Вы совершенно верно заметили, что у меня имеются и другие дела, которыми мне следует заняться.
Они оставили ему лошадь и оружие. Он отправился в лагерь и обнаружил своих людей там, где их настигла смерть, большинство, так и лежали на одеялах, на которых они спали. Над полем кружило воронье, а черные тучи обещали дождь.
Роджер на мгновение присел на землю, которая, как ему показалось, качнулась у него под ногами. Он не знал, понимает Энни, что теперь произойдет. Даже он сам не мог себе представить размаха грядущего кровопролития. Пятьсот человек, погибли здесь — это даже не начало.
Его шаги гулко отдавались на полу красного мрамора, уносились ввысь, к темному куполу Каилло Ваилламо, и возвращаем нему, словно шепот смерти.
«Я пришла», — казалось, говорили они.
Смерть шла об руку с ним, но за спиной крался страх.
«Успокойся, — сказал он себе. — Успокойся. Ты Марше Хесперо, прайфек Кротении. Ты сын Испура из Карнаксии. Ты важная особа.»
— Святая святых, — едва слышно произнес человек всего в одном шаге слева у него за спиной.
Хесперо взглянул на него и увидел, что его взгляд блуждает среди арок и тысяч ниш, украшенных позолоченными фигурами святых.
— Это? — Хесперо поднял руку к потолку. — Ты говоришь об этом здании, брат Хелм?
— Каилло Ваилламо, — ответил Хелм. — Наш самый великолепный храм.
Хесперо нахмурился и услышал, как сэр Элдон, шедший справа, вздохнул, но остальные шесть человек его свиты хранив молчание.
— Ты ничему не научился, — сказал он Хелму.
— Ваша милость? — проговорил брат, и в его голосе прозвучали озадаченность и смущение.
— Тише. Молчи, мы приближаемся к его преосвященству.
— Слушаюсь, ваша милость.
Хесперо отмахнулся от него, поскольку Хелм был не одинок в своем заблуждении. Здание возвели, чтобы оно производило неизгладимое впечатление, и так и было, но на самом деле оно являлось всего лишь символом. Настоящие святыни находились под красным мрамором и древним фундаментом. Он чувствовал их присутствие явственно, как никогда ранее, касаясь ногами камня: могущественную, ужасную силу, от которой по его костям проходил огонь, а плоть начинала таять. Во рту стоял привкус пепла и разложения.
А Хелм ничего этого не чувствовал, не так ли? Смерть пришла не с ним.
Они спустились в ризницу, но, прежде чем они добрались до главного нефа, их проводник провел их в боковой коридор и оттуда вверх по лестнице в молитвенные залы, где стояли пюпитры для письма и витал запах свинца, затем они завернули за угол и миновали небольшой сакриториум. Он похолодел, когда он понял, что они направляются в личные апартаменты Фратекса Призмо, но не самым коротким путем.
— Здесь никого нет, — прошептал брат Хелм. Значит, он тоже это заметил. — Все коридоры пусты.
— И очень тихо, — добавил сэр Элдон.
Проводник даже не оглянулся, хотя наверняка слышал их. Впрочем, это не имело никакого значения.
Хесперо бывал в этой части Каилло всего один раз, очень давно, когда Фратексом Призмо был Ниро Пихатур.
Он решил, что знает, куда их ведут.
Они пришли в комнату ромбовидной формы, судя по всему, часовню леди Ласы; ее крылатая статуя, осененная венком, стояла в дальнем конце, улыбаясь им понимающей улыбкой. Однако сейчас вместо прихожан часовню заполнили монахи Мамреса. Они были вооружены, но не церемониальным оружием. Во главе замер человек в темно-синем одеянии и черной треугольной шапке, отдаленно похожей на корону.
— Брат Милтон, — сказал Хесперо и слегка поклонился.
— Теперь я трибицерий, — поправил его священник.
— Да, я вижу твою митру, — проговорил Хесперо. — Но вы остаетесь братом, как и все мы.
Милтон мягко улыбнулся. Глаза навыкате и узкое лицо, по мнению Хесперо, делали его похожим на грызуна. Митра нисколько не меняла этого впечатления.
— Вам завяжут глаза, всем, — сказал Милтон.
— Разумеется, — ответил Хесперо.
Во мраке, когда монахи завязали ему глаза, Хесперо почувствовал, что пол у него под ногами стал еще тоньше, а сердце прыгало в груди, словно отчаянно хотело разорваться на куски.
Кто-то твердо взял его за руку.
— Спускайтесь, — шепнул незнакомый голос.
Он сделал один, второй, третий шаг вниз. В конце концов, он насчитал восемьдесят четыре ступеньки, как и в прошлый раз. Затем они несколько раз поворачивали, вдыхая застоявшийся воздух подземелья, потом их остановили и сняли с лиц повязки.
«Возможно, они собираются нас убить, — подумала какая-то совсем маленькая часть Хесперо, пока его глаза привыкали к новой обстановке. — Но тогда зачем завязывать нам глаза, если нам не суждено отсюда выйти?»
Однако другая часть его существа понимала, что это глупые мысли. Таков ритуал, любой разумный, внимательный человек — и, конечно же, любой посвященный в культ Декмануса — сумеет найти отсюда дорогу, даже с завязанными глазами. Только посвященным и тем, кому суждено стать жертвоприношением, разрешен вход в подземелье, в истинный Каилло Ваилламо.
Он начал различать детали в мерцающем свете факелов, закрепленных на стенах. Комната была вырублена в живой скале, на которой построили храм, и его природный песочный цвет казался оранжевым в свете факелов. Ряды полукруглых скамеек поднимались амфитеатром, но все были пусты, если не считать трех мест, возвышавшихся в последнем ряду, и трона за ними. Два из них были заняты другими трибицерии, а в следующее мгновение Милтон занял третье место.
Разумеется, на троне сидел Фратекс Призмо.
— Где мы? — спросил брат Хелм.
— Совет по спорным вопросам Хиероваси, — ответил Хесперо.
Неожиданно громко заговорил Фратекс Призмо:
Commenumus
Pispis post oraumus
Ehtrad ezois verus Taces est.
— Izicdeivumus, — хором ответили все остальные, и Хесперо с удивлением обнаружил, что присоединился к ним.
Ну, он уже довольно долго служит Церкви. И многое делает непроизвольно.
Однако Ниро Фабуле был священником дольше Хесперо. Фра-тексу Призмо уже около восьмидесяти, волосы, спадавшие из-под черно-золотой короны, давно поседели, а глаза, когда-то голубые, выцвели до льдисто-серого цвета. У него был вителлианский нос с горбинкой, а на обвислой левой щеке подергивалась жилка.
— Итак, — проговорил Фабуло с едва заметным вздохом, — ты меня удивляешь, Хесперо.
— В каком смысле, ваша милость?
— Ты явился сюда, несмотря на совершенные тобой преступления. Я думал, мне придется притащить тебя силой.
— В таком случае, вы плохо меня знаете, — ответил Хесперо.
— Не наглей, — рявкнул
