Допив чай, Стелла продолжила осмотр запутанных улочек Скали.
Спускаясь на конную улицу, чтобы лучше рассмотреть заинтересовавший её дом, она чуть не столкнулась с какой-то женщиной. Принцесса хотела извиниться, но, бросив на неё косой взгляд, поняла, что лучше держать язык за зубами.
Женщина её не заметила: была увлечена разговором.
Стелла быстро сделала шаг назад и прислонилась к стене, стараясь не дышать. Видел ли её собеседник этой женщины, почувствовала ли она её присутствие? О, боги, лишь бы нет!
Женщина разговаривала со всадником на запаленной лошади. Картина вполне привычная, если бы не одно «но»: разговор велся на дакирском. Этот язык резал уши после клубившегося вокруг мягкого, гортанного адилаского, рассекая его, словно нож масло.
Наконец незнакомцы заговорили на «языке путников». Впрочем, нет, незнакомцем был лишь один из них, женщину девушка узнала сразу — Вильэнара.
— Так что там? — Колдунья нетерпеливо забрасывала вопросами всадника. — Что с Грандвой? Она наша?
— Почти. Сопротивляется только северная часть.
— Ничего, надолго их не хватит. — Стеллу передернуло от тона, каким это было произнесено, — будто змея выпустила жало. — А Сиальдар?
— Армия дошла до Миксора, но крупного боя сиальдарцам еще не давали.
— Чего он медлит? Мы же сильнее! Что, неужели сентиментальничает? — Теперь в голосе сквозило презрение. А еще тут был какой-то намёк, только на что?
— Он хочет завоевать Грандву и Скаллинар, но ему не нужен Сиальдар. — Вот так новость! — Он может купить его, зачем же завоевывать, теряя людей?
— Глупец! Зачем тратить деньги на то, что само идет ему в руки? Лучше бы помог мне найти её.
— Он знает, где она.
Она. «Она» — это Стелла? Ну, конечно, тут и ребёнок бы догадался!
Её ищут, и дакирцы знают, где она. Или думают, что знают, потому что если знают, почему до сих пор ничего не предприняли? Может, ей предложат заключить сделку: Сиальдар взамен на Лучезарную звезду? И что тогда, что она должна будет ответить? С деньгами все просто, а тут на кону жизнь дяди…
— Так где же? — Глаза Вильэнары горели от нетерпения. — Говори, Уфин!
— Я не знаю, — всадник понуро опустил голову. — Он не скажет. Тем более мне.
— От тебя никакого толку! Возвращайся и передай ему, чтобы перестал дурить.
— Ему это не понравится, — возразил Уфин, — я бы не стал…
— Ты, что, боишься его? — расхохоталась колдунья. — Да он никто по сравнению со мной! Пригрозит ему, что я велю их уничтожить.
— Он не боится угроз, он сильно переменился, госпожа. Да, теперь я боюсь его.
— Глупец! Придумай, что хочешь, только узнай, где она прячется. Ступай!
Всадник ускакал в сторону порта, а Вильэнара не ушла, осталась стоять на прежнем месте.
Опасаясь, что колдунья поднимется на пешеходную улицу, принцесса бесшумно взлетела вверх по лестнице и притаилась за кустом жасмина. Но Вильэнара не спешила двигаться с места; нервно заломив пальцы, она что-то шептала.
Снова возникло знакомое Стелле синеватое свечение.
— Вы оторвали меня от дел, Вильэнара. — Шек повис в нескольких метрах над мостовой — и как его только не видели прохожие? — Надеюсь, что-то важное?
А он не любит дочь хозяина, не считает ее кем-то особенным. Холодный тон, глухое недовольство… А так ли уж ты могущественная, какой себя возомнила?
— Пожалуй. Отец забрал Лучезарную звезду?
— Нет, Ильгресса прячет её. Зато я нашёл девушку, она приведёт нас к звезде.
— Нашёл? Она уже здесь?
— Да. Я говорил с ней.
— И? — Вильэнара нервничала.
— Она отказалась от всего.
— Глупая девчонка, глупая своенравная девчонка! Почему нельзя было ее убить?
— Зачем убивать сейчас, пусть сначала приведёт нас к тому, что мы ищем. Да и убить не так просто: над ней висит защита.
— Что за защита? Покровительство её желчного небожителя?
— Что-то еще, я так и не смог понять.
— Я хочу ее видеть.
— Не стоит, — покачал головой Шек. — Она еще не догадывается, какая сила заключена в ее мече, не дайте ей осознать это. Но, помниться, Вы хотели сказать что-то важное….
— Я потеряла власть, — сквозь зубы пробормотала колдунья. — Дакира больше не принадлежит мне, теперь у меня нет ни денег, ни людей.
— Что такое Дакира по сравнению со всем миром? — усмехнулся демон. — Забудьте и ждите. Господин не обманет Вас.
Шек исчез, а колдунья в недоумении смотрела туда, где он только что стоял. Она напоминала обескураженного ребенка: будто ожидала чего-то, что всегда получала — и вдруг не получила, и не понимала, почему.
Решив не испытывать судьбу трижды, Стелла предпочла уйти.
Она шла без всякой цели, спускаясь и поднимаясь по лестницам, пока не поняла, что ноги несут ее в порт. Что ж, неплохо, можно посмотреть на корабли. Посмотреть и попытаться узнать последние новости — как там, в Сиальдаре?
— Девушка, эй, девушка, подождите!
Сначала она не обратила на этот оклик никакого внимания, но обладатель голоса был настойчив и не поленился броситься наперерез навьюченному ишаку, чтобы оказаться к ней ближе. Тут уж Стелле волей-неволей пришлось его рассмотреть. Нет, перед ней вовсе не был писаный красавец с томным взором — так, потертый жизнью адиласец, улыбавшейся ей во все свои тридцать два зуба. Один, кстати, был золотым. Что ему от неё нужно?
— Девушка, Вы такая красивая…
Так, начинается!
— Девушка, Вы ведь не местная…
Принцесса молчала, размышляя, как бы скорее избавиться от назойливого ухажера.
— Хотите, я покажу Вам город?
До чего настырный! Неужели непонятно, что девушка не хочет с ним разговаривать?!
И тут она поняла, что ему действительно нужно — её кошелек! Отвлекая девушку разговорами, изображая интерес, адиласец незаметно подбирался к ее кошельку, и, если бы она вовремя не заметила, через минуту благополучно скрылся бы со всем его содержимым.
— Ах ты, паршивец! — Девушка вырвала кошелек из рук несостоявшегося воришки. — Ограбить меня хотел, да?!
Она огляделась в поисках стражей порядка — их, как всегда, не оказалось поблизости. Как, впрочем, и вора, который мгновенно затерялся в толпе.
— Отправился зарабатывать на еще один зуб, — хмыкнула Стелла и засунула кошелек за корсаж — так надежнее всего. Тут и следовало его держать, а она расслабилась…
Девушка вернулась в гостиницу поздним вечером, когда на небе зажглись первые звезды. Принцесса зашла через двор, заглянула в освещенные окна первого этажа и прошла в сад. Есть не хотелось, а день приготовил богатую пищу для размышлений.
