— Хочешь лосось, — поинтересовалась Манон, прижимая телефон к уху. — На ужин.
Софи кивнула, поглядев на нее. Ее не беспокоило, что она будет есть. Она была не в состоянии понять разнообразных потребностей Манон: еда, напитки, сигареты, люди.
Софи жаждала знаний и обучения. Однажды, когда-нибудь, если она сможет наполнить свой разум достаточной истиной и пониманием, тогда, возможно, она начнет понимать себя, свою жизнь и те жизни, что были неизменно сплетены с ней.
Возможно.
Тонкий завиток сигаретного дыма плыл над ней.
Манон все еще блуждала вокруг, прижав телефон к уху, заказывала еду у консьержа.
Результаты поисков Софи заполнили весь экран ноутбука, и она склонилась вперед.
В этот момент, без какого-либо предупреждения, слова всколыхнулись, словно под водой.
Софи, нахмурившись, бросила взгляд на пол, чтобы убедиться, что волновой предохранитель активен.
Этот компьютер был практически новехонький.
Что?
«Софи, любовь моя. Приезжай с Манон в Новый Орлеан. Это важно, Дедал». Слова растворялись на экране по мере того, как Софи успевала их прочесть.
Манон положила трубку и подошла взглянуть, на что это Софи уставилась.
— Давненько мы от него ничего не слышали, — равнодушно сказала Манон.
Софи ничего не сказала.
— Так мы поедем? — поинтересовалась Манон.
Софи вновь не отреагировала. Ее большие карие глаза пронизывали комнату, воздух, как будто фокусировались сквозь тысячи миль — прямо на Дедале.
***
— А теперь Уида, — прошептал Дедал, очищая разум от всех мыслей и чувств.
Он существовал, но не знал о собственном существовании.
Он становился единым целым с деревом, воздухом, стеклом, пламенем…
***
Итак, полагая, что образец был не загрязнен, она смогла выделить около тридцати клеток, окрасить их ферментом трипсина Гимза и получить отличный набор хромосом для исследования.
Уида Джефферс осторожно извлекла из центрифуги емкость с генетическим материалом.
Она слышала, как открылась и закрылась дверь в лабораторию, но не отвлекалась до тех пор пока не поместила в безопасность образец на полку и не закрыла дверцу холодильника.
Не после того случая в прошлый вторник. Когда месяц грандиозной работы в буквальном смысле ушел в канализацию. Кошмар.
— Простите меня, доктор.
Уида внимательно посмотрела на ассистента, держащего в руках розовый факс.
— Это пришло для вас.
— Хорошо, спасибо, Скот, — Уида взяла факс.
Возможно, это было на счет интерна, которого она собеседовала.
«Приезжай в Новый Орлеан, Уида», — говорилось в нем.
Волосы на тыльной стороне шеи встали дыбом.
Часто дыша, она обвела взглядом лабораторию, ее лабораторию, такую родную, символизирующую все, над чем она так тяжело работала.
«Ты нужна нам», — гласило сообщение.
И в конце стояла подпись «Дедал».
Не веря, Уида опустилась на лабораторный табурет и перечитала сообщение.
Расслабься, успокойся. Ты не обязана ехать.
Она взглянула через окно, армированное проволокой для безопасности.
Небо по ту сторону было ясным и лазурным.
Новый Орлеан.
Сейчас в Новом Орлеане, должно быть, очень жарко.
***
Лишь только увидев Клэр, Дедал скривился.
Было очевидно, что с того момента, когда они встречались последний раз, она ничуть не похорошела.
Он смотрел на нее, сидящую в небрежной, непристойной позе на дешевом деревянном стуле.
Два неровных ряда перевернутых стопок липко мерцали на столешнице из огнеупорного пластика, куда она облокотилась.
Клэр.
Толпа вокруг нее что-то пела.
Здоровенный мужчина средних лет с несколько азиатской внешностью — Дедал не мог определить, с какой именно — был не в состоянии совладать с собой.
Он заглотил очередную порцию какого-то самогона, что они распивали. Почувствовав следом, как обожгло внутри гортань, он вытер свой рот рукавом спецовки. Его темные, полузакрытые глаза напрягались, чтобы сфокусироваться на оппонентке.
На мгновение внимание Клэр привлек настойчивый звонок телефона на барной стойке.
Ответь на звонок, Клэр. Не спрашивай, кому звонит телефон — он звонит тебе.
Звук звонка игнорировался как назойливое насекомое, Клер улыбалась, и толпа веселилась от этого показушничесва.
Кто-то грохнул очередной тяжелой стопкой, бутылка без этикетки наклонилась и обильно плеснула какой-то дряни, наполняя стопку и заливая столешницу.
Толпа принялась хлопать в унисон, что-то выкрикивая.
Ее имя? Некое азиатское слово, означающее «сумасшедшая белая дамочка»? Дедал не мог сказать точно.
Она не собиралась отвечать на звонок, и никто не собирался.
Она не услышит его послание.
Похоже, ему придется попытаться застать ее в более трезвом состоянии.
Удачи.
Ей потребуется несколько дней, во всяком случае, чтобы просохнуть после сегодняшнего небольшого эпизода.
Ее глаза пылали зеленью, как если бы свет исходил изнутри, дрожащая рука Клэр потянулась к стопке.
Прозрачная жидкость растекалась по ее пальцам от шатания.
Она не придала этому значения.
Она зажала стопку губами и запрокинула голову.
После чего, победоносно треснула стопкой об стол.
Толпа одобрительно заревела. Она честно отработала свои деньги.
Сидящий напротив нее азиат, блефуя, протягивал руку к очередной стопке, но затем медленно склонился в бок, плавно соскальзывая лицом на стол.
Он лежал на полу с закрытыми глазами и в мокрой рубашке прежде, чем кто-либо осознал, что он был в отключке.
Дедал застонал.
Ладно, ей он займется позже.
***
«По крайней мере, Марсель, скорее всего, не станет отравлять себя изнутри», — думал Дедал, закрывая глаза и фокусируясь на мужчине, который являлся загадкой все то время, что Дедал знавал его.
Марсель. Он представил юное лицо, милое со светлой кожей, голубыми глазами и тусклыми каштановыми волосами.
Пятно света от свечи не колыхалось, пока Дедал не уставился на него.
Марсель.
Дедал практически ощутил прохладу, исходящую от каменной стены в своем видении.
Он задумался, что наблюдай он за Марселем сегодня, сотню или триста лет тому назад — все выглядит абсолютно так же: суровые каменные стены монастыря, тусклый свет, аккуратные ряды парт. Хотя три сотни лет назад каждая парта была бы занята.
А сегодня немногие ирландские семьи отдавали молодых сыновей служению Господу, так что священнослужители вынуждены были сократить свои ряды, чтобы прокормиться.
