Элена отвернулась от Джоака. Это было невозможно — она знала, что Эр'рил никогда не причинит ей зла. Ведь он защищал ее, когда они путешествовали по землям Аласеи. Наверняка Джоак ошибся. Однако она не могла отвести глаз от обожженной сосны, стоявшей неподалеку. Заклинание черной магии, которое ее брат узнал во сне, подействовало наяву.
— Никому не говори о том, что я тебе рассказал, Элена. И не доверяй Эр'рилу, — попросил из-за ее спины Джоак.
Недалеко от них Эр'рил очнулся от беспокойного сна. Его мучили кошмары про ядовитых пауков и мертвых детей. Воину так и не удалось отдохнуть, у него болели все мышцы, как будто он, скорчившись, просидел целую ночь на одном месте. Отшвырнув в сторону одеяло, он осторожно выбрался из-под перины из гусиного пуха.
На нем была одна только нижняя рубаха из льна, и он тут же задрожал от холода, пронизывавшего раннее утро на побережье. Лето постепенно катилось к осени, и, хотя днем еще царила влажная жара, по утрам природа шепотом предупреждала о грядущих студеных лунах. Эр'рил прошел по дощатому полу к раковине с маленьким зеркалом, висевшим над ней, и плеснул в лицо ледяной водой, словно надеясь смыть с себя паутину дурных снов.
Он прожил так много зим, что его сны, наполненные воспоминаниями, всегда требовали к себе внимания.
Выпрямившись, он глянул в зеркало на заросшие черной щетиной щеки — наследие станди. С лица, которое он уже не узнавал, на него смотрели серые глаза. Как могли такие мальчишеские черты скрывать старика, прячущегося внутри?
Он провел своей единственной рукой по обманчиво молодому лицу. И хотя внешне он совсем не изменился, Эр'рил нередко спрашивал себя, а узнал бы мужчину, отражавшегося сейчас в зеркале, его давно умерший отец. Пять прожитых веков оставили на воине другие следы — не морщины и не седые волосы. Он коснулся пальцами гладкого шрама на плече, в том месте, где должна была быть рука. Нет… время метит людей по-разному.
— Если ты уже вволю налюбовался собой, Эр'рил, может, займемся делом, — неожиданно услышал он голос из угла комнаты.
Воин станди узнал говорящего и даже не вздрогнул. Просто повернулся и подошел к ведру, заменявшему ночной горшок, не посмотрев на мужчину с всклокоченными седыми волосами, который сидел в кресле среди кучи мягких подушек в углу комнаты. Занимаясь своим делом возле ведра, Эр'рил сказал:
— Флинт, если ты хотел, чтобы я встал раньше, мог бы меня разбудить.
— Глядя на то, как ты стонешь и мечешься, я решил, что лучше не вмешиваться и предоставить тебе самому разбираться с тем, что тебя мучает.
— В таком случае стоило бы дать мне поспать пару десятков лет, — мрачно ответил воин.
— Да-да, бедняжка Эр'рил, наш странствующий рыцарь. Вечный страж А'лоа Глен. — Флинт кивком показал на свои ноги. — Когда твои конечности станут такими же древними, как мои, посмотрим, кто будет жаловаться на жизнь громче.
Эр'рил фыркнул. Несмотря на то что Флинт не владел магией, время почти не сказалось на силе его рук и ног. Как раз наоборот, зимы, проведенные в море, закалили его, и он стал могучим, словно дуб, выдержавший не один ураган.
— В тот день, когда твоя сила пойдет на убыль, друг мой, я повешу на стену свой меч.
— Нам всем приходится нести груз ответственности, — вздохнул Флинт. — Так что, если ты закончил себя жалеть, пора заняться снаряжением «Морского стрижа», учитывая, что пол-утра уже прошло.
— Я прекрасно помню, что мы собирались сделать сегодня, — сердито заявил Эр'рил, одеваясь.
После беспокойной ночи у воина было отвратительное настроение, и язвительные замечания Флинта особенно раздражали его.
Флинт почувствовал это и слегка смягчил тон.
— Я знаю, на твои плечи легла тяжелая ноша, Эр'рил. Тебе было совсем непросто защищать девочку от охотников Га'лготы во время путешествия по Аласее. Но если нам вообще суждено сбросить ярмо этого ублюдка, нельзя поддаваться отчаянию. На той дороге, которая нам предстоит, Темный Властелин приготовит достаточно поводов для переживаний. Так что не стоит возвращаться к тем, что остались в прошлом.
Эр'рил согласно кивнул, хлопнул старика по плечу и подошел к дубовому шкафу, стоявшему в углу.
— Как тебе удалось стать таким мудрым среди пиратов и головорезов Архипелага, старина?
Флинт ухмыльнулся, поглаживая серебряную звездочку в ухе.
— Среди пиратов и головорезов только мудрым удается дожить до зрелого возраста.
Эр'рил натянул штаны и принялся надевать через голову рубаху. С одной рукой процесс одевания превращался почти в сражение. Несмотря на то что прошло много веков, некоторые действия так и не стали легче. Эр'рил раскраснелся, но наконец справился со своей задачей и заправил рубаху в штаны.
— От Сай-вен что-нибудь слышно? — спросил он, отправившись на поиски сапог.
— Пока нет.
Эр'рил посмотрел на Флинта, уловив в его голосе беспокойство. Старый моряк изо всех сил оберегал маленькую ме'рай, после того как собственноручно выловил ее из моря. Сай-вен отправилась вместе с армией ме'рай в океан к югу от Проклятых Отмелей, чтобы отыскать там флот дри'ренди. Их еще называли «кровавыми наездниками», и они считались самыми жестокими из пиратов Отмелей. Но ме'рай и дри'ренди связывала древняя клятва, и Флинт надеялся заручиться помощью кровавых наездников в грядущей войне.
— Мои шпионы на море доносят до меня жуткие слухи про А'лоа Глен, — продолжал Флинт. — Остров постоянно закрыт черными тучами, яростные ураганы отгоняют лодки от берега, штормовые ветра наполнены криками душ, терпящих ужасные муки. И даже на приличном расстоянии от острова рыбаки вылавливают диковинных бледных существ, которых никто прежде не видел, чудовищ самого невероятного вида с отравленными телами. А еще рассказывают про стаи крылатых демонов в небе…
— Скал'тумы, — сплюнул Эр'рил, в голосе его послышалась ярость. Он взял в руки один сапог. — Мой брат собирает под свои знамена армию повелителей ужаса.
Он сел на кровать. Флинт наклонился вперед и похлопал воина по колену.
— Чудовище, выдающее себя за Претора А'лоа Глен, больше не твой брат, Эр'рил. Это всего лишь жестокая иллюзия. И кончай об этом думать!
Но Эр'рил не мог. Он вспоминал ночь пять веков назад, когда магия родила Кровавый Дневник. Той ночью все, что было благородного и справедливого в его брате Шоркане и маге Грэшиме, ушло на создание проклятой книги. От обоих остались лишь извращенные, мерзкие крохи духа, и Черное Сердце забрал их, превратил в пешки в своих темных планах. Эр'рил сжал зубы. Когда-нибудь он уничтожит зло, которое прячется в обличье его любимого брата.
