— А ты не можешь справиться с этой болезнью? — опасливо спросил он Дыббакса. — С помощью джинн-силы?
— Думаешь, я не пробовал?
Джон кивнул. На самом деле он тоже уже попробовал вылечить Дыббакса, но поскольку точно не знал, на чем именно надо сконцентрировать воздействие джинн-силы, попытка оказалась тщетной. Возможно, он даже усугубил муки, которые испытывал его приятель.
— Ребята, вам придется сотворить этот смерч самим, — прошептал Дыббакс. — Мне слишком худо… — Заметив, что близнецы растерянно переглянулись, он добавил: — Расслабьтесь. Все получится. Смерч — это легкотня. И вообще, надо же вам когда-нибудь начинать. Так почему не здесь и не сейчас?
Джалобин замотал головой.
— Если вы не против, я все-таки полечу на самолете, — сказал он.
— Не волнуйтесь, мистер Джалобин, — прошептал Дыббакс, обхватывая руками живот. — Я подскажу им, что делать. — Он слабо улыбнулся. — Ну сами подумайте. Если ваш самолет потерпит крушение, вы окажетесь среди груды искореженного металла. А если авария случится со смерчем, все будет красиво… вокруг только воздух… один только воздух… На самом деле у нас там срабатывают воздушные подушки безопасности, честное слово.
Джалобин закрыл глаза и кивнул.
— Я знаю одно: я об этом пожалею, — сказал он. — Горько пожалею.
Они забрались на крутой холм, высившийся в западной части города. Внизу простиралась живописнейшая долина Катманду, где — согласно путеводителю Филиппы — когда-то находилось кишевшее змеями озеро. На вершине холма стояло святилище сваямбху Ганапати, — в окружении обезьян, паломников и туристов. Неподалеку, около автостоянки, джинниоры нашли тихое местечко, и Джон приступил к делу. Первый сотворенный им смерч опрокинул ближайший автомобиль, второй вообще вышел из-под контроля и унесся прочь — вслед за обезьянами, которые бросились наутек по южному склону, к Музею естествознания.
— Черт побери, Джон! — возмутился Джалобин. — Этак нас всех сейчас загребут в полицию. Давай же скорее, сделай нормальный смерч, пока на нас никто не смотрит.
— Кое-кто уже смотрит, — сказала Филиппа и кивнула на дальний конец стоянки.
Старый монах в красных одеждах начал Энергично им кланяться, благоговейно сжимая руки и бормоча что-то себе под нос.
— Продолжай, Джон, — добавила девочка. — Теперь уже поздно разбираться, видел он что-нибудь или нет.
С третьей попытки Джон сумел-таки сотворить, добротный, приличных размеров смерч и поднять в воздух всю компанию.
— Похоже, мальчик мой, ты сделал этого монаха счастливым до конца дней, — заметил Джалобин. — Думаю, ты упрочил его веру, не важно во что. Я в здешних верованиях не разбираюсь.
— Это замечательно, — сказала Филиппа и приветливо помахала монаху, а он, к ее радости, замахал в ответ.
— Так, вероятно, выглядели колесницы богов, — сказал Джалобин, пробуя за что-нибудь ухватиться. Однако ничего, кроме воздуха, он нащупать не мог. — О господи!
Дыббакс тоже громко застонал, поскольку смерч вдруг качнулся под ними и понесся вперед, словно в него впрягли упряжку невидимых лошадей. Через несколько секунд Дыббакс вообще не выдержал — и его, к отвращению Филиппы, вырвало прямо на головы толпившихся внизу туристов.
— Ну как? — сурово поинтересовалась девочка. — Тебе лучше?
Дыббакс слабо улыбнулся.
— Лучше? — едва слышно переспросил он. — Да. Чуть-чуть.
— Бедные туристы! — со вздохом сказала Филиппа.
Однако сотворенные Джоном смерчи и смерчики, а также болезнь Дыббакса оказались далеко не последними неприятностями, доставшимися в тот день долине Катманду. Путешественники поднимались вверх и летели прочь от холма так быстро, что Джон, опомнившись, попробовал изменить траекторию. Смерч накренился — сначала слегка, а потом ощутимо, и они оказались на самом его гребне: того и гляди слетят вниз.
— Выравнивай крен! — завопил Джалобин. — Сейчас грохнемся.
— Ой, простите! — сказал Джон, а Дыббакса тем временем снова вырвало, на сей раз на ту самую несчастную стаю обезьян, которую первый неудачный смерч погнал прочь с холма.
— Выравнивай, — проговорил Дыббакс, вытирая рот рукавом. — Упирайся пятками и держись против ветра. Так легче сосредоточиться и представить, что хочешь получить в итоге.
Джон послушался и уперся пятками в клубящийся в водовороте воздух. Смерч мгновенно изменил направление.
— Не перестарайся, — посоветовал Дыббакс.
— Я, кажется, понял, как это делается, — громко ответил Джон, стараясь перекричать нарастающий вой ветра.
— Давно пора, — простонал Джалобин. — Еще немного, и меня тоже вывернет наизнанку.
Смерч несся над долиной. Задев хвостом альпинистский перевалочный пункт, он сорвал рифленые жестяные крыши с туалетов и душевых — к смущению и стыду тех, кто был внутри. Дыббакс рассмеялся, хотя по-прежнему корчился от боли животе.
— Надо мне почаще болеть, Джон, — сказал он. — У тебя такие клевые смерчи выходят!
— Мы летим слишком низко, — заметила Филиппа. — Нас отлично видно с земли.
Она была права. Восседающие на воздушных подушках дети и однорукий мужчина были отлично видны в прозрачной воздушной спирали. Полицейский-регулировщик тщетно махал им жезлом, пытаясь направить путешественников в сторону от многолюдной центральной площади Дурбар, и еле увернулся от спутниковой антенны-тарелки, которую смерч сорвал с крыши ресторанчика «Боннингтон Бургер». Завидев шарахающийся вправо-влево смерч, рабочие бросили складывать кирпичи и сгребать песок на стройплощадке гостиницы для альпинистов и разбежались точно тараканы. Происходи все это не в Катманду, а в любом другом городе мира, там наверняка бы возникли паника и хаос. Но столица Непала известна своей неторопливостью и терпимостью. Многие заметили четырех западных туристов, летевших, скрестив ноги, прямо по воздуху без всякого летательного аппарата, но недовольно заворчали всего несколько человек. Большинство жителей Катманду были всегда готовы к чудесам, а паломники именно за чудесами сюда и прибыли, поэтому летевших на смерче людей они приняли за магов какого-то тайного искусства из области летательной йоги, которая крайне способствует глубинной медитации и проникновению в суть вещей. Все глядевшие на смерч с земли сочли, что стали свидетелями бескрайних возможностей самопознания, к которому сами они стремились, посещая непальские ашрамы и храмы. Священники поклонились, отшельники воздели руки к небу, гуру захлопали в ладоши, йоги приняли позу лотоса и начали в этой позе прыгать по траве, точно сами пытались взлететь, женщины бросали вверх цветы, а хиппи блаженно улыбались и, подняв вверх два пальца, приветственно махали путешественникам.
