Его приятель недовольно фыркнул и сказал, что тупой король пошевелит задницей, только если кто-нибудь подожжет трон. Потом он добавил, что король может также пошевелиться, если какой-нибудь жрец запретит распутничать, хотя, скорее всего, запретят самого жреца.
Гарету было наплевать, чем заняты короли. Он хотел, чтобы родители вернулись, чтобы он сказал им слова, которые не успел сказать в тот день. Еще он хотел научиться владеть мечом, найти работорговцев, разоривших поселок, и убить их, причем медленно.
Кнола, Тома и еще двух уцелевших жителей поселка, которые, заметив черные корабли, спрятались на болоте, должны были взять на воспитание в соседний поселок, что было традицией у жителей побережья, привыкших к трагедиям из-за штормов, крушений и глубоководных чудовищ.
Из Тикао по семафору передали письмо, и Гарет на первой почтовой карете отправился в столицу, к брату отца Полу.
Из разоренного дома, не считая одежды, в которой, как он небезосновательно полагал, выглядел деревенщиной, он взял только богато украшенный жезл, который подарил ему отец в день окончания школы, и маленький, но очень грозно выглядевший, острый как бритва чародейский кинжал, которым отец резал лекарственные травы и рисовал магические круги, а также перстень с портретом матери, который отец сделал сам, когда они обручились.
Все остальное уцелевшее имущество будет продано на аукционе, а деньги должны будут помочь Тому и Кнолу освоиться в новых домах.
Юноши неловко попрощались, так как мысли их были заняты погребальными кострами, пылавшими на мысу, и людьми, превращавшимися на них в пепел. Они поклялись, что обязательно увидятся, что никогда не забудут друг друга, хотя прекрасно понимали, что слова эти — несбыточная мечта, по сути ложь.
Гарет ушел с пепелища к новой жизни в большом городе.
Пол Раднор был на восемь лет младше своего брата-волшебника и походил на него, по крайней мере сложением и веселым нравом. Главное отличие заключалось в том, что маг Даав Раднор был вполне доволен жизнью волшебника в сонном поселке, помогая жителям и их домашним животным преодолевать беды и болезни, в то время как Пол был крайне честолюбив.
Всего три года он прослужил клерком в конторе судовладельца, а потом стал казначеем на одном из судов магната. Через два рейса он обзавелся достаточным количеством нужных связей и принес хозяину достаточную прибыль, чтобы занять денег на груз. Судно не утонуло, пираты, хвала богам, его не заметили, и с этого момента дела Пола пошли в гору.
Он владел полудюжиной судов, еще несколько контролировал, имел агентов во многих портах и слыл удачливым человеком. Грузы, которые он соглашался доставить, не только приходили в порт назначения, но часто прибывали именно в тот момент, который мог обеспечить максимальную прибыль. Некоторые говорили, что он обладал даром предвидения, на что Пол всегда с усмешкой отвечал, что просто удачлив.
Тем не менее самым близким своим друзьям он часто говорил, что удача зависит от самого человека.
Гарет не сразу понял, что, если удачи можно добиться напряженным трудом и осторожным проникновением в нужные круги общества, дядю действительно можно было считать удачливым человеком. Очень скоро ему должны были присвоить титул Слуги короля и, возможно, посвятить его в рыцари. Затем, если удача не оставит его, он мог стать Принцем купцов, которому дозволено носить меха на одежде.
Дядя удачно женился на дочери другого магната — невзрачной женщине по имени Присциан, которая была старше его. Пока боги не послали им дитя, но Пола, по-видимому, это мало беспокоило. Приданое Присциан состояло не только из двух судов с командами и нового особняка недалеко от делившей Тикао надвое реки, но и загородного поместья и, что самое главное, золота и слуг, которые умели за всем этим ухаживать.
Гарета сначала несколько настораживало благодушие Пола. Он считал, что человек не может постоянно и откровенно всему радоваться, но через год он неохотно признал, что, скорее всего, радость дяди была искренней. Впрочем, он не заметил, чтобы Пол больше всего радовался тогда, когда с ним рассчитывались золотом, а не серебром.
Пол отвел Гарету месяц на скорбь, как того требовали обычаи, потом объявил о его будущем. Гарету позволено будет пойти по стопам дяди, то есть стать клерком, потом старшим клерком и, если дела пойдут хорошо, в конце концов возглавить целое отделение торговой империи дяди, потому что через несколько лет, хвала Мегарису, это станет империей.
Гарет спросил, когда ему будет позволено выйти в море.
— Никогда, если хочешь узнать мое мнение, сынок, — ответил Пол. — Я выходил в море дважды и только потерял драгоценное время. Я не нашел там ничего, кроме грубых людей, штормов, морской болезни, пиратов и неопределенности. Я получил урок и готов оказать тебе услугу и не позволить повторить мои ошибки. Как говорится, человек, стоящий одной ногой на суше, благословлен богами, а человек, стоящий на ней обеими ногами, сам почти бог. Я не допущу таких страданий для тебя, пока ты живешь в этом доме.
Так Гарет стал членом семьи. В доме жила дюжина слуг, и все вставали на рассвете. Гарет заметил, что хотя Пол с женой регулярно посещали Храм купцов и даже имели в нем собственную ложу высоко на стене, дома они молились редко.
Это вполне устраивало Гарета. Он решил для себя, что если боги и существовали, они были равнодушными, возможно, злобными и, скорее всего, олицетворялись каменными статуями, ноющими жрецами и лицемерными канонами.
Встав и умывшись, семья садилась за простую, но обильную трапезу, так как Пол был убежден, что лучше работается на полный желудок.
Каждый день к Гарету на час приходил домашний учитель, так как Пол считал достойным сожаления недостаток знаний, особенно умения обращаться с цифрами. Раз в неделю приходил другой человек, который беседовал с Гаретом о музыке, искусстве, книгах, так как Пол говорил, что хороший купец должен уметь говорить с клиентами на любую тему.
После этого Гарет брел на берег реки, на факторию Пола, состоявшую из контор и лабиринта коридоров в передней части и огромных складов — в задней.
Это было для юноши сущей пыткой. Корабли сотен стран стояли у берега, до их мачт, казалось, можно было дотронуться, высунувшись из окна на верхних этажах зданий Принцев купцов, а бушприты иногда загораживали путь сновавшим взад-вперед тележкам. Корабли, на которые ему никогда не суждено наняться, корабли, которые посетят странные и чудесные части света, а ему никогда не суждено их увидеть.
Еще хуже ему стало тогда, когда Пол пригласил колдуна, который должен был при помощи заклинания обучить Гарета международному языку торговцев. Гарет спросил тогда, почему дядя так поступает, если не позволяет ему выйти в море, на что Пол быстро ответил, что его контору часто посещают купцы из многих стран и что можно заключить значительно более выгодную сделку, если разговаривать на понятном для них языке.
