Тео тут же согласился с «супругой»:
— Определённо. Мало кто сейчас знает все нюансы тех или иных обрядов. Забылось за ненадобностью. Зачем вникать в суть, если итог прост и незамысловат? Но, по мнению окружающих, мы с тобой снова отличились, покусившись на давно сложившуюся традицию. Впрочем, когда нас это волновало?..
Стефания лишь махнула рукой, давая понять, насколько для неё важно общественное мнение, оторвавшись на секунду от цветущего куста шиповника, чьим умопомрачительным ароматом с нескрываемым удовольствием буквально упивалась последние несколько минут.
Тео расстегнул оливкового цвета пиджак и расслабленно откинулся на спинку скамейки, подставляя своё смуглое лицо ласковым лучам июньского солнца, проникавшим через ажурные стены беседки. Жаль, что на севере такое короткое лето. Как истинный южанин, он очень скучал по солнцу и ловил каждое мгновение, чтобы насладиться им.
1.4. Смерть Тео
Над головой сквозь толщу воды размытым светлым пятном проглядывало солнце. Тео ещё раз дёрнул ногой, запутавшейся в обрывках старых сетей, неведомо откуда взявшихся в этом месте. Сейчас очень пригодился бы нож, которым он обычно отсоединял от камней, а затем, уже на берегу, вскрывал раковины, но попав в ловушку, юноша запаниковал и случайно выронил его. И теперь спасительный кусок металла покоился где-то на дне моря. Спуститься за ним вниз мешали всё те же сети. Выпутаться при помощи рук не получилось, сколько юноша не старался. Он уже успел тысячу раз пожалеть о своём решении нырнуть в одиночку именно в этом месте. Поблизости не было ни одной лодки ныряльщиков за жемчугом, поэтому бессмысленно было надеяться на помощь. А ведь он даже не сказал никому, что собирается нырнуть в этом месте! И вода почему-то молчала, когда за несколько мгновений до погружения по привычке «шептался» с волнами. Но как же мать? Его смерть станет для неё последним ударом.
Воздуха в лёгких оставалось всё меньше и меньше, желание сделать вдох с каждой секундой усиливалось, в голове шумело, на уши давило. Тео не мог больше сопротивляться. В полном отчаянии он дёрнулся в последний раз, вырвавшиеся на свободу пузырьки воздуха устремились по направлению к солнцу, в нос и рот хлынула вода. Внутри всё словно пламенем обожгло. Казалось, ещё мгновение и лёгкие разорвёт на мелкие кусочки. Перед глазами промелькнула вся его короткая жизнь, лица родителей и брата, какие-то обрывки воспоминаний из детства… А потом неожиданно пришло спокойствие, все неприятные ощущения пропали, и наступила спасительная темнота.
***
— Надо же… Совсем молоденький… Как жаль, что твоё время пришло…
Тео с трудом разлепил глаза, и, сфокусировав взгляд, увидел странную бледную женщину средних лет, одетую в элегантное старомодное чёрное платье, которая сидела рядом с ним на коленях и ласково гладила его по голове. Солнце по-прежнему стояло в зените, но выглядело каким-то блеклым, а небо вместо голубого почему-то казалось пепельным. И обычно золотистый песок был странного мышиного цвета. Зато дышалось на удивление легко и безболезненно. Вот только движения грудной клетки не ощущались. Совершенно. А ещё было неестественно тихо. Не шумели волны, не пели птицы, не скрипела старая плакучая ива на пригорке.
Тео резко сел, чуть покачнувшись:
— Так Вы…
Женщина грустно улыбнулась, поправив вуалетку рукой:
— Да, это я. Я всегда прихожу к своим детям. Или к тем, кто мог бы стать одним из них. Вот только в последнее время почему-то не все они возвращаются ко мне… И это меня весьма печалит. Ты готов идти со мной? Я провожу тебя.
Тео с грустью посмотрел в сторону родной деревни.
— Скажи, что тебя останавливает? О чём ты сейчас сожалеешь? — поинтересовалась собеседница Тео.
— Моя матушка сильно болеет, Госпожа. После того как во время шторма погиб мой старший брат Адам, а впоследствии скоропостижно скончался отец, кроме, меня у неё больше никого из родных и близких не осталось. Если уйду и я, то о ней абсолютно некому будет позаботиться. Не могу её оставить совершенно одну…
Женщина внимательно посмотрела на юношу и сделала вид, что ненадолго задумалась.
