"Хоть анатомию изучай",- подумал начотдела. Но не это занимало его - выдернул из светлых брюк Спири свитер, завернул: по внутренней поверхности шли, переплетаясь с нитями вязки, проводнички, сплетались в узоры с мягкими микросхемами; вдоль позвоночника тянулась, уходя в штаны, широкая темная лента. Семен Семенович отвернул край ее, увидел сыпь игольчатых контактов.
Мегре склонился к голове, осторожно подергал волосы: часть их осталась в пальцах, отделилась от шевелюры, отслоила и потянула за собой тонкую сетку схемы считывания. Эти волосы были не волосы, а диполи коротковолновой антенны.
– Даже не парик,- с уважением сказал Звездарик.- Высокий класс, куда нам!
Что же Витольд-то путает?
Он снова связался по рации с марсианином. Но тот раздраженно подтвердил, что сути Математикопуло (хорошо известные ОБХС, спутать невозможно) через антенны в (пси)-ВМ не проходили; он головой ручается.
А секунду спустя в рации послышался зуммерный сигнал, и голос с безжизненно отчетливой артикуляцией сказал:
– Он здесь. Я его прогнал.
– Где именно. Христиан Христофорович?- спросил Звездарик.- И нельзя ли все-таки?..
– Нет. Нельзя. Остальное сами. Конец. Начальник отдела в изумлении посмотрел сначала на комиссара и Васю, потом на тело Донора:
– Ну, артист, ну, ловкач! Как же это он?
А было так:
– Дзан-дзиги-дзан-зиги-дзан-зиги-зан-зиги-мяаааууу!
Дзан-дзиги-дзан-зиги-дзан-зиги-зан-зиги-мяаааууу! - хряли по аллее парка чувак с чувихой.
Вверху были махры и визры, внизу были махры и шкары, а посредине пряжка. Из кованой меди, понял, с инкрустацией и чернотой, шимпанзе в четырех лапах держит по пистолету. И к ней пояс, понял: мозаичный, из цветных проводов, на полпуза, на штаны выменял, такой можно носить и без штанов.
Впрочем, наличествовали и штаны: клешевые джинсы с отворотом.
И еще была магнитола. Японская "Шарп-стерео" - с автостопом, понял, с цветовой мигалкой, четыре дорожки, счетчик, чтоб я так дышал, хромированные педали со звоном, мягкий выброс кассеты, век свободы не видать, две телескопические антенны, чувихи стонут: отдаться мало! - реверберирующая приставка для воя, понял-нет, полторы тыщи галактов: с мамаши, вроде бы откупиться от блатных, пятьсот, с папаши, будто женюсь, восемьсот, на пару сотняг толкнул шмоток - имею!
И сразу подкололась чува: груди: навыкат, джинсы в обтяжечку, все у нее в порядке от и до. Идем, балдеем. Я ей "гы-гы-гы!", она мне "хи-хи-хи!" - и такое у нас взаимопонимание, хоть на четвереньки переходи.
…Собственно, в основном была магнитола. Шла по аллее. И Спи-ря ее засек.
– Дзан-дзиги-дзан-зиги-зани-зигизанн-зиги-мяааууу!..
– Гы-гы-гы!
– Хи-хи-хи! И блеянье саксофона.
Как вдруг (чувиха как раз отхиляла в кусты) "дзан-дзиги-дзан-зи…" и заело.
Клавиша "play" сама выскочила.
– Эй, ублюдок,- сказал из динамиков спокойный голос,- слушай внимательно и не дергайся. Ты же не хочешь, чтобы из твоей магнитолы сейчас повалил дым, а?
У чувака отвисла челюсть, но он овладел собой:
– Нет… товарищ нача… гражданин… дядя… не надо, что вы! Пусть лучше из меня пойдет дым.
– Из тебя дым пойти не может, только вонь,- резонно заметили из магнитолы.-
Тогда делай, что я скажу. Ступай к ближайшей телефонной будке.
