Глаза Ялны слегка расширились. «Он читает мысли,- еще раз сказала она себе.- Он знает, что я страшусь мучений, которые терпела в подземелье Нидхегга, но я вынесла истязания Торга и перенесу пытки Локита!»
– Да, ты их перенесешь,- усмехнулся Локит.- Уж я об этом позабочусь. А какая приятная жизнь тебя ждет! Работать не придется и забот никаких. Все, что от тебя требуется, это хорошо себя вести, когда я буду приходить каждый вечер, чтобы насладиться твоими криками.
Тебе, думаю, будет приятно узнать, что как бы я тебя ни изувечил, в моих силах залечить твои раны. Конечно, иногда мне не захочется делать это сразу же. И настанет день, когда ты мне наскучишь, и я больше не исцелю тебя и позволю умереть. Но я не скажу тебе, когда это произойдет.
– Тебе не удастся сломить меня,- с громко бьющимся сердцем заявила Ялна.
– Ты убеждена в этом? Что же, постараюсь тебя разуверить. Начнем вот с этого…
Локит начертил руны и сосредоточился на заклинании обращения в раба Черепа. Вызванный силой его магии призрачный Череп, окруженный пляшущими языками пламени, стал обволакивать голову Тирульфа. Не пришедший до конца в себя воин застонал от боли, извиваясь всем телом на удерживавшей его веревке.
– Не трогай его! - закричала Ялна.- Что ты с ним делаешь?
– Обращаю в раба Черепа,- невозмутимо объяснил Локит.- Все пленники в лагере станут, рано или поздно, рабами Черепа, кроме Песни Крови, Гутрун, Хальд и… тебя. Я хочу оставить вам способность противиться мне. Это придает остроту моим развлечениям.
Пламенный Череп проник в голову Тирульфа, испустившего пронзительный вопль и снова погрузившегося в забытье.
– Ты признаешь себя рабыней, если я стану терзать его, признаешь из любви к нему? - Локит пристально смотрел на нее.
Ялна молчала.
– Не тревожься об этом, рабыня. Я хочу, чтобы ты признала это и просила, даже умоляла сделать тебя моим кричащим рабом, но исключительно ради того, чтобы освободить от боли саму себя.
– Никогда,- зло бросила она.
– А я так не считаю. Вспомни, что стало с Нидхеггом, когда в его подземелье появилась Владычица Мертвых? Помнишь, как он превратился в дракона, такого великолепного дракона, подобного могильному червю. Не хотелось бы тебе навестить его, рабыня? В Ностранге, в его прибежище среди горы трупов? В самых мрачных и холодных безднах Нифльхейма?
Думаешь, не в моих силах отправить тебя туда? Ошибаешься. Бедняга Нидхегг страшно обрадуется знакомому лицу. Особенно если это рабыня, которой он во многом обязан своим падением и последовавшей карой. Он вопит, не переставая, и я уверен, что близость твоей теплой плоти, пусть на короткое время, но несказанно порадует его.
Хотя радость его, возможно, и продлится, если ты станешь упорствовать и сопротивляться моей воле. Ну так, ты признаешь свое рабство и будешь на коленях умолять меня сделать тебя кричащей рабыней? Или предпочтешь удовольствие стать невестой дракона Нидхегга и скрасить его одиночество?
Ялна подавила готовое вырваться рыдание от охватившего ее ужаса и молча закрыла глаза.
– Очень хорошо,- рассмеялся Локит.- Будь по-твоему.
Ялна висела, не открывая глаз, и слышала, как он начал произносить заклинание. Внезапно в нее ледяными копьями вонзился холод и на мгновение затуманилось сознание. Затем в ноздри ей ударил отвратительный запах мертвечины, а в уши врезался ужасающий рев чудовища. Помимо воли она открыла глаза и дико вскрикнула.
Ялна оказалась в ледяном холоде пещеры. Неизмеримо большей, чем подземная темница в замке Нидхегга, где ее пытали. Широко разведенные в стороны, ее ноги были скованы железными кольцами, вкрученными в обледенелый пол. Руки в оковах удерживала цепь, уходящая к скрытому мраком потолку.
В таком положении она едва касалась пола пальцами ног. Ее ноги оставались босыми, а в остальном на ней был положенный невесте подвенечный наряд, и голову венчал миртовый венок.
Каменея от ужаса, смотрела она, как к ней медленно приближается, свиваясь в кольца и извиваясь по заваленному трупами полу, оставляя за собой шлейф отвратительной слизи, непрерывно вопящее мерзкое создание. Его белое с лиловым отливом тело источало мертвенный свет, кроме которого ничто не нарушало безраздельного торжества мрака и смерти в этом скорбном месте. И это гнусное чудовище было когда-то властителем Нидхеггом.
Ялна стала бешено рваться, сотрясая оковы. Голова ее металась из стороны в сторону, вздыбливая волосы, глаза дико вращались в орбитах. Смертельный ужас вырывал из ее груди стоны, один громче другого, пока чудовище не добралось до нее и не обвило своим огромным раздутым хвостом. Затем две тонкие конечности, напоминавшие человеческие руки, пробились сквозь покрывавшую его кожу липкую слизь и начали снимать с нее брачный наряд.
Стоны Ялны сменились воплями отчаяния. Она напрягала силы, но едва могла пошевелиться, а Нидхегг тем временем продолжал медленно раздевать свою невесту.
Внезапно в голове ее явственно зазвучал голос Локита:
«Сначала он закрепит ваш брак, соединившись с тобой, а потом подвергнет тебя таким пыткам, которых ты себе и вообразить не можешь. Он считает, что ты сильно постаралась для того, чтобы он превратился в ту тварь, что ты сейчас видишь».
Чудовищный слизняк сорвал с нее остатки одежды и, обняв своими мертвенно-холодными щупальцами, прижался к ней осклизлым лоснящимся телом.
Ялна кричала и кричала, и ее крики сливались с воплями монстра. Вдруг из его тела появились другие отростки. Обвиваясь вокруг нее, они теснее прижимали ее к гладкой твари. Один из выростов стал проталкиваться к ней в рот, а другой медленно поднимался, ощупывая бедра.
«Ты еще не передумала?» - мысленно спросил ее Локит.
Ее рот, когда она собиралась сказать «да», как кляп закупорил источающий тошнотворную жижу отросток. Но Локит уловил отразившийся в мыслях ее пронизанный ужасом вопль - признание поражения и злорадно расхохотался.
«Так ты признаешь себя моей рабыней?» - нарочито затягивая ее мучения, спросил он.
«Будь ты проклят! Да! Не позволяй ему… Нет! Останови его! Я сделаю все, что ты захочешь! Все! О, прошу тебя! Останови его! Прошу!»
– Прошу! - Она услышала свой сдавленный крик.
Женщина снова оказалась в конюшне, но теперь у ног Локита: обнаженная и без оков. Рыдания разорвали ей грудь: она закрыла лицо руками.
– А сейчас,- он, усмехаясь, смотрел на нее сверху вниз,- умоляй меня превратить тебя в свою кричащую рабыню, и торопись, иначе я отошлю тебя назад в объятия Нидхегга.
Ялна взглянула на него сквозь поток слез. Мертвенный запах исходил от ее загаженного слизью тела. Ее мутило от омерзительного сладковатого привкуса тлена во рту.
