Я бы и сам не ждал. Если в немногочисленных городах с нашей стороны жить было достаточно безопасно, то появляться за пределами населенных пунктов было желательно не поодиночке и очень ненадолго. Конечно, небольшая армия могла спокойно катиться по просторам Руси, не встречая сколько-нибудь значимого сопротивления. Но даже этого слабого сопротивления вполне хватило бы, чтобы где-то к середине пути главнокомандующий вдруг понял, что небольшая армия превратилась в довольно маленькую, и вообще совершенно необязательно командира взвода называть главнокомандующим.
За городом селились колонии вампиров, за городом можно было увидеть встречника и иногда после этого остаться в живых. Можно было научиться находить верные тропки… Мутации и магия сделали каждое живое существо на этой земле не просто опасным, но «опасным внезапно».
Впрочем, существовали караваны. От Киева до Ростова, от Одессы до Москвы – целые города медленно ползли по причудливо изогнутым маршрутам – от села к поселку, от поселка к хутору, по дорогам, умасленным кровью и потом. И хотя за десятилетия всевозможная нечисть научилась не приближаться к дорогам, каждый вернувшийся караван был удачей. Ожидаемой, но удачей. А караван, вернувшийся без потерь, был чудом. Земля снова нашла в себе силы, впервые за много лет, прогнуть человека под себя.
В распоряжении у князя Ярослава будут всего две роты стражи, а также я, мой ученик и мой кот. Идти нам предстоит не караванным проверенным путем, а по прямой – таково условие Великого Князя Московского Порфирия. Близ хутора Михайловского надлежит быть ровно через десять дней и десять ночей, притом после перехода наш отряд должен выглядеть достаточно достойно, чтобы Порфирий уважил власть Ярослава. Возможно, молодому киевскому князю было бы лучше не покидать своей опочивальни.
Глава третья
Легкие против тяжелых
Никто не знает, чем закончится поединок слона и кита, однако совершенно точно известно, что должен сделать биатлонист, чтобы победить боксера.
Из секретных глав Олимпийской хартии
Прелесть пеших прогулок может так и остаться не известной человеку, который несет на себе пару десятков килограммов за плечами и к тому же ошибся с компанией. Я предпочел бы верхом, но маршрут, который мы выбрали, мог запросто стать любимым у лошадененавистников. Трасса, будто специально созданная для переломов непарнокопытных конечностей.
К своему ученику Даниле, насвистывающему что-то, отдаленно напоминающее «Прощание Славянки», я привык. Иногда мне кажется, что и он ко мне привык тоже. Что касается Толстикова – капитана королевской стражи – к нему, боюсь, так и не смогла привыкнуть даже его собственная мать. Толстиков был вторым человеком среди направившихся в поход, который был лишен жестокой необходимости нести на себе что-то, кроме оружия. Первым был князь Ярослав, но это я был готов понять и принять. Толстикову же явно не помешали бы еще сто граммов поклажи: примерно столько весит намордник.
К моему несчастью, капитан пытался держаться поближе к Ярославу. С учетом того, что мне, штатному телохранителю, приходилось держаться рядом с тем же объектом, Толстиков постоянно оказывался на расстоянии руки, плотно прижатой к телу. Ненавижу.
Радовало, что близость к патрулям Лоретты заставляла капитана разговаривать шепотом. Хотя – кого я обманываю? Если патрули не услышат этот хрип, их обязательно обдаст слюной – по крайней мере я уже даже не пытался уворачиваться – бесполезно.
– Алекс, зачем ты увязался с нами, я же знаю, ты специалист по розыску домашних зверушек. – Сип, который раздался напоследок, вероятно, должен был означать смех шепотом. Объяснять капитану королевской стражи, что поиск четвероногих – лишь частный случай в моей карьере частного детектива, – бесполезно. Думаю, сам капитан не смог бы найти затерявшуюся животину, даже если это будет его собственный любимый плюшевый мишка. Рассказывать о своей службе в гвардии – тоже непродуктивно, королевские стражи не понимают, как можно быть приличным бойцом, не оттачивая ежедневно строевую подготовку. И в самом деле, в лесу, куда мы сейчас направляемся, без строевой подготовки никуда. На улицах Киева строевая подготовка тоже хороша только в дни праздников, если, конечно, нет какого-то не известного мне приема этой дисциплины, помогающего скрытно передвигаться по городу.
Лейтенант Костяного отделения Алёхин, единственный известный мне представитель человеческого рода, одинаково преуспевший и в строевой, и в боевой подготовке, любит развлекаться, ловя стрелы на лету. Рука, которой он сотворяет это чудо, одета в специальную толстую перчатку, а стрелять он доверяет только Марату – лучнику от бога, мастеру, который может послать стрелу с нужной скоростью в нужное место. Сейчас нам предстояло проделать фокус куда проще по исполнению, но куда более болезненный. Мы будем ловить стрелы всем телом, а кому особо не повезет – головой.
С ночью нам не повезло – лунная, безоблачная, и все это на фоне недавно выпавшего снега. Примерно с такой невезухой сталкивается заяц-беляк, раньше времени сменивший окрас. Толстиков перестал сипеть. Он командовал. Его мама очень долго подыскивала себе партнера для зачатия будущего капитана – такой командирский голос можно вывести только путем целенаправленной случки самых голосистых особей на протяжении нескольких поколений.
Огромные щиты сомкнулись, закрыв стражу и Ярослава. В первые секунды атаки мы потеряли несколько человек. Еще десятеро были ранены. Для этих поход уже был закончен. Мой кот Голубой Дракон, который только что терпеливо сносил соседство капитана и его обильное слюноотделение, исчез, вероятно, решив, что это не его драка. Вот так всегда – коты мудрее и быстрее нас.
Обстрел – это плохо, но это только начало беды. Толстиков, конечно, попытается продвигаться под огнем и даже уже начал ответный обстрел, только с такими темпами передвижения уланы Лоретты явно поспеют на помощь к своим арбалетчикам куда быстрее, чем Толстикову удастся выйти из-под огня.
На счет «раз» – через вдох после того, как бойцы капитана выпустили очередную порцию кровожадных малюток с перьями и железными наконечниками, – десять метров до угла я пробежал не то чтобы очень быстро – во всяком случае, никто не хлопал в ладоши и не бежал вручать мне медаль. Быстрее я мог, только если бы кто-нибудь отвесил мне хорошенького пинка на старте. Теперь, когда арбалетчикам Лоретты понадобится несколько секунд, чтобы переместиться к другому карнизу, можно почти спокойно добраться до арки дома. Самое дорогое, что у меня есть, – мое тело – осталось без дырок, Данила, рванувший вместе со мной, – отделался царапиной. Щиты – в землю, дальше они будут только мешать. Посмотрим, насколько хороши литовские арбалетчики в ближнем бою.
