- Вы вернетесь, миледи, и сами передадите это сестрам. Но я сохраню их до вашего прихода, клянусь.
Верана сжала ее в объятиях, и Аллерия напряглась. Она не позволяла трогать ее столь небрежно с тех пор, как…
Аллерия позволила рукам обнять подругу и прижала к себе, а затем отпустила. Верана вытерла лицо от слез и вернулась к баракам. Аллерия остановилась, позволяя свежему воздуху успокоить ее. Ее ухо дернулось, когда она услышала позади тихие шаги. Она быстро исчезла в тени, нахмурившись, поскольку она узнала походку Туралиона. Он подошел к стене и, прислонившись к ней, расправил плечи в лунном свете. Он что-то шепнул, и она расчетливо услышала на его губах свое имя; на ее глазах появились слезы. Она повернулась и исчезла тем же путем, которым пришла. Разговор с Вераной и так достаточно ее расстроил. А беседа с Туралионом могла разрушить все, что она строила последние два года. Она не могла так рисковать.
А генерал войск Альянса стоял один в лунном свете. Несмотря на совет своим воинам, сам он не мог заснуть. Слова Кадгара и чувства Аллерии не выходили у него с головы. И в мыслях он возвратился, как и бесчисленное число раз за последние два года, в ночь, которая круто изменила всю его жизнь.
Услышав тихий шепот на фоне шума дождя, Туралион подумал, что попросту принял мечту за реальность, но потом и вправду расслышал шепот Аллерии.
- Туралион?
Он поднял голову, и в тусклом свете жаровни увидел, что она стояла в палатке.
- Аллерия! Во имя Света, ты вся промокла!
Он подскочил с раскладушки, и, одетый лишь в легкие льняные бриджи, подбежал к ней. Дрожа, эльф смотрела на него, ее глаза блестели, золотые волосы прилипли к голове. У Туралиона была тысяча вопросов. Когда она вернулась? Что случилось? И главное, почему она пришла сюда, в его палатку, одна в столь поздний час?
Все это могло подождать. Она ведь замерзла и промокла, и он подошел к ней, чтобы снять с нее плащ, мокрый настолько, что можно было подумать, будто она искупалась в озере.
- Подойди сюда, - сказал он, откладывая промокшую вещь. - Стань у жаровни, согрейся. Я найду какую-нибудь сухую одежду.
Его повседневный тон, казалось, подбодрил ее, она покорно кивнула и протянула ручки к жаровне, пока он рылся в дорожном сундуке. Он нашел рубашку, брюки, камзол и плащ. Его вещи были для нее слишком велики, но зато были сухими. Он повернулся и увидел, что Аллерия не сдвинулась с места. Что-то здесь было весьма странным.
- Подойди, - сказал он нежно и усадил ее на сундук. Всегда столь сдержанная, почти надменная, она сейчас была похожа на отчаявшееся дитя. Прикусив губу, чтобы не задать лишних вопросов, он осторожно встал на колени и снял с нее сапоги. Они были на дюйм наполнены водою, и ее ноги были ледяными на ощупь. Он быстро растирал их, замечая, какие они тоненькие и бледные, до тех пор пока они чуточку не нагрелись, затем поднялся и помог ей стать на ноги.
- Вот сухая одежда, - сказал он, ведя ее обратно к жаровне. - Одень это, а я пока приготовлю что-нибудь горячее попить. Тогда и поговорим.
Туралион сунул одежду ей в руки, а затем повернулся к ней спиной, слегка краснея. Он слышал шорох позади и ждал, пока она скажет, что он может повернуться.
Он резко вздохнул, когда ощутил пару нежных рук на поясе, и почувствовал, как стройная фигура прижалась к нему сзади. Сперва он не двигался, но затем взял ее холодные руки своими и прижал их к сердцу. Он вздрогнул, ощущая, как ее холодные губы поцеловали его плечо, и закрыл глаза.
Как долго он хотел этого? Сколь пылко мечтал? Он давно понял, что до безумия любит Аллерию, но даже не мечтал, что эта любовь может быть взаимной. Хотя последние недели, казалось, она искала его компании; все чаще прикасалась к нему, хотя все в той же дразнящей манере. А теперь…
- Холодно… - прошептала она дрожащим голосом. - Как холодно…
Не в силах терпеть более, он резко повернулся и обнял ее, с трепетом осознавая, насколько нежной была кожа ее обнаженной спины под его мозолистыми, изношенными войною солдатскими руками. Тусклый огонь жаровни сиянием отражался в драгоценных камнях ожерелья, которое обводило ее лебединую шею, и бросал отсвет на ее нежную золотую кожу. Его взор замутился, когда она поглядела на него, от слез чувств столь глубоких, что потрясали всю его душу.
- Аллерия, - шепнул он в ее длинное, заостренное ухо. Внезапно он обнял ее, прижимая к себе крепко-накрепко. - Позволь, я тебя согрею, - порывисто сказал он. - Позволь забрать все то, что причиняет тебе боль, пугает. Я не вынесу мысли о том, что тебе больно.
Он не сделал бы ничего больше, и не попросил бы. Он боялся, что она в любую минуту может возразить, сказать, что просто играла с ним, и, отойдя на расстояние, начнет обсуждать с ним стратегию и тактику. И Туралион простил бы, если бы это было так. Если бы это было все, что она хотела. Если бы это вернуло свет жизни в ее глаза, если бы она перестала быть столь страшно бездвижной.
Она не уходила. Но она поднялась, чтобы коснутся его лица.
- Туралион, - прошептала она и перешла на родной язык. - Vendel'o eranu.
Он нежно коснулся руками ее лица, ее прекрасных нежных щек, и понял, что со всей ее сноровкой, силой и душевным огнем, она была хрупкой. Она никогда не открывала ему свою слабость. Капля скатилась по ее щеке, и на миг он подумал, что она плачет. Спустя мгновенье он понял, что это была лишь капля дождя с ее промокшей головы. Медленно и робко он наклонился, чтобы ее поцеловать. Она ответила тут же, неистово и страстно, обвив руки вокруг его шеи. Отодвинувшись назад, он почувствовал легкое головокружение, а она прошептала:
- Холодно… как холодно…
Туралион взял ее на руки, поражаясь, сколько света было в ней, и положил ее на раскладушку, укрыв мехом их обоих.
И согрел ее.
Туралион потер напряженные, усталые глаза, сморгнув то, что он предпочитал считать слезами усталости.
После их единственной ночи Туралиону сообщили новости, которые потрясли его до глубины души. Аллерия и ее следопыты вернулись с разведки; он узнал тем пасмурным утром - и глазами его наполнились состраданием и болью - что Орда прошлась смертоносным походом по землям Квель’Таласа. И он узнал, что Аллерия тогда потеряла восемнадцать родственников – кузенов, дядей, теть, племянников…
Среди павших был и ее родной брат.
Он кинулся к ней и хотел поддержать ее, но она оттолкнула его. Хотел поговорить – но она отбрасывала любые слова. Будто они не были влюблены… будто даже не были друзьями. Туралион почувствовал, что что-то в нем тогда переломилось, но он притупил боль, ведь он был генералом и лидером Альянса, и он не позволил бы личным переживаниям влиять на свои обязанности.
