Незримый клинок. Хребет мира. Море мечей - Роберт Энтони Сальваторе

Все еще не вынимая оружия, Энтрери неожиданно ринулся вперед, в последний миг проскользнув под просвистевшим в воздухе мечом, и выпрямился, оказавшись вплотную к противнику. Одной рукой он ухватил здоровяка за подбородок, а другой ударил по затылку, прихватив прядь волос. Потом сделал быстрое резкое движение, и тот осел на землю. Энтрери отпустил его, удерживая руку, сжимавшую меч, чтобы предотвратить случайный удар. Верзила тяжело упал на спину. В ту же секунду Энтрери наступил ему на горло. Пальцы, державшие рукоять меча, сразу разжались, как будто здоровяк сам отдал оружие убийце.

Энтрери отскочил, потому что остальные двое были уже рядом – один приближался спереди, другой – со спины. Энтрери выбросил вперед руку, и меч сверкнул, описав круг. Нападавший спереди быстро отступил, но убийца и не намеревался его ранить. Он перебросил меч в правую руку, а потом стремительно и неожиданно сделал шаг назад, одновременно повернув руку с оружием, и с силой послал ее далеко назад. И сразу почувствовал, что острие клинка вошло в грудь второго разбойника, и даже услыхал слабый свист воздуха, вырвавшегося из пробитого легкого.

Повинуясь исключительно чутью, Энтрери повернулся вправо, по-прежнему держа свою жертву насаженной на меч. Бедняга послужил ему щитом, заслонив от новой стрелы. Однако лучника никак нельзя было назвать мастером – стрела зарылась в землю в нескольких шагах от Энтрери.

– Вот идиот, – пробормотал убийца, рывком выдернул клинок из тела своей жертвы, сбросив его на пыльную тропу, и, продолжая движение, сделал быстрый взмах мечом. Движение было таким быстрым и отточенным, что последний из разбойников наконец понял, какого дурака они сваляли, напав на этого путешественника, развернулся и кинулся бежать.

Энтрери повернулся, метнул меч туда, где прятался лучник, и бросился в укрытие. Долгое время все было тихо.

– Где он? – послышался испуганный и раздраженный возглас стрелка. – Мерк, ты его видишь?

Снова повисла тишина.

– Где он? – опять выкрикнул лучник, явно начиная паниковать. – Мерк, где же он?

– У тебя за спиной, – последовал ответ шепотом. Разноцветной вспышкой блеснул драгоценный кинжал, перерезав тетиву, и, не дав бедняге опомниться, Энтрери приставил острие к его горлу.

– Прошу тебя, – запинаясь, пробормотал мужчина, так отчаянно трясясь всем телом, что первая царапина появилась по его собственной вине. – У меня дети, правда. Много, очень много. Семнадцать…

Последние слова потонули в бульканье, потому что Энтрери, упершись ногой ему в спину, перерезал парню горло от уха до уха, потом пнул, и тот упал лицом вниз.

– Что ж, надо было выбрать работенку поспокойнее, – произнес убийца, хотя бедолага его уже не слышал.

Выглядывая из-за нагромождений камней, Энтрери вскоре заметил четвертого из этой компании, бежавшего вдоль тропинки, прячась в тени. Скорее всего он торопился в Калимпорт, но слишком боялся бежать по дороге в открытую. Энтрери вполне мог догнать его или же натянуть тетиву на лук и выстрелить. Но он не стал этого делать, потому что ему было все равно. Даже не удосужившись обшарить карманы убитых, он отер кинжал, спрятал его в ножны и вернулся на дорогу. Да-а, долго же он скитался, очень долго.

Когда-то, перед тем как покинуть Калимпорт, Энтрери прекрасно сознавал, какое место в городе и в мире занимает. И сейчас он думал об этом, возвращаясь после семилетнего отсутствия. Прекрасно зная этот странный город, он понимал, какие изменения должны были произойти здесь за такой долгий срок. Наверняка почти никого из старых знакомых уже не осталось, а одна только слава легендарного убийцы вряд ли поможет ему в налаживании отношений с новыми главами гильдий, скорее всего самочинно занявшими эти места.

– Что же ты со мной сделал, Дзирт До'Урден? – усмехнувшись, вслух произнес Энтрери, потому что решительные перемены в жизни наемного убийцы начались в тот самый момент, когда паша Пуук дал ему задание отобрать бесценную рубиновую подвеску у пустившегося в бега хафлинга. Тогда Энтрери подумал, что дело плевое. Он хорошо знал хафлинга Реджиса, которого уж никак нельзя было счесть сильным противником.

Но Энтрери не знал, что проныра Реджис сумел приобрести могущественных друзей, самым грозным среди которых был темный эльф. Сколько же лет прошло, размышлял Энтрери, со времени их первой встречи с Дзиртом До'Урденом, с тех самых пор, как он встретил воина, равного себе, образ которого до боли ясно показывал, насколько лживым и пустым было его собственное существование? Да уж почти десять лет, сообразил убийца, и за это время он постарел, движения его стали не такими отточенными, тогда как на темного эльфа, который вполне мог прожить и тысячу лет, прошедшие годы не наложили никакого отпечатка.

Да, именно Дзирт подтолкнул его на небезопасную дорогу самопознания. Тьма, увиденная Энтрери, показалась еще непроглядней, когда он отправился по следам отступника-дроу. Дзирт сражался с Энтрери на высоком уступе в окрестностях Мифрил Халла и победил его. Убийцы уже не было бы в живых, если бы некий темный эльф по имени Джарлакс, живший по своим собственным правилам, не спас его. Джарлакс же и взял его с собой в Мензоберранзан, громадный город дроу, оплот Паучьей Королевы Ллос. В этом городе, где властвовали интриги и жестокость, наемный убийца из рода людей оказался в незавидном положении. Здесь убийцей был каждый, и к Энтрери, несмотря на его высокое мастерство, относились всего лишь как к человеку, что автоматически ставило его ниже последних подонков общества дроу.

Но не только непривычное положение отверженного в городе темных эльфов наложило на него глубокий отпечаток. Здесь он вдруг понял, насколько пустым было его существование. В городе, населенном подобиями самого Артемиса Энтрери, он внезапно осознал всю нелепость своего убеждения в том, что холодная приверженность чистому искусству убийства ставит его выше сброда. Теперь, глядя на раскинувшийся внизу Калимпорт, когда-то бывший ему домом и ставший, похоже, его последним прибежищем, он понял это со всей ясностью.

Темный загадочный Мензоберранзан смирил гордыню Артемиса Энтрери.

Возвращаясь в Калимпорт, Энтрери не раз спрашивал себя, действительно ли он хочет сюда вернуться. Он понимал, что первое время находиться в городе будет небезопасно, но некоторая неровность его обычно уверенного упругого шага была вызвана вовсе не страхом смерти. Ему было страшно жить дальше.

Внешне в Калимпорте – городе миллионов нищих, как привык называть его Энтрери, – почти ничто не изменилось. Он проходил мимо десятков нагих и завернутых в лохмотья несчастных, валявшихся на обочинах дорог, куда утром их отогнала городская стража, освобождая проезд для позолоченных карет богатых торговцев.