Но все-таки снизошел до «неугомонной дылды» и на великаний манер потерся своим «баклажаном» о приплюснутый нос Зуур эр Шуура, затем оба приятеля по-гномьи обменялись легкими оплеухами по плечам и, наконец, пожали друг другу руки.
После завершения церемониальной части, заботливый хозяин извинился, что не сможет разделить трапезу с «уважаемыми гостями», дескать, неотложные дела и, пообещав обслужить по высшему разряду, выпорхнул из кабинета. К великому изумлению Зенона, сделал он это с легкостью ночного мотылька.
Еще через пять минут заботами сноровистых служек на приличных размеров столе не осталось свободного места. По меткому замечанию владельца заведения: «Кабак — не ресторан» смены блюд здесь не были предусмотрены в принципе. Поэтому рядом с трепещущим холодцом, икрой черной и красной, свежеиспеченными блинами, заливной рыбой и многими другими закусками соседствовали кастрюля наваристой дымящейся ухи, огромное блюдо истекающего соком шашлыка и горшок тыквенной каши. Все это великолепие перемежалось судками с горчицей, ядреным хреном и прочими соусами. Однако главным украшением стола был ведерный бочонок с врезанным в его донышко краном — знаменитый гномий эль, коим особенно славилось заведение Красноносого Ханка.
Из-за жары, царящей вне стен харчевни или по причине романтической чувственности, свойственной всем влюбленным существам, Зенон до того как очутиться в стенах данного богоугодного заведения вовсе не испытывал чувства голода. Но, оказавшись в расслабляющей прохладе отдельного кабинета, тет-а-тет, так сказать, с продуктовым изобилием, неожиданно ощутил под ложечкой неприятное сосание и бурчание в животе. По этой причине он не стал жеманиться, а, подвинувшись поближе, схватил парочку воздушных блинов, щедро навалил сверху черной икорки и, завернув все это компактным конвертиком, отправил в рот…
В течение получаса наши герои интенсивно работали челюстями, время от времени припадая к глиняным кружкам с темным ароматным пивом. Лишь накатившее внезапно состояние абсолютного насыщения заставило огра и человека оторваться от далеко еще не опустошенных полностью тарелок, блюд и соусниц.
— Итак, Зенон, — смачно рыгнув, Зуур эр Шуур внимательно посмотрел на своего напарника, — а теперь поведай, что же все-таки у вас там вчера случилось, пока твой друг Зуур не усугубил полностью этот милый бочонок и в состоянии рожать умные мысли.
— А маленьких упитанных людоедиков ты не в состоянии рожать? — подковырнул приятеля Зенон. — А то, поговаривают, какой-то акитанский меценат пообещал любому мужику, родившему ребенка, аж миллион…
Пустое, — махнул рукой чародей, — видит Бог, пропадут бабки — ни один уважающий себя мужик не станет заниматься бабьими делами, а ежели и согласится, значит это не мужик, а самая настоящая баба, и не видать ей мильёна, как своих ушей. Ты не отвлекайся на всякую ерунду, а валяй, выкладывай все о ваших вчерашних приключениях, а я тем временем глотку промочу — уж очень острый этот соус из перца и листьев чахи…
Далее Зенон не отвлекался на разного рода сомнительные замечания в адрес товарища. Он обстоятельно поведал обо всем, что случилось в лагере чародеев, опустив, впрочем, некоторые подробности интимной жизни одной излишне влюбчивой эльфийки.
Выслушав рассказ молодого поручика, огр отставил от себя кружку и на пару минут впал в состояние глубокой задумчивости.
Наконец он пришел в себя и, взглянув прояснившимся взором на Зенона, сказал:
— Значит, через двадцать восемь дней…
— Уже через двадцать семь, — поправил его юноша.
— А я-то все не могу взять в толк, — не обратив никакого внимания на замечание напарника, продолжал огр, — чего это именно сегодня Батя прискакал в управление ни свет ни заря. Получается, Вельмир со своими барышнями не уберегли важного свидетеля, и нам с тобой предстоит париться на рынке до самого вечера или до тех пор, пока мы не поймаем твоего шустрого приятеля Туза. Вот так, Зенон, начальство наворочает делов, а рядовым сотрудникам, таким как мы с тобой, все это расхлебывай.
— Да пойми ты, Зуур, маги тут вовсе ни при чем, — встрепенулся Зенон. — Все произошедшее, скорее чистой воды случайность. Ну кто бы мог предположить, что искусственный интеллект проявит невероятную прыткость и начнет черпать энергию откуда не следует? Впрочем, магов он не тронул, хотя мог бы выкачать из них все до последней капли и меня отремонтировал. Значит, этот Федя все-таки обладает кое-какими зачатками гуманизма. Вот только ускакал засранец очень уж поспешно, не сообщив практически ничего о грядущем вторжении…
— Во-во, и я о том же: одни выпускают из бутылок джинов, другие не могут обеспечить безопасность важному свидетелю, а третьи не в состоянии окропить город дождем — сплошное раздолбайство!
Глубокомысленные рассуждения возмущенного чародея привели мысли юного поручика в некоторое смятение. Подняв глаза на приятеля, он недоуменно спросил:
— А маги-синоптики-то тут при чем?
— А вот и при том… — Зуур с явным превосходством посмотрел на менее опытного коллегу. — Все происходит от жары. Как ты считаешь, если бы на дворе не стояла такая духотища, этот самый Парацельс сидел бы в кондиционированном помещении и изобретал бы свои, как там они называются, дай Господь памяти? Все вспомнил — «компьютера». Тьфу, заковыристое словечко.
— Компьютеры, — автоматически поправил не на шутку разбушевавшегося товарища Зенон.
— Ладно, пусть будут компьютеры, — великодушно согласился успевший выпустить пары Зуур. — Только скажу тебе, парень, эта ваша технологика до добра не доведет. Это как с магией — раньше у каждого народа было свое чародейство и ведь жили — не тужили. Никто в чужие дела носа не пихал. Пришли люди и все опошлили — начали совмещать несовместимые вещи: темную орочью волшбу со светлой эльфийской и примешивать туда заклинания огрских шаманов и все, что под руку подвернется — это теперь называется комплексной магией. А в результате не можем вызвать обыкновенный дождь — видите ли, то понос, то золотуха, то трансцендентные наводки мешают, то небесного электричества не хватает, то еще что-нибудь…
Окончательно выдохшись огр махнул рукой, дескать, гори оно синим пламенем, и, накатив в свою кружку из бочонка, жадно прильнул губами к ее краю. Инцидент можно было бы считать исчерпанным, но теперь уже Зенона крайне заинтересовал смысл маловразумительной, на первый взгляд, обвинительной речи приятеля. Юноша с интересом воззрился на него своими изумрудными глазами.
— Ну-ка поясни, Зуур, чем тебе не по нраву комплексная магия людей?
