Она бросила на него быстрый взгляд из-под золотых ресниц.
— Хорошо, — сказала она. — Я поеду, но, возможно, вы об этом пожалеете.
Хейл рассматривал центр Шестого острова, расчищенное место, где вскоре поднимется здание местной администрации. Работа прогрессировала. В отдаленных джунглях, ближе к берегу, все еще слышался рокот дробилок, но здесь царила безмятежная активность, созидательная, а не разрушительная. На площади в четыре акра древесные стволы были убраны, земля вспахана. Напряженно трудились топографы.
Невдалеке работал старик. Узнав Логиста, Хейл направился к нему. Бен Кроувелл распрямился, его морщинистое лицо было задумчиво.
— Привет, губернатор! — сказал он. — Тут как будто добрая почва, — и он растер комок своими загрубевшими пальцами.
— Вам не следует здесь находиться, — заметил Хейл. — Впрочем, по-видимому, вам бесполезно приказывать. Кроувелл улыбнулся.
— Не стоит. Я всегда знаю, насколько далеко могу зайти. — Он вновь принялся рассматривать растертый комок. — Сейчас он отравлен, но это пройдет. Когда начнут работать анаэробные бактерии…
— Вначале мы обработали почву бактериофагами, — сказал Хейл.
Отряд землекопов и топографов находился на расстоянии, и они могли говорить не боясь, что их подслушивают. Хейл добавил:
— В почве еще слишком много опасных насекомых.
— И все же она хороша. К западу, правда, несколько кисловата, понадобится известкование. На этом острове можно выращивать добрый урожай.
Человек с бачком на спине, снабженный рукавом и приспособлением, похожим на огромный шприц для подкожных инъекций, подошел к разровненной площадке и начал втыкать телескопическую иглу шприца в землю.
— Что это? — спросил Кроувелл.
— Корни растений достигают двадцати футов в длину и уходят на глубину десяти футов. Единственный способ уничтожить их — накачать ядом.
— Что-то подобное было и на Земле. Мы использовали керосин, чтобы убить… как его? Я забыл название.
— Растения на Земле никогда не росли так быстро, как на Венере. Сейчас это плохо, но когда мы посадим культуры полезные, это станет преимуществом. Можно получать урожай за двадцать дней. — Он покачал головой, довольно посмеиваясь.
— Если сумеем уничтожить дикие растения.
— Есть лишь один путь — выдергивать их. Хотя можно попробовать сажать дикую яблоню. Дикая яблоня устоит даже против венерианской растительности. Послушайте, почему бы вместо того, чтобы пичкать почву ядами, не испытать дикую яблоню.
— Проверю, — Хейл пожал плечами. — Спасибо. Нет ли еще идей? Или это против ваших правил?
Логист рассмеялся.
— Чепуха, я могу делать такие предположения. Они не изменят будущего — кто-нибудь все равно догадается использовать дикую яблоню раньше или позже. Я не должен вмешиваться лишь в большие проблемы. Они могут в данный момент казаться незначительными, но я-то знаю. — Он посмотрел через груду сваленных стволов в сторону берега.
Далеко за заливом находился материк, где стоял похожий на утес старый форт Думпен. Сейчас на его изъеденных, одетых лишайником стенах была заметна активность. От материка к острову, туда и обратно спешили многочисленные корабли.
— Что происходит? — спросил Кроувелл. — Восстанавливаете флот?
— Идея Сэма, — ответил Хейл. — Думаю, он боится, что я начинаю перехватывать инициативу. Я начал работы на островах без предварительного обсуждения с ним. И он сделал то же самое.
— Да? И что же он делает? — задумчиво спросил Кроувелл.
— Начал расчищать старый форт. Мы еще не готовы браться за второй материк. Впрочем, я думаю, что все в порядке. Думпен построен прочно. Я помню… — он тоже посмотрел на берег, по лицу его пробежала легкая тень. — Там находится дежурный гарнизон. Джунгли всегда готовы поглотить нас, если представится случай. Растения… и животные. Но тогда башни снабжали нас оборудованием: ультрафиолетовые батареи, тепловые лучи, кислота. Вольные товарищи всегда вели войну на два фронта: с другими компаниями и с джунглями.
— Может, Сэм откусил слишком большой кусок и не может его проглотить? — спросил Логист.
— У него есть оборудование и люди. Очистив форт, он сможет двинуться дальше, вглубь материка. Пока он этого не хочет. Он говорит, что использует форт как вспомогательную базу и двинется к архипелагу навстречу мне. Это сбережет время — работа с обоих концов островной цепи. Неплохая идея!
— У него достаточно людей?
— Достаточно… но не очень много. У нас здесь пять тысяч, но нам надо держать резерв на всякий непредвиденный случай: джунгли есть джунгли. Мы ожидаем пополнение, но пока нам еще негде его разместить.
— Ссор еще нет? — спросил Кроувелл. Хейл пристально взглянул на него.
— Ожидаете неприятностей?
— Не думайте, что это мое предсказание, сынок. Пять тысяч людей, занимающихся тяжелой работой, и все ждут обещанного бессмертия. Их нельзя вечно держать в ожидании. Может начаться ад.
— Что вы знаете об этом деле с бессмертием? — спросил Хейл, оглядываясь.
Логист только улыбнулся.
Хейл смотрел на берег, где яркие вспышки пламени очищали стены старого форта. Он сказал:
— Сэм утверждает, что можно получить бессмертие, подвергаясь радиации на Венере. Мы же родились на Земле.
— О, на Земле было немало радиации как раз перед взрывом, — сказал Кроувелл.
— Будут неприятности. Это может случиться и здесь. Люди в тот раз оставили Землю и прилетели на Венеру. Если это случится снова…
— Похоже на рака-отшельника. Когда он перерастает свою раковину, то выползает из нее и находит другую. Многое может сделать раковину тесной. Например, быстрый рост населения — так и случилось на Земле. Эти люди… — Кроувелл нахмурился и махнул рукой в сторону рабочих. — Возможно, они и переросли башни, хотя и не знают этого. Человеку многое нужно.
— Вы останетесь в колонии? — спросил его Хейл.
— Да, на время. В глубине души я все же фермер. А что?
— Вы бессмертный. И я тоже. Короткоживущие… нельзя близко сойтись с ними, если вы бессмертный. Семьи башен… Сэм… Вы единственный близкий мне человек на Венере.
— Мы оба провели лучшую часть своей жизни под открытым небом, сынок, — сказал Кроувелл. — И ноги наши ходят по доброй коричневой почве. Не самую долгую, но лучшую часть жизни. У меня была Земля, у вас — Венера, но это одно и то же. Я знаю, что вы имеете в виду. Я хорошо чувствую себя рядом с вами, хотя вы иногда и поступаете по-дурацки.
Они снова посмотрели на рабочих. Потом, следуя своей мысли, Хейл сказал:
