Падение владык (СИ) - Ольга Ружникова

Но не прямо сейчас. Потому как за беседкой могут следить. Мы в какой стране по беседкам ошиваемся, а? Тут каждый куст на кого-нибудь шпионит. А у каждого дерева — личная агентская сеть.

И вечерняя тьма не поможет. Тут факелов — не устроили бы пожар.

Алан приложил палец к губам. Чужим. Красотка натянуто улыбается. Еле живая от страха.

Ничего. Выберемся. Прорвемся.

Шаги. Настолько разные, что сюда опять прется не меньше, чем двое.

Эдингем пропустил забористое ругательство. Они что, вернулись договорить? Другого места не нашлось? Кружочек по прохладному парку — и назад? Долго дряхлые ноги не держат? А жирного Паука — еще и увесистое брюхо?

Впрочем, Скорпиона тоже к худым не отнесешь. Мидантийские излишества. Пьет он, кстати, довольно умеренно, зато уж вкушает…

Дядюшке Гуго здесь бы понравилось.

Если бы самого не сожрали — еще в нежном детстве. Тут такой разновидовой серпентарий — только держись. За что получится. Что не уколет и не отравит.

Впрочем, не сожрали же наглого принца Романа. Только мягкого книжника Константина. И, говорят, еще и наивного романтика.

Нет, за хрупкой бархатной преградой — не Паук со Скорпионом. Но двое. Один — семенит маленькими шажками. Дама?

Второй ступает легко, но уверенно.

Похоже, вторая парочка. Только любовной сцены там еще и не хватает!

Сейчас еще за портьеру полезут. Вот чужие шпионы удивятся — если еще поблизости.

Беседка тут или проходной двор? Почему бы всем жаждущим (неважно, чего) не уединяться дома? Включая Алана.

Ладно, всё лучше интриганов. Если, конечно, в беседку притащился не Роман. С какой-нибудь наивной девой, еще ничего о нем не слышавшей.

В Эвитане Алан уже слышал два голоса. Угрожающий мужской и загнанный женский. Теперь обе роли исполняют прекрасные дамы. Наверное, прекрасные. Потому как явно молодые. И вряд ли незнатные. Тут таким просто нечего делать.

Не служанки же в беседку ругаться притащились. Такой наглой прислуги не бывает даже у Ревинтера — не то что в мидантийском дворце.

И явились они — отнюдь не для любви по-квирински.

Одна из них умеет угрожать не хуже Всеслава. И вряд ли менее опасна. Есть ли в этой Мидантии вообще хоть кто-то неопасный? Хотя бы грудные младенцы? Или все делятся лишь на «более» и «менее». Жертва обернется палачом — едва встретит кого послабее себя?

Дама рядом дрожит как осиновый лист. Дамы за портьерой устроили перепалку. И чужих шпионов-то не боятся.

Впрочем, не исключено, что у дверей поставлены свои. И вообще тут каждый куст… И у каждого дерева.

А проверить портьеру никто и не подумал. К счастью. Тут ведь уже было двое ядовитых насекомых. Ну поверьте в их осторожность, а? Что они тут уже всё до вас обшарили? Лично. Во все углы залезли — плюнув на отъевшееся брюхо. Шелковыми камзолами последнюю пыль подмели. Бархатные штаны на коленях до дыр стерли.

За портьерой несколько шагов — вдаль, в сторону двери. Сначала — мелких, потом… других. Легких, но уверенно-стремительных. Одна хотела уйти, другая преградила дорогу?

Ну какого змея⁈

— Что ты хочешь со мной сделать? — голосок испуганной горлицы.

Даже бледная, хрупкая Алиса была смелее. Но за той стоял принц-муж. И весьма зубастый дядя — герцог Дракон.

А Эйда не боялась — даже будучи одна как перст.

— Это ты у меня спрашиваешь? — То ли смех, то ли угроза.

Кто же это⁈ Кто горлица — Алан тоже еще не понял, но ее собеседница — куда опаснее. И наверняка еще и знатнее.

И откуда ощущение, что этот голос Эдингем уже слышал? Только звучал он иначе.

— Случайно, не забыла, кто я? Значит, что я с тобой сделаю? — передразнила она. — Я тебя, дуру, спасаю. И уже не впервые. Забыла, как тебя привезли во дворец? Такой невесты еще не видела Мидантия. Бывшая невезучая супружница Романа сошла бы рядом с тобой за пантеру. Даже после первой брачной ночи. Ты залила слезами весь Гелиополис. Позорилась так, что твоя злобная, сволочная семейка сама была не прочь травануть тебя. А взамен подсунуть твою смазливую шлюшку-сестричку. А теперь вспомни, кто тогда подтирал тебе сопли? И вынимал кинжал из твоих хилых лапок, когда ты непонятно кого собиралась резать — Евгения или себя.

Подружку Алан успел подхватить. Портьера не колыхнулась? Вроде, нет. Или их сейчас пришпилят-таки чем острым. Всеслав не успел, так здесь судьба догонит. Кому судьба быть зарезанным… того не дотащат до застенков. И до колеса на площади. Мидантия любит медленные казни. Не меньше Квирины. А толк в них знает даже больше.

А стон из нежных губок не вырвался. Алан успел зажать ротик. Вдруг портьера всё же не успела их выдать?

Держись, красотка. Не сдавай нас обоих.

И ты, кусок плотного бархата, держись. И стань еще плотнее, а?

Говорят, седина идет благородным кавалерам. Даже молодым. Особенно молодым. Особенно на висках. Как насчет всей дурной башки — неизвестно.

И как насчет дам? Слушают-то они всё это вдвоем. Если выйдет (выползет!) отсюда седым как лунь офицер — это еще ладно. А если юная придворная красотка?

В следующий раз надо тащить сюда прелестницу постарше. Чтобы не очень потом удивлялись.

Может, если дама в обмороке, так и не поседеет? Если кавалер ее вообще не уронит. Ибо она и впрямь — не такая уж легкая.

В Эвитане Алан был офицером для особых поручений при министре и Регенте. А Ирэн — кузиной самой принцессы.

А чего стоит его жизнь теперь? Любая из двух сегодняшних тайн — гарантированный смертный приговор. Хоть шушуканье двух придворных насекомых, хоть милая девичья беседа нежных, прелестных принцесс.

Потому что с первой уже разобрались. И значит вторая — уж точно знатна не менее. Иначе не шипела бы так нагло.

И ведь не уйдешь. И не попросишь заткнуться и не усугублять.

Хотя дальше усугублять уже некуда. Дважды не убивают.

— Что, интересно, такого уж ужасного мог сделать Евгений? Очевидно, обойтись с тобой, как уличный садист с портовой девкой в подворотне. Иначе с чего ты тряслась, будто тебе грозил то ли корабль пьяных моряков — только что с рейда, то ли братец Роман?

— Это не тебя продала собственная семья! — всхлипнула принцесса София… а кто же она еще?

На балах появляется редко. Красива тонкой, трогательной прелестью. В отличие от довольно бесцветной Марии.

Поэтесса.

Именно в таких и влюбляются принцы. Если они — не Гуго. Но тот вообще влюбляться не умеет.

— У меня еще всё