— Что ж, хорошо, — произнес Ищейка.
Наполнив свою кружку, он поставил флягу на камни, тем самым выигрывая время. Он хотел обдумать, что сказать дальше, и удостовериться, что не ошибся.
— Меня зовут Крегг.
Когда-то он знал человека по имени Крегг. Там, на холмах, от него остались одни объедки. Ищейка не очень-то жаловал его и понятия не имел, почему сейчас это имя пришло ему на ум. Самое обычное, распространенное имя, подумал он. Он хлопнул себя по бедру.
— Вот, проткнули у Дунбрека, и все никак не заживает. Для похода больше не гожусь. Прошли денечки, когда я мог топать в строю. Мой командир прислал меня сюда, смотреть на воду в вашей компании. — Он взглянул на море, вздымавшееся и мерцавшее в бликах лунного света, как живое. — Не могу сказать, что очень сожалею об этом. По-честному, мне порядком досталось.
Последнее, по крайней мере, было правдой.
— Понимаю тебя, — сказал однорукий и помахал обрубком руки перед лицом Ищейки. — А как там вообще дела?
— Да вроде все путем. Союз по-прежнему отсиживается под стенами крепости, пытается проникнуть внутрь. А мы поджидаем их на другом берегу реки. И так из недели в неделю.
— Я слышал, какие-то парни переметнулись на сторону Союза. Вроде Тридуба был там, его убили в сражении.
— О, это был великий человек, Рудда Тридуба, — произнес старик, — великий.
— Ага, — кивнул Ищейка. — Это точно.
— Я слышал, будто Ищейка теперь за него, — продолжал однорукий.
— Правда?
— Говорят. Неприятный тип. Здоровый такой парень. Его Ищейкой прозвали, потому что он женщинам, бывало, соски отгрызал.
— Неужели? — Ищейка моргнул. — Я его никогда не видел.
— Еще говорят, что и Девятипалый там был, — прошептал мальчик. Его глаза широко раскрылись, будто он говорил о привидении.
Старик и однорукий усмехнулись.
— Девятипалый давно мертвец, парень, и хорошо, что чертов злодей сгинул, скатертью дорога.
Однорукий вздрогнул.
— Тьфу, дьявол! Ты несешь чушь!
— Только то, что сам слышал.
Старик жадно глотнул еще грога и причмокнул губами.
— Какая разница, кто где. Союз наверняка утихомирится, как только вернет себе крепость. Утихомирится и отправится домой, за море, и все снова станет, как было. Во всяком случае, сюда, в Уфрис, никто из них не явится.
— Ну да, — согласился однорукий радостно. — Сюда они не придут.
— А чего же мы тогда торчим здесь и ждем их? — несмело спросил мальчик.
Старик закатил глаза, словно слышал этот вопрос раз десять и устал отвечать одно и то же.
— Да потому что нам дали задание, парень.
— Ну, раз у вас есть задание, нужно выполнить его наилучшим образом.
Ищейка вспомнил, как Логен много раз говорил ему то же самое. И Тридуба тоже. Теперь оба они вернулись в грязь, но эти слова звучали так же справедливо, как и прежде.
— Даже если задание скучное, опасное или совершенно непонятное. Даже если это задание, с которым ты предпочел бы не связываться.
Проклятие, ему приспичило отлить. Как всегда в подобной ситуации.
— Точно, — произнес старик и улыбнулся, глядя в кружку. — Надо делать то, что положено.
— Так и есть. Только обидно. Но при тебе отличные ребята… — Ищейка протянул руку за спину, словно ему потребовалось почесать зад.
— Обидно? — Мальчик смотрел на него в явном замешательстве. — Что ты имеешь в виду…
В это мгновение за спиной мальчика возник Доу и перерезал ему горло.
Почти в тот же самый миг Молчун грязной рукой зажал рот однорукому и вытащил из прорехи на плаще покрытое кровью лезвие. Ищейка бросился вперед и трижды ударил старика по ребрам. Тот захрипел, покачнулся, глаза его расширились, кружка, которую он все еще держал в руке, накренилась, слюна вперемешку с грогом стекла по подбородку. Он упал.
Мальчик сделал несколько движений. Он прижимал одну руку к шее, стараясь удержать кровь, другой же тянулся к шесту, где висел сигнальный колокол. У него хватило мужества вспомнить о колоколе, когда ему перерезали горло, Ищейка признал это; но мальчик сделал лишь шаг, прежде чем Доу наступил ему на шею сзади и буквально вдавил в землю.
Услышав, как хрустнула шея мальчика, Ищейка вздрогнул. По справедливости, он не заслужил такой смерти. Но война есть война. Очень многие находят смерть, которую не заслужили. Работу надо было сделать, и они сделали ее, притом все трое были живы. Ищейка, конечно, не мог ожидать ничего хорошего от такой дрянной работы, но у него остался неприятный осадок. Их дело никогда не казалось ему легким, но теперь, когда он был за старшего, все стало еще тяжелей. Удивительно, насколько легче убивать, когда кто-то другой приказывает тебе сделать это. Трудненько это — убивать. Тяжелее, чем кажется.
Если, конечно, твое имя не Черный Доу. Для парня убить — как помочиться, и он чертовски преуспел в этом. Ищейка наблюдал, как Черный Доу наклонился, сорвал с однорукого плащ. Потом взвалил тело на плечи и небрежно сбросил в море, словно мусор.
— У тебя две руки, — произнес Молчун, уже накинув плащ старика.
Доу осмотрел себя.
— О чем ты? Я не собираюсь сам себе отрубать руку, чтобы выглядеть пострашнее, идиот!
— Он имеет в виду, не мозоль глаза своими руками.
Ищейка смотрел, как Доу протер кружку грязным пальцем, налил себе немного грога и залпом выпил.
— И хочется же тебе пить в такой момент? — спросил он, стаскивая с мальчика окровавленный плащ.
Доу пожал плечами и налил еще.
— Не оставлять же. Кроме того, ты сам сказал — холодная ночка. — Он неприятно усмехнулся. — Но ты, черт возьми, горазд трепаться, Ищейка! Это меня зовут Крегг. — Прихрамывая, Доу сделал пару шагов. — Я получил под зад при Дунбреке. Откуда ты все это выкопал?
Он хлопнул Молчуна по плечу.
— Вообще-то ничего получилось. Было какое-то словечко, подходящее к такому случаю. Какое словечко-то?
— Правдоподобно, — ответил Молчун.
— Правдоподобно. — Взгляд Доу смягчился. — Это как раз о тебе, Ищейка. Ты умеешь очень правдоподобно байки травить. Клянусь, ты мог бы навешать им, что ты не кто иной, как сам Скарлинг Простоволосый, и они бы уши развесили. Уж не знаю, как тебе удалось и глазом не моргнуть?
Ищейка не был расположен к веселью. Ему не хотелось смотреть на два мертвых тела, лежащие на камнях. Он все еще невольно беспокоился о том, как бы мальчик не замерз без плаща. Конечно, полная дурость думать о таком, когда парень лежит в шаге от тебя в луже собственной крови.
— Пустое, — недовольно ответил он. — Надо избавиться от них и убираться. Неизвестно, когда сюда явятся остальные.
