взял и пришёл в комнаты Вильгельма. Как он попал во дворец и пробрался на третий этаж к господину Бьёрну, никто не знал, впрочем, также никто не понимал, как он выходит наружу и где делает свои дела. Кот просто приходил и уходил когда хотел. Иногда Вильгельм встречал его на улице во время прогулки. Тогда господин Бьёрн, как вежливый человек, приподнимал цилиндр и кланялся коту, тот в ответ щурился и дергал хвостом в знак приветствия. Кот носил имя — Вилли. Да, именно так. Заметьте: имя, а не кличку. Такому важному созданию не пристало носить какие-то там клички. Только имя. А назвала его так Татьяна.
В тот день, когда Вилли только появился у Вильгельма и не носил еще никаких имён, Татьяна пришла в комнаты лекаря посоветоваться о настройках зеркальных переходов. Увидев кота, она не смогла сдержать смех:
— Дорогой кузен, у кого ты заказал такой автопортрет? — хохотала Татьяна. — Он же твоя копия. Пусть будет Кузен Вилли. — коту имя понравилось. Он благодарно посмотрел на Татьяну и отправился спать в спальню Вильгельма.
А сейчас Кузен Вилли ждал своего товарища, чтобы наконец-то позавтракать. Иногда Вилли приносил крыс, что в изобилии водились в подвалах дворца, и пугал ими впечатлительных горничных, но делал он это не из пакости, и не потому что его плохо кормили, а из благодарности за хорошее к нему отношение. Вот мол, держите, я вас тоже уважаю. Но крысы это же не еда, это так… развлечение. В данный момент Вилли нацелился на блюдце сливочек и малосольную форель, что соблазнительно лежала на обеденном столе в гостиной Вильгельма и дожидалась хозяина. Вилли, как серьезный кот, чинно сидел на высоком стуле возле стола и ждал компаньона.
Наконец дверь в гостиную открылась и Вильгельм, намытый, благоухающий лавандовой туалетной водой, в чёрной жилетке, белоснежной рубахе, и модных в этом сезоне бежевых узких панталонах прошел к столу, стоявшему у окна. Вилли и Вильгельм любили принимать пищу и смотреть на Неву.
— Приятного аппетита. — пожелал Вильгельм, и налил сливки в блюдце кота. Тот потянулся к столу и стал аккуратно лакать завтрак.
Вильгельм намазал поджаренный ломтик свежего хлеба сливочным маслом, положил сверху кусочек форели, украсил это совершенство веточкой укропа и, откусив изрядный кусок, аппетитно захрустел, запивая всё это ароматным сладким какао. Кот тронул Вильгельма лапкой.
— И тебе, мой друг? Держи. — господин Бьёрн поделился рыбкой с Вилли.
Когда трапеза закончилась, Вильгельм позвал кота вслед за собой в лабораторию, находившуюся тут же за дверью. Его величество выделили придворному магу большую квартиру в Зимнем дворце. Помимо комнат для прислуги сюда входили гостиная, спальня, кабинет, гардеробная, ванная, и, конечно же, лаборатория. Во все комнаты можно попасть сразу из гостиной, что очень удобно. Надо сказать, Вильгельм в лаборатории не только вёл записи и предавался размышлениям, но и ставил весьма шумные и опасные эксперименты, и дабы защитить остальной дворец от грохота и выбросов магической силы, которые обязательно случались в его научной деятельности, он поставил на свои апартаменты хитрую ловушку. Все излишки магии впитывались в особые контейнеры, расположенные по углам комнат и встроенные в плетение дворца. Далее магия равномерно распределялась по всему зданию, лишь усиливая его защиту. Такие же ловушки стояли и в комнате Татьяны.
Пропустив кота, Вильгельм оставил дверь в общую залу открытой. Он ждал Татьяну, которая задерживалась. Вильгельм поправил подушку на кушетке, подошел к металлическому шкафу со стеклянными дверцами, стоящему у окна, и начал переставлять из него на стол пузырьки с этикетками на латинском языке.
Сегодня у него заключительная часть эксперимента по подселению человеческого сознания в тело животного. Заметьте, именно подселению, а не обмену, как ранее проделывал его учитель.
Наставник Вильгельма, уважаемый Абрухбедин, шаман африканского народа Курабга, ставил опыты, меняя человека и животного телами. К сожалению, один из экспериментов закончился плачевно. Пока уважаемый Абрухбедин работал с флегматичными змеями и варанами, всё шло хорошо, но в опыте с обезьяной, произошла катастрофа. Обезьянам не понравился слишком умный соплеменник с сознанием шамана, и они забили его камнями, а самец шимпанзе, оказавшийся в теле человека, сбежал из лаборатории и, не рассчитав сил, сиганул со скалы от чего и разбился насмерть.
Учтя ошибки коллеги, Вильгельм усовершенствовал формулу. Теперь тело человека засыпает, а животное временно становится носителем человеческого сознания. Ключевое слово тут — временно. По прошествии примерно десяти минут сознание животного вытесняет захватчика, и тот возвращается в своё родное тело.
Узнав об этих экспериментах, император пришёл в восторг. Это ж какие перспективы открываются для разведки и дипломатии! Обеспечив Вильгельма всем необходимым, монарх ждал результатов. Вильгельм не подвёл. Он улучшил формулу зелья и сегодня планировал продержаться в теле Кузена Вилли около часа. Татьяна, которая должна вести наблюдения, запаздывала. Вильгельм не стал ждать. У него руки чесались от нетерпения.
— Ну что дружочек, приступим? — обратился Вильгельм к коту.
Вильгельм достал медицинские весы, подвесил к ним серебряную чашечку и начал по очереди наливать растворы из приготовленных ранее пузырьков. Когда он аккуратно по каплям влил в чашечку черную тягучую жидкость из последней бутылки, та резко закипела, забурлила, задымилась и также резко успокоилась. Вильгельм снял чашечку с весов и поднес к носу. Запах ужасный. Будто в соленую скумбрию добавили липовый мёд. Вид тоже не приносил эстетического удовольствия. Какая-то тягучая жижа с маслянистыми пятнами. Впрочем, всё так и должно быть.
Вильгельм присел на кушетку, подозвал кота и залпом выпил отвратительный раствор. Его неумолимо потянуло в сон, он прилег, поправил подушку, поджал ноги и крепко уснул.
В тот же момент Вильгельм почувствовал легкое головокружение, тошноту, и вот он уже смотрит на себя со стула рядом с кушеткой. Он в теле Вилли. Он поднял одну лапу, другую, повертелся на стуле, свыкаясь с телом, и перепрыгнул на кушетку, поближе к родной тушке. Ткнувшись носом в ладонь, он убедился, что связь с человеческим телом прервалась. Он не чувствует прикосновений к ладони. Прекрасно.
Вилли перескочил с кушетки на стул, потоптался, спрыгнул на пол и пулей метнулся в угол комнаты. Тело слушалось прекрасно. Вилли запрыгнул на окно, сел, обвив себя хвостом, и стал разглядывать чаек. Зрение работало превосходно. Он даже разглядел розовый язычок, когда эти крикливые толстые курицы, по недоразумению вдохновляющие художников, устроили перепалку над Невой прямо напротив окон. Вдруг задняя лапа Вилли зажила отдельной жизнью, дернулась и стала с силой чесать ухо. Хм, инстинкты в теле кота сильнее разума. Вильгельм отметил этот факт, чтобы подумать и доработать зелье.
