Видящие переговаривались негромко, чтобы не привлекать внимание продавщицы. И знаки старались чертить так, чтоб не «засветиться» перед камерой, установленной над кассой.
Аз помотал головой:
— Не, он бывает только чёрный и белый: внешне они практически идентичны, а разница в повадках. Чёрный больше любит портить овощи и крупы, а белый — молочку. Утроенное уничтожение первого уровня — больше тут ничего и не надо. Только не тут, а там, где его корень.
«Спецы» прошлись по техническим помещениям, взяв ключ у Алёны Викторовны, заглянули на склад, проверили знаками из-за двери кабинет директора. Корень таился в крошечном чулане, где стояли сломанные швабры, валялся лысый веник и пылились ножки от сломанного стула.
Обнаруживший корень Аз позвал коллег, и через минуту от выхвостеня не осталось и следа.
Других монстров в магазине не было. А это означало только одно — придётся продолжать поиски.
Егор вызвался позвонить коллегам в пожарный надзор и санэпидемстанцию. А остальным велел идти заново прочёсывать улицы. Если здесь ничего не найдётся, придётся осматривать рейсовые автобусы, проверять связи покрывшихся пятнами пыреевцев: работает ли кто рядом? Общаются ли в городе? Есть общие знакомые?
Макс покачал головой, предчувствуя часы бесполезных бесед и не оправдывающих ожидания проверок. Но предчувствия предчувствиями, а работать надо.
Эд остался в магазине оформлять протоколы опроса. После «високосного» инцидента отношения между старшим и стажёром поменялись на сто восемьдесят градусов. Азамат полагал, что всё дело в совместной битве: вдвоём победили «високосника», так что теперь они в каком-то смысле напарники. Вика обсуждать коллег отказалась. А сам Макс был уверен, что эти двое что-то обсудили в нерабочее время и разобрались с тёмным прошлым Эда-Ужика.
Уже на улице Макс поинтересовался у Аза, что они узнали.
— Ничего! Комов-старший в город не выезжает, к нему ни соседи, ни доставка какая-нибудь, ни врачи, ни сантехники не заходили весь март. Никто, кроме сына, конечно. Но у Комова-младшего никаких пятен нет.
— Может, старший Комов куда-то сам выбирался?
— В гости к сыну ездил. Не на автобусе: сын его на своей машине увёз и привёз обратно. Машину проверили — чисто. Потом в магазин этот ходил, наведывался к врачу в поликлинику, один раз был у соседей — всё. Совершенно неясно, где он мог подцепить пятна!
Азамат улыбнулся, явно предвкушая встречу с необычным существом.
— Давай от магазина к дому Комова поднимемся, — предложил Кошкин. — Потом улицей выше пройдём. Да, а вода у него не колодезная?
— Неа, из-под крана. Как и у большинства соседей, но пятна мало у кого.
— Может, дополнительное условие есть?
— Наверняка! — кивнул Аз. — Но всё очевидное отпадает: среди жертв и мужчины, и женщины, и дети, и пожилой человек, и люди среднего возраста. Может, дети откуда принесли, кстати? У них же вроде больше пятен, по словам Комова. А может, это оттого, что ребёнок меньше и легче? Или дети вообще не при чём…
Разбираться и разбираться — вздохнул Кошкин. Нет, работа, даже такая нудная, его не смущала, а вот большая вероятность так ничего и не выяснить — очень даже. Но что поделать: видеть многое, но знать не всё, — это издержки профессии.
Мокрые ноги совсем заледенели, и Кошкин обречённо чихнул.
Позади послышался шум приближающейся машины, и Макс дёрнул приятеля:
— Давай тут встанем, а то впереди лужища.
Аз остановился, стараясь не прижиматься к грязному забору. Забрызганная грязью по самые стёкла серая «тойота» прокатила мимо, обдав водой из лужи забор чуть впереди видящих.
Макс оглянулся, убедился, что машин больше нет, и собрался идти дальше. Но Аз стоял на месте, как вкопанный.
— Гляди, — тихонько сказал спец по редким существам, ткнув пальцем в сторону забрызганного забора.
Максим присмотрелся: по грязным доскам стекали звёздообразные подрагивающие капли, слишком ровные и слишком медленные, чтобы быть настоящими. В глубине «звёзд» слабо мерцали тёмно-зелёные искры.