– Есть шеф! Нашел. Вошел.
– Сними трубку… да поставь магнитолу, идиот, у нее ног нету, не убежит! - опусти две копейки.- Набери номер 65-43-21. Не перепутай. Теперь оборви трубку так, чтобы весь провод остался у аппарата… Давай-давай, что тебе - впервой? Есть? Зачисти концы - живо, зубами, не убьет тебя током, не бойсь!
Сунь их в гнезда внешнего динамика… ну, там, где обозначено "8 ом" - нашел? Нажми клавишу "play" - через минуту будешь свободен.
Верно, через минуту прибор снова начал вырабатывать
"дзанн-дзиги-дзан-зиги…".
Чувак схватил магнитолу в обнимку, похилял на полусогнутых прочь. Ему тоже надо было в кусты.
Номер, который он набрал, был известен в Кимерсвиле только очень узкому кругу лиц: он соединял с блоком X. X. Казе в пси-машине.
Но Спиря у академика как-то спросил, тот ему сообщил: информацию утаивать нельзя.
Мегре вытащил пистолет:
– Что ж, ничего не остается, как преследовать его и там.- Вопросительно взглянул на сотрудников ОБХС: - Каждый в себя или по кругу?
По лицу Васи было видно, что ему очень не хочется стрелять в себя.
– По кругу,- сказал Звездарик, доставая свой пистолет.- Давайте условимся:
Порфирий Петрович прочесывает левые каналы и блоки, Лукич правые, я середину. Да, чуть не забыл!..
Он положил пистолет на траву, достал блокнот и шариковую ручку, написал крупно на весь листок: "Тела не убирать, идет расследование ОБХС!" - поставил должность и дату, расписался, нашел камешек и, положив вырванный листок на грудь Спире, придавил его им.
Все трое стали вокруг Математикопуло, закинули левые руки за головы, открывая область сердца, вытянули правые руки с пистолетами по направлению сердца соседа (Мегре целил в Звездарика, тот в Васю, Вася в комиссара) и по команде начальника отдела:
"Пли!" - нажали курки. Три выстрела слились в один, три тела повалились на траву, образовался треугольник вокруг тела Донора. Пси-личности через спецкостюмы упорхнули к антеннам, в обессученные тела детективов (и заодно в тело пси-авантюриста) через другие схемы спецкостюмов и контактки потекли стимулирующие быструю регенерацию импульсы.
…эмиттер - коллектор, эмиттер - коллектор, эмиттер - коллектор, ячейка "не
– или" - поворот в новую схему, пробиться сквозь толчею импульсов, суммирующихся у схемы "и". И опять скачки по нейристорно-триггерным цепям: эмиттер - коллектор, эмиттер - коллектор…
Машина была как город: каналы связи - улицы, узлы - перекрестки, блоки - здания, подсистемы - кварталы, ЗУ - склады, сортирующие и суммирующие ячейки
– как подъезды в домах. Город сей жил: в одних блоках-зданиях кипела сложная деятельность, там дифференцировали, интегрировали, дешифровали, комплектовали сути; в других, в запоминающих устройствах всех типов, пси-личности накапливались подобно туристам в гостиницах, чтобы в должное время отправиться в трансляторы или в блоки записи, уступить здесь место другим. На "улицах", в СВЧ-кабелях, была давка сигналов, протиснуться можно было только в своей полосе частот.
Вася Долгопол и думать не гадал, что погоня, которую он начал прекрасным утром на набережной, продолжится таким необыкновенным способом. Тем не менее и это была погоня. Он шел по следу, чуял преследуемого по релаксациям импульсов в схемах впереди, по колыханиям не успевших полностью рассосаться зарядов… Вот он, Донор в сутях, только-только прошмыгнул здесь, свернул по разделительной схемке, будто за угол, в другой кабель, захлопнул за собой, как калитку, триггерную ячейку (на такую налетаешь, будто лбом), но все равно близко, вот-вот.
