Снаружи начали совещаться.
— Неужели это все? — раздался лихорадочный шепот Чики. — Может, выйдем?
— Ты дурак Чика, — я ответил ему в полголоса. — Если кинут гранату — умрем сразу. А выйдешь… подыхать будешь долго. Очень долго… и мучительно. Просто поверь. В лучшем случае пережут горло, как барану. Или просто отрежут ненужные части тела… и бросят подыхать. Поверь мне — я знаю.
— Пят минут вам. Потом смэрть. Ми ждем.
Юлька сидела, крепко сжав глаза и обхватив голову руками, её губы беззвучно шевелись. Молилась, что ли. Только это ей и остается. В моей голове продолжали шуровать какие-то мыши. Щекотно так. Я мысленно сплюнул. Только глюков мне сейчас не хватает.
— Я выйду. Вдруг обойдется? — шепотом обратился ко мне Чика.
Я зло засмеялся. Он не видел ножа в моей руке.
— Нет. Я просто убью тебя. Это будет гораздо милосерднее. Просто поверь мне.
Чика дернулся, чтобы встать, но мой нож уперся ему в горло.
— Я же сказал — нет. Тебя убить сейчас? Или ты желаешь прожить ещё три минуты?
Чика дернулся и обмяк.
— Молись, если умеешь. Вдруг бог тебе поможет.
— Какая всё-таки ты сука! И чем ты отличаешься от тех, кто снаружи? — зло, а истерике зашептал Чика.
— Я могу убить тебя так, что ты ничего не почувствуешь. И над тобой, на прощание… не будут глумиться и издеваться. А это очень много… — легкая смерть. Поверь мне. Я знаю.
Секунды медленно падали в вечность, приближая нас к ней. Я даже чувствовал их. Каждую.
Я привычно потеребил игральные кости, висящие у меня в ухе, когда раздумывал.
«Интересно, если их кинуть сейчас, что выпадет?» — совсем некстати посетила парадоксальная мысль. — «Да и трофеем, этим снаружи, они не достанутся».
Пальцы привычно выщелкнули из держателей старые кости. Тряхнув их в ладони, я кинул их на камень — чуть ближе к свету.
«Я спасусь?», — загадал я.
ДВЕ ШЕСТЕРКИ!
«Ха! Впервые вы обманули меня…косточки», — эта мысль отдавала полынной горечью сгоревших надежд. — «Из этой пещеры — нет выхода…», — уж в этом-то я был точно уверен.
С этим костями была связана одна странная история. Все люди — как люди. Кто носит золотую серьгу в ухе, кто-то туннель или бриллиант… А я вот маленькие старые игральные кости. Они и, правда, костяные. Старые. Черно-белые. Одна черная, другая белая. И сделаны в виде подвески, с закрепленной защелкой и выглядели, как серьга. Их подарил мне старик. Незнакомый старик. Мы вывели тогда несколько семей гражданских. Обычное дело. Постреляли по дороге — не без этого. И вот когда вышли, тогда старик — главный в их семье, остановил меня и, прощаясь, сказал:
— Мне нечем отблагодарить тебя сынок.
— Да не надо мне ничего, отец. Не люблю я этого дела.
Как будто не слыша меня, он продолжил: — Мой отец передал их мне, ему его отец…
Устало кивая, я слушал очередную легенду.
— Возьми, — он протянул мне на раскрытой, заскорузлой от мозолей ладони — эту серьгу. То, чего я никак не ожидал, увидеть у него. — Это наша семейная реликвия. КОСТИ СУДЬБЫ!
Именно так. С большой буквы.
— Будешь искать решение — кинь их. Они подскажут, что тебя ждет или помогут принять решение. Только задай правильный вопрос сынок. И ТОЛЬКО если от этого будет зависеть твоя жизнь.
— Я не очень-то верю в это, отец.
— Это не вопрос веры, или неверия, — его глаза загорелись чем-то истовым, — Ты просто проверь. Ты воин и для тебя черная единица — большая рана или совсем неудача. Две единицы — смерть. Белая шестерка — большая удача... он недолго говорил тогда, но я запомнил. Я конечно тогда не поверил ему. Но вот потом, случайно наткнувшись на них в кармане и больше в шутку, чем всерьез, кинул их перед выходом. Вот тогда я и убедился, что старик не соврал. Раз — случайность, два — случайность… а вот три — это уже закономерность.
Как?! Скажите мне, как кости могут три раза подряд выпасть одинаковыми гранями. Вот тогда я и поверил в мистику. Все мы там суеверные. Кто больше, кто меньше. Кто в бога верит, кто в амулет, кто ещё во что. Кто-то ни во что не верит. Я вот поверил старым игральным костям. И ни разу они мне не соврали.
И вот передо мной ДВЕ ШЕСТЕРКИ. Сочетание, которого я никогда не видел или не смог выбросить.
«Гранаты что ли не взорвутся? Или ангелы спустятся с небес и вострубят… а может «кавалерия» на подходе? Удача. Нам бы она сейчас сильно не помешала…».
Но секунды медленно падали в вечность, приближая нас к ней. Я даже чувствовал их. Каждую.
— Канал установлен. Идентификация прошла успешно, — внезапно прозвучал чей-то голос в моей голове.
— Ты кто, глюк? — лениво поинтересовался я.
— Репликатор. Номер А дробь тридцать двенадцать.
— И какие реплики ты подаешь? — мне даже на секунду стало интересно — никогда не думал, что рехнусь перед смертью. Ничего такого я раньше в себе не замечал… ну если только с похмелья.
— Репликатор — устройство переноса. Рассчитанное на перенос реципиента на базу для дальнейшего совершенствования…
— Так — стоп!
Я уловил главное слово «перенос». Безумная надежда вспыхнула внутри.
«Бог, черт, инопланетяне… какая разница! Нас может куда-то там перенести — это главное. С остальным потом разберемся, если останемся живы. Перспектива сдохнуть здесь как крысе, не вдохновляла ни разу», — все это мгновенно пронеслось в моей голове.
— Переноси!
— Прошу встать на платформу.
«На какую на хрен платформу, тут только камень», — мелькнуло в голове. Но я погорячился. Посреди пещерки абсолютно беззвучно образовался метровый черный и вроде как металлический круг. Как бы протаял сквозь камень.
— Эй, русский. Пять минут истекли. Либо вы выходите добровольно, либо мы кидаем гранаты.
Вздернув двумя руками своих спутников за шиворот, я немедля сделал шаг на платформу. И тут же крепко прижав их к себе, заорал:
— Ещё пять затяжек — и мы выходим!
И мысленно добавил: «Ну репликатор — переноси. Куда ты там хотел…».
Правильно говорят, что жизнь – зебра. Только мне, похоже, досталась зебра — гот.
В пещере моргнул свет.
«Рехнулся…! Хотя… нет».
Раз! И нет пещеры. А я стою на кругу в прямоугольной пустой комнате.
«Х… … вам всем», — трехэтажное сложноподчиненное предложение вырвалось из меня абсолютно непроизвольно. (Это то, которое стараются не употреблять в обществе).
«Что суки, взяли?», — в груди растекалась неописуемая радость. «Ушел! Всё-таки ушел!».
Обессилено шагнув с круга, я сел в уголке и притих. Несмотря на бушевавшую бурю радостных чувств, внутри, внешне я остался холодным и равнодушным. А что толку бегать и подпрыгивать? Хреново это может кончиться. Многие умирали на таком расслабоне. А я был готов. К чему…? Да пес его знает.
