Временный лагерь охотников обнаружился на самой вершине пологого холма, посреди обширной поляны явно искусственного происхождения.
— Мы этот холм всякий раз используем как базу для наших вылазок в Грязную топь. Когда-то расчистили от леса, теперь не позволяем зарастать, — подтвердил подозрения Глана Сколван. — Самое сухое место окрест.
Помимо двух молодых парней, занятых готовкой обеда, неподалеку от лагеря обнаружилось целое стадо каких-то здоровенных зубастых тварей, покрытых толстенной чешуйчатой шкурой. Судя по наличию на каждой из них хитроумной сбруи, Глану не составило труда догадаться, что это местный вариант ездовой скотины. Охотник аж зацокал языком, отдавая должное сноровке здешних умельцев, умудрившихся приспособить под седло этаких чудищ. На появление людей животные никак не отреагировали, зато к формику отнеслись крайне подозрительно. Одна даже попыталась попробовать муравья на зуб, но, заработав болезненный кислотный плевок прямо в пасть, забавно заухала, завыла и отскочила подальше от опасного незнакомца.
— Виверны, — заметив интерес гостя к животным, тут же пояснил один из шагавших рядом молодых парней. — Вообще-то в природе они злобные и тупые. Однако если взять сызмальства цыпляка из гнезда и кормить с рук, он привязывается к людям аки собачонка, и ни в жисть не сделает вреда человеку, хоть ты его режь на части. Всякую другую тварь гоняет неимоверно, но людей не трогает. И кормить их не нужно — вечером выпускаем из деревни, утром возвращаются сытые. Вот только жаль умертвий боятся как огня и призраков всяких.
— Не понял, — удивился Глан, — что и у вас здесь подъятые шастают?
— Подъятые?
— Ну, мертвяки, — пояснил Охотник.
— Раз в два месяца валом прут, — сообразив о чем идет речь, охотно пояснил парень. — А так отдельные вылезают, ну этих мы уже не боимся — шкелетов забиваем цепами, зомбяков в салат шинкуем, а с призраками Холуэйн и Марра разбираются.
— Если не ошибаюсь, Холуэйн — ваша деревенская знахарка. А кто такая Марра?
— Ученица ейная. Девка хоть и молодая, уж-жасно способная — так сама Холуэйн грит. К тому же, — юноша закатил глазенки и мечтательно заулыбался, — красоты невероятной. Вот только желающих взять её в жены вовек не сыскать.
— Это почему же?
— Потому как колдунья, — с явным страхом в голосе прошептал абориген.
— Ну и что? — Глан никак не мог постигнуть логику здешней жениховской братии.
— Ну, как же "что"? Ведьма ведь! Представь, ты — муж, а жена твоя — ведьма.
— Ну и что?
— Дык заколдует, коль чего не по ней. В жабу, к примеру, превратит или еще какую тварь, а может и вовсе мужской силы лишить, коль спрознает, что налево сходил. Не, Глан, таких рисковых среди нашенских деревенских не сыскать.
— Так сам же говоришь, что красавица, — удивился Глан. — Зачем же от красивой налево шастать?
— Дык кто ж её знает? Жизня — штука сложная. Сегодня на красавицу потянет, а завтрева на что-нибудь другое. Бабы оне, понимаешь, загадки. Есть у нас в деревне одна такая бабенция, Петунией звать, вроде бы ни рожи, ни кожи и ножки — два кривых прутика, сисек нет вовсе, а от мужиков отбою нет. Грят, тоже колдунья в своем роде, типа жрица любви…
Словоохотливый парень был готов развивать волнующую тему и дальше, но Сколван скомандовал "привал", и народ разбрелся по лагерю, каждый по своим делам.
Вскоре Глана накормили горячей наваристой похлебкой и предложили отдохнуть в одном из шалашей на мягких шкурах, набросанных поверх толстой подстилки из сухих листьев и травы.
Шуршак в отдыхе не нуждался и от угощения также отказался. Пока двуногий друг отсыпался, формик утолял голод и свою неуемную жажду познания в близлежащем лесном массиве.
Четырехдневный переход по заболоченной сельве настолько утомил Охотника, что он спокойно проспал до следующего утра.
Проснулся от громких человеческих криков и воя ездовых виверн. Сначала он подумал, что на лагерь кто-то напал, но как оказалось, виновником переполоха стал Шуршак. Формику повезло в своих блужданиях наткнуться на малого болотного дракона, и он решил осчастливить аборигенов еще одним желчным пузырем, а поскольку технология извлечения ценного продукта была для него тайной за семью печатями, он приволок в лагерь всю тушу целиком. Было забавно наблюдать, как относительно небольшое существо тащит зверюгу, намного превосходящую его по весу и габаритам.
Даже тупоголовые виверны сообразили, что к чему и сильно зауважали формика. Иначе говоря, прекратили попытки оценить органолептические достоинства муравья разумного и плотоядно уставились на его трофей.
"Привет, Глан! — скидывая со спины ношу, поздоровался Шуршак. — А я гулял (бродил, прохаживался) неподалеку, а тут вот эта тварь попыталась на меня наброситься. Поначалу хотел разойтись (разбежаться, расстаться, разъехаться) с ней по-хорошему. Не получилось. Вот принес нашим друзьям на препарацию".
Сколван Смышленый церемониться не стал, от щедрого дара не отказался. Тут же отдал соответствующие распоряжения. Вскоре ценный орган был извлечен в торжественной обстановке, а туша передана на растерзание ездовым тварям.
После завтрака командир отряда трапперов подошел к Глану. Сколван буквально лучился от удовольствия.
— Ну все, Глан, трофеев у нас теперь предостаточно: два желчных пузыря болотного дракона, несколько дюжин змей разных, лягух ядовитых аж целый бочонок и еще уйма всякой всячины. Кейфаст — главный наш и старая Холуэйн будут довольны. Теперь есть чем отбиться от очередной волны нежити.
— Отбиться от нежити?
— Ах да, я же тебе еще не сказал, для чего мы полезли в Грязную топь. Дело в том, что каждые два месяца из леса выходят полчища монстров и пытаются нас сожрать. Обычным оружием их взять сложно. Вот тут-то нам на помощь приходят наши ведуньи. Из того, что мы здесь добыли, они сварят разные зелья, чтобы достойно встретить порождений Адовой Клоаки.
— Что за Клоака такая? — в душе Глана проснулся профессиональный интерес. — Где расположена, как выглядит?
— Есть такое местечко верстах в тридцати от Кайхат-Кахр. Как бы пруд обширный или озерко, только вместо воды в нем нечто наподобие тумана. Говорят, много тысячелетий назад на месте нашей деревушки город большой был, но после войны чокнутых магов от него даже стен не осталось. Вроде бы его в одночасье волной смыло, а ту волну один чародей поднял, потому что не захотели жители города принять его власть над собой. Волна высотой в сотни саженей прошла вглубь материка аж на двести верст, а когда вода схлынула, появилась Адова Клоака. Если бы большая часть того, что оттуда появляется, не уходило вглубь Даниса, а оставалось здесь, мы вряд ли вообще смогли бы жить в Кайхат-Кахр. А так Единый пока что жалеет чад своих грешных и отвращает от нас основную массу тварей.
