– Мне не надо перечислять всех, мистер Маквайан. Как принято называть это соглашение?
Джо опустил голову, замолчал, и когда все уже решили, что он по обыкновению ушел в себя, заговорил снова:
– Соглашение Левина-Гавота.
– Гавиота, Маквайан, – поправила профессор Семеш. – Себастиан Моралес Гавиота, крупнейший испанский политический деятель. И ты знал бы об этом, если бы в свое время лучше учился читать. Садись. Корсакофф, к завтрашнему дню доклад о международном союзе солнцерожденных, который функционировал с середины восемнадцатого века до конца девятнадцатого, позже уступив место нашему знаменитому Верховному Совету. А Мистер Торду нам приготовит презентацию о Мадридском конгрессе. Красочную и информативную, да, мистер Торду? Ну и на десерт – реферат про жизнь и достижения Себастиана Гавиоты от мистера Маквайана. А теперь отступили строчку и пишем: список племен, которые принимали участие в мировых конгрессах девятнадцатого века. Это важно для понимания политической карты мира, и полной информации вы в интернете не найдете. Поэтому будьте любезны, записывайте, это будет на экзамене…
– Вот блин… – едва слышно шепнул Маре Нанду. – А я хотел с тобой полетать этим вечером…
Она предупредительно качнула головой. С нее хватило наказаний на сегодня. То ли еще будет, когда из Совета вернется мисс Вукович! Кажется, завтра. Отец-то вряд ли узнает про видео, а вот она моментально вычислит. И драить Маре полы в столовой по меньшей мере неделю. Поэтому чем позже она встретится с завучем, и чем больше времени будет у суровой хорватки, чтобы остыть, тем лучше.
С трудом дождавшись обеда, – не от голода, а от головной боли, которая мучила после вчерашней трансформации, – Мара пихнула в карман куртки пару кусков хлеба и пошла на любимые валуны, чтобы недолго посидеть в тишине. Море сегодня было светлым и серым, как жидкая ртуть. И спокойным.
Густав, смотритель маяка, возился с яхтой «Сольвейг». То ли полировал, то ли мыл… Издалека было плохо видно, зато ветер доносил до Мары, как он бубнит под нос шведскую песенку. А это означало одно: старик в хорошем расположении духа.
В какой-то степени, Мара ему завидовала. Да, он был одинок, жил в маленькой каморке маяка, на его плечи легли едва ли не все хозяйственные заботы. Провиант закупи, кровати для новеньких расставь, гостей встреть, привези… Зато никто его не дразнил и не лез к нему в душу.
Мара откусила свежую зерновую булочку и задумалась. А зачем вообще нужен Верховный совет солнцерожденных и эта муть с международным правом? Вот Мбари, Роуз, Нгайре… Все они. Жили себе в родном племени, которое никаких пактов не подписывало. И ничего! Не сказать, чтобы их это как-то ущемляло. Зачем вдруг вожди отправили детей в пансион Линдхольм? Для чего им связываться с Советом, с этой мутной структурой, которая по своей таинственности и мрачности уделала бы ФСБ и ЦРУ вместе взятых? Есть от Совета реальная польза, или это большая игра для взрослых, которым хочется власти? Ради чего все это?.. Иллюзия. Есть море, камни, небо. Им никто не хозяин. Удивительно, какими дураками иногда бывают люди.
– Почему ты не стала обедать со всеми? – вывел Мару из размышлений высокий голос Брин. – Сегодня рагу.
– Не голодна, – Мара подвинулась, не оборачиваясь, и Брин опустилась рядом. Она не любила это место. Слишком холодно, слишком жестко, слишком ветрено. «Для песца?» – так и подмывало спросить Мару. Но Брин была противоположностью своего тотема. И хотя внешне напоминала снежную королеву – длинные белые волосы и голубые глаза-льдинки – больше всего любила тепло, камин и толстенные шерстяные носки. И раз уж она пришла на валуны, ей было, что сказать.
– Джо считает, нам надо поговорить, – она протянула подруге большую грушу.
– Джо и поговорить? Прямо так, в одном предложении? – усмехнулась Мара, но грушу все же взяла. – Слушай, мне и в голову не пришло, что тебе охота провести экскурсию. Ты вчера весь день говорила, что хочешь сыграть в пинг-понг! Откуда мне было знать, что это не так?