— Хорошо. А если я дам тебе возможность «доглядеть» за матерью, исполнишь одно моё поручение? Высшие Покровители, конечно, не имеют права вмешиваться в жизнь простых смертных, но ведь бывают же исключения… Я могу даровать тебе отсрочку. Но в обмен на одну услугу…
Ни на секунду не задумываясь, Тео тут же выпалил:
— Да, Госпожа!
Женщина усмехнулась и пожала его правую ладонь, скрепляя сделку.
Поток устремившейся в его тело магической силы с головой захлестнул Тео своим жаром и также внезапно схлынул, свернувшись, словно мурчащий котёнок где-то в районе сердца и оставив после себя лишь небольшое жжение на руке.
Одно неуловимое движение и Госпожа Последнего Покоя выпрямилась.
— Я ещё навещу тебя, Теодор. И ты получишь ответы на все свои вопросы. Не бросай учёбу. Просто смени направление. Впрочем, твоя любовь к иллюзиям ещё может тебе пригодиться в будущем, как и твой природный дар…
Неожиданно всё вокруг померкло.
***
Он очнулся снова лежащим на песке. На этот раз принять сидячее положение удалось лишь с пятого раза. Согнувшись в три погибели, Тео закашлялся. Трясущимися пальцами убрал со лба прилипшую прядь волос и огляделся. На пляже он был совершенно один. Рядом валялся оборонённый ранее в море нож, чуть поодаль стояла сетка с раковинами. Сильно кружилась голова, всё тело нещадно ломило, каждый вздох отдавался острой болью в груди, противно саднила ободранная на щиколотке кожа. Значит, всё это ему не привиделось. Тео покрутил правой рукой и уставился на чёрную метку, которая становилась с каждой секундой всё бледнее, пока окончательно не исчезла. И хотя она стала абсолютно невидимой, всё равно ощущалась. Словно вшитая под кожу мелкая монетка. Тихонько звякнула цепочка, висящая на шее, по которой съехал вниз и повис медальон с эмблемой Школы магии Рострока. Являвшийся на самом деле простейшим артефактом перемещений, которые выдавали каждому ребёнку, пожелавшему получить образование, но жившему вдали от той или иной школы. Распространённая практика. К тому же это было выгоднее, чем создавать и содержать пансионы при каждом учебном заведении. Вот только свой артефакт вместе с цепочкой Тео уничтожил, когда понял, что мать нуждается в круглосуточном присмотре и об учёбе придётся забыть. Но в том, что это «тот самый» сомнений не возникало. Та же щербина с краю, те же царапины…
Благодаря стараниям и уходу, Тео удалось поднять мать на ноги, несмотря на то, что и местные лекари, и жители деревни заочно похоронили её в тот самый день, когда случился удар. Но всё равно требовалась ежедневная помощь. Впрочем, стоит попробовать вернуться к занятиям.
Тео зарылся ладонью в песок, затем зачерпнул полную пригоршню и пропустил сквозь пальцы, наблюдая за тем, как золотистые песчинки медленно ссыпаются вниз, образуя небольшой холмик. Где-то вдалеке прокукарекал петух.
***
Его мать тихо ушла во сне спустя три года, в то самое лето, когда он поступил в Университет, счастливо уверенная в том, что её сына, уроженца небольшой рыбацкой деревушки, ждёт большое будущее. Возраст и подорванное здоровье взяли верх. Слабым утешением для Тео служило то, что он до последнего был с ней. Естественно, и о сделке, и о полученном от Госпожи даре, благоразумно умолчал. В отличие от других, Госпожа не ограничивала Тео клятвами и предупреждениями о неразглашении, так как знала, что госпожа Барт и так унесёт эту тайну с собой в могилу. Как любящий сын, он сам решил поберечь и без того слабые нервы матери.
На похоронах, кроме Тео, жреца и могильщика больше никого не было. Лишь к поминальному столу пришло несколько соседей. И те вскоре разбрелись по своим делам.
Выждав положенные три недели траура, Тео продал дом, раздал соседям всё оставшееся имущество, кроме своих личных вещей, и навсегда покинул родные края. Больше его здесь никто и ничто не держало.
