Охрана отпала практически сразу. Одиночки не котировались никогда: что может сделать один телохранитель против толпы наёмников? По собственному опыту я знал, что ничего. И даже фильмы с Брюсом Ли или Джеки Чаном меня в этом переубедить бы не смогли. Идти в агентство? Но они всегда проводят проверку, а я всё-таки не настолько знаю Игоря, чтобы быть уверенным в полной достоверности созданной им для меня легенды. Не настолько хорошо мы с ним знакомы.
Детектив может работать в одиночку — это я тоже знал. Хотя и здесь выбор у меня был единственный, о котором я уже сказал: работать неофициально. И да, частично — потому, что в таком случае меньше вероятность попасть в серьёзные контры с органами, частично — получение лицензии частного детектива тоже предполагает проверку личности.
Я поставил себе мысленную галочку разобраться с собственным новым именем и всё-таки встал, открыл холодильник и достал кастрюльку. Да, я привык часто обходиться практически подножным кормом или терпеть, но зачем, когда в этом нет необходимости? Тем более, что после могу и до вечера остаться без возможности хотя бы чем-то перекусить.
* * *
Дом, в котором Е. Р. так и не купил квартиру, располагался хоть и в центре города, но благодаря находившемуся рядом бору считался одним из самых «экологичных», и поэтому стоимость жилья в нём даже по моим меркам превышала все мыслимые пределы. Я набрал код на замке, пропускающем напрямую в дверь, ведущую на лифтовую площадку, минуя холл, и поднялся на восьмой этаж.
Пока лифт поднимался, я успел вспотеть. То ли кондиционер тут не запустили ещё, то ли он в принципе в этой коробке не был предусмотрен. Нет, обратно только по лестнице!
Здесь находилось только две квартиры — напротив друг друга. Сверившись с номером, я нажал на кнопку видеофона возле нужной.
— Что? — раздался низкий, в бас, мужской голос. Я тут же представил высокого мощного мужчину, эдакого Шаляпина.
— Добрый день! Мне нужен Ратников Иван Петрович, — проговорил я в закрытую дверь.
— Я ничего не продаю, — ответил голос.
— Извините, мне дали ваш адрес, сказали, что я могу с вами поговорить по недавнему инциденту.
— Инциденту?
Дверь распахнулась. Передо мной стоял мужчина почти на голову меня ниже и лет на десять старше. И на обладателя всему миру известного баса он не был похож совсем. Колобок — так я бы назвал всех обладателей его форм.
— Да. Извините, но не думаю, что будет удобно говорить здесь, — я качнул головой в сторону соседней квартиры. — Мне кажется, ваши соседи очень любопытные люди.
— Проходите. — Ратников посторонился, пропуская меня внутрь, и как только я вошел, спросил: — Так что вы хотите?
— Сейчас — воды, на улице жара, хотя ещё и полдень не наступил. А в остальном, меня наняли найти того, кто недавно попытался продать эту квартиру. Думаю, вам тоже должно быть интересно, он же подделал и ваши документы. А вдруг решит кредит взять или ещё как-то ими воспользоваться?
— Да, конечно. Вы не разувайтесь, проходите туда, — Ратников показал на зал, который начинался сразу же после прихожей. Единственной границей между ними была разница в напольном покрытии: плитка мозаикой соединялась с ламинатом.
— Вот, — как только мы прошли, Ратников прошёл на кухню, которая тоже оказалась частью зала, вынул из холодильника и подал мне пол-литровую бутылку минералки. Запечатанную. Буду думать, что он не травит воду специально для себя, а про мой приход знать был не должен.
— Спасибо! — Я открыл бутылку и сделал несколько глотков. Сразу стало легче.
— Да вы садитесь.
— Спасибо! — повторил я, усаживаясь на не самый комфортный с виду диван. Для меня он был слишком низким, так что колени оказались почти на уровне груди. Ну, надеюсь, резко соскакивать с него мне не придётся.
— Так что там с моим арендатором? — Ратников сел в кресло чуть сбоку, повернулся так, что было видно — ему не очень комфортно, и внимательно посмотрел на меня.
— Это я у вас как раз хотел спросить. Расскажите, пожалуйста, почему вы только купили квартиру и сразу решили её сдать в аренду.