– Я специально это говорила, – Брин вздохнула. – Чтобы ты меня переубедила.
– Логично, да.
– Я ведь ждала их приезда! Читала про каждое племя, учила приветствия на их языках… Ну, из тех, что смогла найти. Это историческая веха, Мара! – глаза-льдинки возбужденно заблестели. – А ты меня даже не позвала! Я понимаю, ты теперь знаменитость…
– Шутишь?! – горячо возмутилась Мара. – Мне оно надо, по-твоему? Сказала бы прямо. Да я бы с радостью!.. Знаешь, какое это было мучение?! Они ведь ничего не понимают. Половина по-английски не говорит. А это видео?
– Да, с видео, конечно, некрасиво получилось, – вздохнула Брин. – Но я считаю, ты поступила правильно! Глупо – но правильно.
– Почему еще глупо? – Мара хрустнула грушей.
– Удивительно, как ты вчера не попала в палату к мадам Венсан! Я одна читала учебник по безопасности трансформаций?
– Еще профессор Фальк, видимо.
– Не смешно! С таким перерывом в тренировках, да еще и полное перевоплощение в человека другого пола и другой расы…
– Вот только не надо мне расизма! – с набитым ртом возразила Мара.
– Это не расизм, – снисходительно качнула головой Брин. – Это наука. Слишком большая разница во всем. Вплоть до физиологии.
– А… Ну его, – отмахнулась Мара. – Руки, ноги, голова…
– И голова, видимо, еще болит?
И откуда она вечно все знает?
– Есть немного…
– На, возьми, – Брин протянула подруге красную капсулу: витамины для восстановления после зимних трансформаций. Хранились они либо у мадам Венсан, либо в личных запасах преподавателей. Так откуда таблетка у летней исландки?
– Нет, не стащила, – ответила Брин на немой вопрос. – Мисс Вукович оставила перед отъездом.
– Тебе?!
– Ну, на случай, если ты выкинешь что-то подобное... Как видишь, не ошиблась.
Мара хотела сказать, что у нее не было выхода, но передумала и молча проглотила капсулу. Уже через час станет легче.
– Может, спросишь отца насчёт Густава? – спросила Брин после паузы. – Ну, про Союз Четырех и...
– Ты посмотри на Густава, – Мара поморщилась. – Какой из него тайный политик?
Месяц прошел с тех пор, как Мара, Джо, Нанду и Брин проникли в каморку смотрителя. Кто бы поверил, что индейцу приснится сон с настоящими паролями? Что пароли эти откроют файлы в компьютере Густава и укажут на принадлежность старика к тайной организации? Никто толком не знал, есть Союз Четырех на самом деле или это пугалка из разряда рептилоидов. В самом деле: чтобы в двадцать первом веке целым Верховным советом управляли из-под полы четыре человека? Тайком, с зашифрованных адресов передавали указания высшим чинам? И за столько лет Совет со своей развитой шпионской сетью так и не выяснил, кто входит в загадочный Союз? Зато выяснили ученики второго курса. Потому что вещий сон. Ага. Бред же.
Мара обсуждала это с друзьями сто раз, и чем больше они выдвигали версий, тем безумнее это выглядело.
– Допустим, он не входит в Союз четырех, – Брин завела шарманку в сто первый раз. – Но ведь письма с указаниями для Верховного совета были у него в компьютере! Мы видели сами, а групповые галлюцинации – редкое явление, я читала. Густав может следить за ними. Может, он шпион Совета? Или всё-таки в Союзе, но, скажем, их секретарь?
– Брин, это все любопытно. Но мы ничего не сделаем. И уж точно нам никто не расскажет. Вукович вообще считает Четырех выдумкой.
– Значит, ты спрашивала?! – оживилась исландка. – И ничего не сказала?!
– Да я так, между делом. Она сказала, что если мне нечем заняться, то библиотечный архив сам себя не оцифрует.
– Ей есть что скрывать… – сытой кошкой прищурилась Брин, и Мара обреченно провела по лицу пятерней. Снова. Всезнайка-детектив снова закусила удила.
Если в мире и есть вещи, неподвластные никому, то любопытство Брин определенно в их числе. Этот нездоровый огонек в глазах – верный признак, что в белобрысой макушке завертелись с бешеной скоростью шестеренки, выплевывая гипотезы одну за другой. Фабрика безумных идей пришла в движение.
