Волшебник набил трубку табаком и закурил ее — слова вырывались изо рта старика вперемешку с дымом.
— Я зашил рану и дал ей сонного зелья, — заговорил мой хозяин. — К утру ей станет гораздо лучше, но ей следует остаться у нас еще на день или два: молодая госпожа потеряла много крови, и потребуется время, чтобы восстановить силы, — произнёс Бенелаиус. — Прекрасная, храбрая женщина, которая, боюсь, не слишком жалует дураков.
— То есть Дово и Гродовета? — предположил я.
— На мой взгляд, они себя зарекомендовали именно с этой стороны, — сказал Бенелаиус. — А сейчас расскажи мне, Джаспер, что ты узнал в городе сегодня. Видевшие призрака доказали чем-то свою ценность?
Я выложил все, что мне удалось узнать, и было приятно видеть, что некоторая информация оказалась стоящей. Бенелаиус с Линдаваром выглядели довольно заинтересованными, когда я упомянул, что Бартхельм Барсук был с Дикконом Пиккардом, когда на них выскочил Дово. Брови волшебников в удивлении взметнулись вверх, когда я поведал им теорию Лукаса Веслонёса о Рольфе-убийце. Но по-настоящему моего хозяина заинтересовала история Безумной Лиз о сияющих руках.
— Я знаю кое-что о ней, — задумчиво произнес Бенелаиус. — У Лиз катаракта на глазу, из-за чего у нее зрение слабое и расплывчатое. Если она сказала, что видела две машущих руки…
Волшебник специально сделал паузу для того, чтобы я продолжил. Чем я и воспользовался.
— Фонари, — сказал я. — Она видела два фонаря. У Дово, должно быть, был один, но что со вторым?
— Дово подавал кому-то сигнал, — ответил Линдавар немного взволнованным голосом. — Это огромное озеро, которое мы видели сегодня в Обширном болоте — одно из немногих мест, благодаря которым подобные сигналы могут передаваться на большие расстояния. Но, — со значением сказал волшебник, — мы не видели никакого фонаря возле тела Дово.
— Но мы видели осколки стекла, — сказал Бенелаиус. — А это значит…
Не знаю, что имел в виду Бенелаиус, поскольку в тот самый момент нас застал врасплох хлопот крыльев за окном, которое Бенелаиус открыл, чтобы густой табачный дым вытягивало на улицу. Я поперхнулся, когда увидел, что сидело на подоконнике.
Оно выглядело, как ворон, только раза в полтора больше, а крылья и того шире. Глаза птицы блеснули сверхъестественной зеленоватой желтизной в свете свечи, глядя прямо на Бенелаиуса. Лапы у создания были гораздо страшнее, чем у любой другой птицы: когти длиною с ладонь в поперечнике были похожи на скрюченные пальцы мертвеца. Вокруг шеи ворона был обмотан шнурок, на котором висел кожаный тубус.
Вдруг птица — у меня аж дыхание перехватило — залетела в комнату и уселась прямо на плечо Бенелаиусу. К чести моего хозяина, он даже не вздрогнул при этом и не сделал попытки отстраниться. Волшебник повернул голову — клюв птицы, который с легкостью мог бы выклюнуть человеческий глаз, оказался прямо перед лицом чародея. Бенелаиус улыбнулся, глядя прямо в горящие глаза существа.
— Доброго вечера тебе, Миркрест, — произнес боевой волшебник. — Надеюсь, Вангердахаст, твой хозяин и мой хороший друг, чувствует себя хорошо?
Птица медленно кивнула, из ее глотки вырвался гортанный крик. Я поморщился — это было сродни скрипу мела по доске. Даже Линдавар мигнул.
Но Бенелаиуса это ничуть не побеспокоило. Волшебник поднял бровь и довольно улыбнулся.
— Я рад это слышать, — промолвил старик. Затем он показал на кожаный чехол. — Могу я предположить, что это мне?
Миркрест вновь кивнул, медленно и торжественно, на манер одной из тех игрушечных птиц, которые вновь и вновь тыкаются клюквами в воду.
— Тогда, с твоего милостивого позволения… — Бенелаиус протянул руки и ловко всего лишь несколькими движениями отвязал чехол с шеи птицы. Я заметил, что перья Миркреста при огне свечей нисколько не блестят. Выглядело это так, словно чернота оперения впитывали в себя свет и бесследно поглощали его. Я никогда не видел такого чернильно-черного цвета. Создание, должно быть, заметило, что я рассматриваю его: птица уставилась на меня глазами-бусинками. Я не мог выдержать этого взгляда и поспешил перевести свой взор на руки Бенелаиуса.
Волшебник снял тубус и развязал тесемку. Оттуда старик вытащил туго сложенное послание, но когда Бенелаиус его расправил, лист дивным образом стал совершенно ровным, словно только что вышел из-под печатного пресса.
По мере чтения выражение лица Бенелаиуса менялось. Когда волшебник закончил чтение, он еще раз кивнул демонической твари, восседавшей на его плече.
— Будь добр, передай Вандердахасту, что его сообщение получено, и всё будет в точности исполнено. Пусть Госпожа Удача улыбается ему. Поспеши домой, славный Миркрест.
Птица вновь кивнула с торжественностью придворного мужа. Затем она расправила свои крылья — я невольно отшатнулся, хотя и меня не зацепило. Птица вспорхнула в окно и бесследно растворилась в ночи. Это произошло так быстро, что мне сперва почудилось: а была ли эта птица вообще?
Но бумага в руках Бенелаиуса служила явным тому свидетельством. Мой хозяин посмотрел на нас с Линдаваром и произнес:
— Вот, вы должны услышать.
Бенелаиус, мой товарищ по волшебству.
Да будет всем известно, что Азун, король Кормира, и я, Вангердахаст, Придворный волшебник и Почётный председатель Колледжа Боевых волшебников, наделяем тебя нашим абсолютным доверием в деле поиска убийцы королевского представителя, Гродовета, и иной жертвы.
Когда ты сочтешь поиски убийцы законченными и установишь его личность, отдай приказ капитану Флиму или иному нынешнему командиру гарнизона Пурпурных драконов немедленно казнить виновного.
Вангердахаст
— Что ж, — подвел итог Бенелаиус, усаживаясь обратно в кресло и делая глубокую затяжку из трубки. — Теперь от нас не так много и зависит, верно?
— Никакого ареста? Никакого суда? — переспросил Линдавар. — Зачем королю издавать приказ, который так…далек от обычных мер правосудия?
— Король не давал таких указаний, — ответил Бенелаиус. — Их дал Вангердахаст, и это всецело в его власти. Вполне возможно, что король Азун даже не знает об этом приказе. Возможно, Вангердахат считает, что для него будет лучше не знать.
— Но почему? — влез я. — Я не понимаю. Мне кажется, что король бы захотел, чтобы подобного человека судили, — ведь так явно будет показано, что случится с теми, кто осмелится наплевать на его власть и закон.
— Если только, — произнес Бенелаиус, — представитель не был связан узами брака с королевской семьей… И если подобного рода расследование не запятнает чести этого представителя, а, следовательно, и чести короля.