— А, так это просто. Я же хотел переехать, а потом старую продавать, но тут меня отправили в командировку. И чего этой тогда стоять без дела?
— Откуда взялся тот арендатор?
— Так это просто. С улицы пришёл.
— В каком смысле?
— Я объявление в сети дал. Думал, не успею до командировки, а он к вечеру уже нарисовался. Вот так.
— Понятно. А документы его вы проверяли?
— Конечно. Паспорт, прописка. Всё нормально.
— Договор заключали?
— Так а зачем? На пару месяцев-то? И ему накладно, надо ж аванс вносить и страховку, и мне, если вы понимаете.
— Понимаю. А данные у вас остались?
— Чего нет — того нет. Как-то не подумал. Он же деньги всё равно сразу заплатил. Сказал, что если съедет раньше, то это будет мой гешефт.
Ратников отвечал, а меня не покидало ощущение, что всё это отрепетировано. Он не останавливался, не заикался, если не считать его постоянного таканья, говорил, словно все вопросы и ответы на них — это часть продуманного скрипта.
— Ну, а описать-то его вы сможете?
— Да обычный. Лет за сорок. Ростом почти как вы вот, кажется, волосы тёмные, но с сединой, глаза не помню какие, не присматривался, нос обычный, рот, опять же. О! Щетина была, точно. Да если бы дали фото, я б узнал, а так… Мне в школе по рисованию тройки ставили. За рефераты.
— Что-то ещё можете по этому вопросу рассказать? Откуда он мог ваш паспорт получить, к примеру?
— Кто ж его знает. Я в банке кредит на машину брал, копию делали. Когда эту квартиру покупал — тоже копию носил. Ещё в кадрах у нас, но это когда было!
— Хорошо. Тогда у меня больше нет вопросов. Буду искать.
Я поднялся и прошёл к дверям.
— Вы если что, мне сообщите, хорошо? Я тоже хочу с ним пообщаться. В суд схожу.
— Договорились.
Я пожал его протянутую руку, вышел и начал спускаться по лестнице, которая, в отличие от лифта, находилась тут же. И только когда почти спустился на первый этаж, дверь в квартиру Ратникова хлопнула, закрываясь.
— Эт чой-то она, провожала что ль? — высунулся из закутка консьержа мужичок лет шестидесяти.
— Провожала, — кивнул я, не задумываясь, но тут же опомнился: — Извините, как вас…
— Тимофей Витальевич.
— Тимофей Витальевич, а вы случайно не в курсе ситуации, которая была с жильцом местным — Ратниковым.
— Это из какой квартиры? Я по фамилиям пока плохо знаю, дом-то у нас новый.
— Из шестьдесят седьмой.
— Шестьдесят седьмая… А, которую Кирка Бессонов продать пытался что ль?
— Кирка? Кирилл? — Я мысленно зафиксировал фамилию. Бессонов. Для мошенника слишком звучная.
— Он самый. Я с его мамкой когда-то знаком был. Работали вместе.
— Даже так. А адрес не знаете?
— Давно было. Сейчас… — Он задумался. — Кажется, Кормухина, шестнадцать. Квартиру не помню, в пятом подъезде на первом этаже сразу слева. С окнами на улицу, не во двор. Дома старой постройки, лет пятьдесят уже. Да пойдём, я тебя чаем напою.
— Спасибо вам большое, Тимофей Витальевич, но на улице и без того жарко. А ещё вопрос можно?
— В Узбекистане в любую жару чай пьют! — поднял он вверх указательный палец. — А вопрос валяй.
— Описать Кирилла вы сможете? Ну, вдруг я приду, а там другие люди живут? Сами говорите, что времени много уже прошло.
— А чего нет? Роста небольшого, на полголовы тебя ниже. Лет… Тридцатник должен был стукнуть. Белобрысый. Говорили, что батька у него откуда-то с запада. Тощий, не как жердь, но всё равно тощий — тычком пальца переломить можно.
— Тогда ещё один вопрос?
— Задавай. Я тут целый день почитай один, скучно. Так хоть с детективом поговорю.
— С чего вы взяли?
— Вас же за километр видно. Либо военный, либо мент. А раз корочки сразу не показал, значит на себя работаешь. Следовательно, детектив.