— Я, кажется, понял, что это: «palus febris» — или, проще говоря, болотный трясунец! Видимо, грунтовыми водами пробрался сюда, в Пыреевку. При попадании на кожу как раз даёт и пятна, и кашель, температуру, часто ещё озноб и слабость. Ну, в общем классическая такая картина. Ворует здоровье, но, к счастью, очень медленно. Чтобы убить человека, ему нужно примерно полгода.
— И как с ним разобраться? — деловито спросил Максим.
— Надо осушить лужу. И знаки начертить — на сухом дне и на цистерне, в которую воду будут закачивать. И всё, — улыбнулся Азамат, продолжая смотреть на «звёзды» болотного трясунца, почти сползшие обратно в лужу, как на редкий полевой цветок, выросший посреди асфальта в центре города.
— А те, кого он уже заразил?..
— Если источник осушить, вся «palus febris» исчезнет.
Макс удовлетворённо кивнул и позвонил Егору.
— Аз нашёл «корень зла»! Нужно будет осушить лужу и начертить… — Кошкин бросил на напарника вопросительный взгляд.
Тот подсказал:
— Базовое уничтожение.
— Слышал?
— Ага. Вызываю.
Через час ярко-оранжевавя машина городских ассенизаторов, укреплённая знаками не хуже грузовика спецназа, с трудом протиснулась к обиталищу трясунца, и деловитые ребята в спецовках начали готовиться к откачке.
Из ворот дома справа от злополучной лужи высунулась старушка, покрытая характерными пятнами, и сказала:
— Вот, наконец-то лужу уберут! Хорошо, конечно, но она тут, если что, каждый год красуется. Вы когда нам тут дорогу нормальную сделаете, а? А тротуары?
Старушка от души чихнула, и вокруг дружно гаркнули:
— Будьте здоровы!
Долгий день
7 апреля
Очередной порыв ветра едва не сбил Эда с ног.
— Ну и погодка! — задыхаясь, радостно прокричал Азамат.
— Ужас! — отозвался недовольный Максим: возле тридцать второго дома он всё же наступил в лужу и теперь, видимо, страдал.
Вика и Егор, идущие по другой стороне дороги, сосредоточенно оглядывали кусты.
На секунду выглянуло солнце — и унылый городской пейзаж вмиг стал весенним и радостным. Увы, новая порция стремительных серых облаков вернула домам и улицам прежний серый вид.
Эд поёжился и уставился на кусты. Тут и там среди молодых, крошечных пока что почек сидели светящимися бугорками весенние листочники, сами похожие на почки чудных растений. Листочники питали деревья и кусты, ускоряя рост листвы, и считались полезными симбионтами.
Собственно, сами листочники спецотдел не интересовали: растут себе и растут. Хозяйственники, говорят, их разводить пытались, чтобы городские скверы, парки и аллеи смотрелись наряднее. Увы, чем больше листочников, чем больше и пожирающих их зубастых «гусениц». Вот их-то и должны сегодня выслеживать и изводить Б-пять и ещё три группы. Хозяйственный департамент заявил, что с зубастыми паразитами не справляется и запросил помощи оперативников ещё в конце марта.
Ветер с неистовой силой напал на кусты, те вздрогнули и зашатались. Казалось, ещё чуть-чуть — и яростные порывы вырвут несчастные кусты из земли и поволокут вдоль домов вместе со стремительно несущимися прочь пакетами, пластиковыми бутылками и мятыми бумажками.
«Гусениц» вроде нет.
Азамат, на три куста обогнавший коллег, замахал руками.
Эд быстро подошёл к оживившемуся спецу по редким существам и посмотрел на ветку, на которую во все глаза глядел Аз.
Вот они! Почти невидимое существо размером с палец опутало гибким телом ветку и навалилось на листочника. Бедняга таял на глазах.
— Тройное уничтожение второго типа! — скомандовал подошедший к ним Максим. — На три. Раз! Два! Три!
Три светящихся знака слились в один и вспыхнули, выжигая «гусениц», притаившихся в кусте. Эд насчитал восемь ярких вспышек, отмечающих места, где прятались «гусеницы».
