выбрал барон. Его спутники сидели, раскрыв рты, даже невозмутимый Тиглон, казалось, был ошарашен.
– Вот те раз, – сказал Алдруд, когда Верлойн закончил рассказ. – Выходит, ты и впрямь важная персона, барон. Чтоб волшебник за просто так отдал волшебные доспехи... Легендарные доспехи Альбидра... Ну и дела!
– Если завтра мы найдем сокровищницу и доспехи станут моими, наш путь станет легче.
– Еще бы, – сказал Дрюль. – Ехать в компании с Золотым Рыцарем, Защитником... Да нам тогда никакие армии страшны не будут!
– Потому, друзья, все, что нам нужно сделать, – это завтра отправиться к Черным скалам. Нам лишь нужно решить, кто пойдет дальше, а кто останется. Кто остается?
Говоря это, Верлойн смотрел на Дрюля. У дримлина были все причины остаться. Ведь это его дом, он здесь нужен, особенно сейчас. Но дримлин лишь поджал губы. Никто не подал голоса, Верлойн посмотрел на своих спутников и понял, что не ошибся в выборе друзей.
* * *
В полдень следующего дня они уже ехали к Черным скалам. Расставание с дримлинами было тяжелым, особенно для Дрюля. Грусть усугублялась тем, что рано утром по дримлинским традициям хоронили погибших. На небольшом кургане поставили каменную плиту, которую за одну ночь изготовили мастера-каменщики.
Путники ехали молча. Зильг сдержал слово, и их снабдили всем необходимым – провизией, водой, дали пару мехов с вином, даже приготовили темного, выносливого пони для Малса. Черные скалы по мере приближения к ним становились все выше. Их подножия скрывались в голубоватой дымке, так что казалось, будто скалы вырастают из тумана и, показав ненадолго свои черные тела, вновь скрываются в нем. Верлойн лишь придерживал поводья, целиком полагаясь на чутье Хинсала. Именно сейчас его скакун должен был указывать дорогу, и барон верил, что слова Гискара были правдой и Хинсал приведет их к сокровищнице гномов.
Конь свернул на северо-запад и шел галопом. Достигнув подножия каменной гряды, он свернул на запад и направился параллельно скалам. Лошади скакали довольно быстро, разбрасывая копытами щебень и мелкие камни. Скалы-исполины непроходимой стеной возвышались справа от путников, нависая над головами. Ни зеленой травинки, ни цветочка не попадалось Верлойну на глаза с тех пор, как путники покинули форт и выехали к скалам. Лишь валуны, мертвый камень, блеклый мох да пожухлая трава-солома составляли унылый пейзаж, протянувшийся далеко на запад. Зарядил противный мелкий дождь; путники накинули на головы капюшоны и придержали коней.
– Надо остановиться и отдохнуть. Лошади устали. – Дрюль никогда бы не признался, что и сам валится из седла от усталости.
Алдруд нашел углубление в каменной стене, достаточно широкое и высокое, чтобы передохнуть всем путникам и завести в него лошадей. Укрывшись от дождя, они уселись на камни. Лошади стояли спокойно, ожидая продолжения пути. Верлойн взглянул на своих спутников. В общем, решил он, мы довольно неплохо перенесли первое серьезное испытание в нашем путешествии. Действительно, ведь никто не отказался от похода, хотя все знали, что впереди их ожидает нечто похуже, чем внезапное нападение вражеского отряда рыцарей. Верлойн знал, что и он, и Странники восприняли схватку с отрядом Черных Рыцарей лишь как одну из помех на пути.
Верлойн беспокоился о Дрюле и Малсе, ибо они не были воинами. Но маленькие спутники барона держались молодцом. Важно то, что они сохранили присутствие духа. Верлойн был практически уверен в том, что грусть скоро пройдет и его спутники вновь станут сами собой. Ведь, по сути, вся жизнь состоит из эпизодов. Сейчас тебе грустно, через мгновение станет весело. Что ж, это жизнь.
Вскоре путники вновь сели на коней и поскакали на запад, двигаясь к намеченной цели.
* * *
Проскакав полчаса, Хинсал вдруг резко остановился. Спутники Верлойна придержали коней, удивленно оглядываясь по сторонам. Хинсал встал напротив скалы, испещренной трещинами и шершавой от времени, ветра и дождя. Никакого намека на вход в пещеру, каковой все представляли себе сокровищницу, не было.
– Может, Хинсал ошибся? – предположил Дрюль.
Верлойн взял в руки поводья и дернул их. Но Хинсал не сдвинулся с места, он тряхнул головой и ударил копытом по камням, выбив сноп искр. Верлойн удивленно посмотрел на стену, которая была перед ним, и непонимающе уставился на своих спутников.
