Ознакомительная версия.
– Борис Игнатьевич, – сказал я, с ожесточением сдирая с себя все слои ментальной защиты. – Наверное, я чем-то дал основания вашим словам. Не пойму, правда, чем именно. На мой взгляд – да, я действовал исключительно по собственной воле. Но если вы сомневаетесь, то просканируйте меня, я не против.
Конечно же, это тоже была риторическая фраза. Абсолютно. Так человек, оказавшийся под каким-нибудь нелепым подозрением – к примеру, что он, будучи в гостях, украл со стола серебряные ложечки, – предлагает проверить его карманы…
– Спасибо, Антон, я воспользуюсь твоим предложением, – ответил Гесер вставая.
В следующее мгновение я отключился.
А потом открыл глаза.
В промежутке, конечно, было какое-то время – минут пять, десять. Вот только я его не запомнил. Я лежал на диванчике, который стоит в кабинете Гесера и который все иронично называют «плацдарм для мозгового штурма». Мою голову придерживала Ольга – и она была очень, очень зла. Напротив меня сидел на стуле Гесер – и он был очень, очень смущен. Больше никого в кабинете не было.
– Ну и как… тварь ли я дрожащая, или право имею? – спросил я.
– Антон, я нижайше приношу свои извинения, – сказал Гесер.
– Перед присутствующими он уже извинился, – добавила Ольга. – Антон, прости старого дурака.
Я сел и потер виски. Голова не то чтобы болела – казалась удивительно пустой и звенела.
– Кто я? Где я? Кто вы такие, я вас не знаю! – пробормотал я.
– Антон, я прошу принять мои извинения… – повторил Гесер.
– Шеф, с чего вы взяли, что я под влиянием? – спросил я.
– Тебе не кажется странным, что, проводив гостя, ты внезапно присел выпить пива в дрянной и дорогой кафешке, хотя знал, что тебе предстоит садиться за руль?
– Кажется. Но так уж тот день сложился.
– А что именно в этот момент, когда ты внезапно решил задержаться в аэропорту, у тебя на глазах устроил истерику мальчик-предсказатель?
– Жизнь вся состоит из совпадений, – философски сказал я.
– Ну а то, что самолет благополучно долетел до Барселоны?
Вот тут он меня уел.
– Как – долетел?
– Обычно. Шумя моторами и покачивая крыльями. Долетел, выгрузил людей и час назад вылетел обратно.
Я помотал головой.
– Борис Игнатьевич… Я, конечно, не предсказатель. Но уж когда прицельно начинаю проверять вероятность того или иного события… Мальчик завопил о катастрофе. Я глянул его ауру – Иной, неинициированный, в спонтанном выплеске Силы. Я начал проглядывать линии реальности – самолет падал. С вероятностью в девяносто восемь процентов. Может… ну, нет же абсолютно точных предсказаний… Выплыли те два процента?
– Допустим. А как еще можешь интерпретировать произошедшее?
– Провокация, – неохотно сказал я. – Мальчика накачали Силой, повесили фальшивую ауру. Прием известный, вы сами… Хм… Ну, потом мальчишка истерит, я слышу его вопли, начинаю просчитывать вероятности… допустим, они тоже искажены.
– Какова цель? – спросил Гесер.
– Заставить нас истратить право на вмешательство первого уровня впустую. Самолет и не думал падать, пацан интереса не представляет. А мы как идиоты выстрелили впустую.
Гесер назидательно поднял палец.
– Но у нас все равно не было права на вмешательство!
– Было, – буркнул Гесер. – Было и есть. Но зарезервировано за мной лично. Если бы ты обратился ко мне напрямую… я бы разрешил вмешаться.
– Во как… – сказал я. – Ну тогда… тогда и впрямь похоже. А что пацан?
– Пророк… – неохотно сказал Гесер. – Большой силы. И на тебе никаких следов воздействия. Так что ты прав, пожалуй.
– Но самолет не упал, – негромко сказала Ольга.
Мы замолчали.
– У пророков не бывает ошибок. Мальчик – пророк, поскольку выдавал предсказания о своей судьбе и о судьбе Высшего Иного. Но самолет не упал. Ты в события не вмешивался… – негромко произнес Гесер.
И тут до меня дошло.
– А вы ведь проверяли не то, под влиянием я был или нет, – сказал я. – Вы проверяли, не спас ли я самолет без разрешения.
– И это тоже. – Гесер даже не смутился. – Но озвучивать такую причину при коллегах не хотел.
– Спасибо огромное. – Я поднялся и пошел к двери. Гесер дождался, пока я открою дверь, и только после этого сказал:
– Должен сказать, Антон, я очень рад за тебя. Рад и горд.
– Чему же именно?
– Тому, что ты не стал вмешиваться без разрешения. И даже не придумывал никаких человеческих глупостей вроде телефонных звонков о бомбе в самолете…
Я вышел и закрыл за собой дверь.
Мне хотелось заорать или стукнуть кулаком по стене.
Но я держался. Я был невозмутим и холоден.
Я ведь действительно не придумывал «никаких человеческих глупостей»! Мне это даже в голову не пришло. Я убедился, что у нас нет законной возможности спасти двести человек, – и спасал одного Иного и его мать.
Уроки пошли мне на пользу. Я вел себя как правильный Высший Иной.
И от этого на душе было мерзко.
– Антон!
Обернувшись, я увидел поспешно догонявшего меня Семена. Выглядел тот слегка смущенным, как старый друг, ставший невольным свидетелем неловкой и некрасивой сцены. Но мы были дружны достаточно долго и крепко, чтобы Семену не пришлось изображать, будто он задержался случайно.
– Думал, дольше ждать придется, – пояснил Семен. – Ну учудил шеф, учудил…
– Он прав… – неохотно признал я. – Ситуация и впрямь сложилась странная.
– Мне поручили поговорить с мальчишкой, инициировать, обосновать родителям его занятия в нашей школе… в общем – стандартная процедура. Хочешь, поедем?
– А что, уже нашли? – заинтересовался я. – Я только имена считал, дальше возиться не стал…
– Конечно, нашли! Двадцать первый век на дворе, Антоха! Позвонили в наш информационный центр, задали вопрос – кто не явился на рейс такой-то в Барселону. Через минуту Толик перезвонил, выдали имена и адреса. Иннокентий Григорьевич Толков, десять с половиной лет. Живет с мамой… ну, ты же знаешь, что в неполных семьях Иные встречаются статистически чаще.
– Социальная депривация способствует… – буркнул я.
– А я слышал версию, что папаши подсознательно чувствуют, что ребенок – Иной, и уходят из семьи, – сказал Семен. – Боятся, короче… Живут Толковы рядом, на «Водном стадионе»… смотаемся?
– Нет, Семен, не поеду, – покачал я головой. – Ты и сам прекрасно справишься.
Семен вопросительно смотрел на меня.
– Да все в порядке! – твердо сказал я. – Не бойся, я не бьюсь в истерике, не ухожу в запой и не вынашиваю планов покинуть Дозор. Я в аэропорт съезжу, поброжу там. Как-то все неправильно, понимаешь? Мальчик-пророк изрек туманные пророчества, самолет, который должен был упасть, не разбился… все не так!
Ознакомительная версия.
