Я с открытым ртом смотрю на Курта.
Как? Как он догадался? С момента, как он зашел в кабинет, мужчина даже ни разу не посмотрел в сторону этой карты! Я ведь специально следила.
Игнорируя мою реакцию, Курт идет по направлению к столу и опускается на ближайший стул.
— Северо-западное побережье Австралии, если вдруг ты забыла…
Яблокова, он что считает, что у нас провалы в памяти?
Я вспыхиваю, резко поворачиваюсь к карте лицом и…
Черт! А куда же я приколола этот флажок?
Северо-запад Австралии почти полностью истыкано синими метками. Вроде бы свой я воткнула в какой-то город у самого океана.
Неуверенно поднимаю руку, касаюсь одного из флажков указательным пальцем. Этот или соседний?
— Левее… — подсказывает лаэрд, откладывая мой новый телефон на стол. — Еще чуть левее, а теперь немного выше, — командует Курт. — Стоп! Это тот самый.
Мои пальцы замирают, нащупывая нужный флажок, который я тут же поспешно дергаю.
— Курт, — задумчиво верчу в руках метку, — а это правда, что вы в стадии Слияния?
Лаэрд заинтересованно поворачивает стул в мою сторону, секунду задумчиво смотрит на меня и медленно кивает.
Выходит, Антон и Евгений мне не солгали? Тогда УНЗД знает не всю правду о лаэрдах, или по каким-то причинам вышестоящее руководство скрывает этот факт.
Меня словно ледяной водой окатили. В один короткий миг шуточно-расслабленная атмосфера, царившая в кабинете, бесследно исчезла.
Переступаю с ноги на ногу, ощущая, как тревожно бьется сердце в груди.
— А это правда, что после Слияния демоны уходят в какой-то другой мир?
Затаив дыхание, жду, что ответит мне на это лаэрд, но в этот раз Курт молчит чуть дольше, словно нарочно испытывая мое терпение.
— Да, — наконец говорит он. — Разве твой демон не рассказала тебе?
Я судорожно сглатываю, опускаю голову и мотаю ей из стороны в сторону, как перегруженный поклажей ослик.
В кабинете наступает продолжительная тишина.
Мое сердце стучит так громко, что, кажется, его легко можно услышать в соседней комнате. Краем сознания отмечаю, как затряслись от страха коленки, а ладошки, нервно теребящие край зеленой блузки, слегка вспотели.
— Курт… — почему-то шепотом говорю я, не поднимая головы. — Курт, у меня нет демона…
Ну вот и все, Яблокова! Закончилась твоя «веселая» жизнь среди богатеньких лаэрдов. Сейчас добрый дядюшка Курт посадит тебя в машинку и отправит в твою маленькую квартирку на задворках вселенной, и станешь ты жить, как и прежде…
— Эва, — сильные пальцы берут меня за подбородок и тянут вверх.
Когда он успел подойти?
Я встречаюсь с ним взглядом и глупо моргаю. Что он сейчас скажет? Наорет или просто молча, с отвращением, укажет на дверь? Нет, Курт чересчур воспитанный, думаю, он улыбнется и своим любимым мягким тоном сообщит, что больше не является моим опекуном, и предложит мне вернуться к обычной жизни.
Ведь если у меня нет демона, то какая, к чертям, из меня лаэра?
— Эва, у тебя есть демон, — уверенно говорит мужчина, мягко улыбаясь. — Ты чистокровная лаэра — это подтвердит тебе любой демон.
— Тогда почему я не слышу ее?
Мужчина легким касание пальцев гладит меня по щеке, убирает темную прядку волос за ушко.
— Радуйся! — негромко смеется он, наклоняется и негромко шепчет мне на ухо: — Поверь, потом ты будешь с грустью вспоминать время, когда она молчала. Демоны такие болтуны… И самое печальное — их не заткнуть!
Что он только что сказал? Их не заткнуть?
Сказанное настолько не в духе «Курта правильного», что я немного теряюсь и почему-то чувствую себя абсолютно беззащитной, когда он вот так смотрит на меня, словно хочет заключить в объятья. Когда он вот так хитро улыбается, словно видит каждую мою мысль насквозь. Когда он вот так держит свою руку рядом с моей, словно хочет переплести наши пальцы…
Яблокова, тебя опять понесло в неправильную сторону! Вспомни: лучшая защита — это нападение!
Он выкинул твой телефон, из-за него ты расхаживала по торговому центру без трусов, а еще он разбудил тебя в семь утра!
— Я против расписания! — встаю в позу.
Курт поднимает брови, а затем начинает негромко смеяться.
— Нет, я вполне серьезно заявляю, что не собираюсь вставать в семь утра, — сердито топаю ногой. — А еще… — облизываю губы. — Еще я не хочу быть у вас на иждивении. Я хочу работать!
Лаэрд поднимает руки вверх и снова смеется.
— Ну, раз ты столь воинственно настроена, то прошу за стол переговоров…
«Переговоры» получились на редкость странными. Каждый пошел на уступки в пользу противоположной стороны, и все вроде бы остались довольны.
В частности, я отвоевала себе час сна, зато лишилась часа личного времени, который теперь должна была посвятить чтению. Тему работы мы тоже затронули, но, обговорив различные варианты, Курт строго напомнил, что сначала я должна наведаться к ограбленным лаэрдам и попытаться устранить дыры в их системе безопасности.
Переговоры завершились с подачи противоположной стороны. Мужчина просто резко встал и пошел к выходу.
— Время, — показывает пальцем на часы Курт, притормаживая у дверей. — Пора немного размять крылья.
Я нехотя поднимаюсь со стула.
— Не так быстро! — подражаю его властным манерам.
Лаэрд разворачивается и с интересом смотрит в мою сторону.
— Кое-кто опоздал на ужин, а летать на голодный желудок не рекомендовано всемирной организацией здравоохранения!
А что такого? Ему значит можно мной командовать, а мне нет?
Курт склоняет голову на бок и широко улыбается.
— Да ну! — удивленно поднимает брови мужчина. — С каких это пор ВОЗ стало известно о существовании демонов? И потом, мы перекусили с Микой в городе.
Громко фыркаю и тянусь к телефону.
— Ой, Курт, ну не выдумывайте, — неодобрительно поглядываю на мужчину, отыскивая нужный инстаграм. — Один несчастный бутерброд и чашка чая — это еще не ужин!
В качестве доказательства выставляю впереди себя сфотографированную Микаэлем тарелку с одиноким бутербродом посредине.
Лаэрд наигранно закатывает глаза.
— И кто из нас кого еще опекает, — фыркает он.
— Вы мне тут поговорите еще, — притворно грожу ему кулаком. — Режим дня нарушать нельзя!
Курт не выдерживает и с громким раскатистым смехом выходит из кабинета. Я кидаюсь следом.
— Куда! — кричу на бегу. — Кухня в противоположной стороне!
Рири
Белые крупные хлопья снежинок мягко опускаются с небес на землю. В их неторопливом скольжении среди тишины ночи есть что-то мистическое. Нечто, не поддающееся словесному описанию.
