Решение принималось по принципу «лишь бы не я», и после недолгих перепихиваний моему злобному взору предстал вытолкнутый на заклание старичок.
– Ты – это, хозяйка, не серчай! Щас дверь сделаем! Это просто Миколка мимо проходил, решил, что мы к себе домой попасть не можем – вот и выбил ненароком. – И доверительно-покровительственным тоном добавил: – А у нас к тебе дело есть.
Наивный! Если он искренне считает, что после слов «у нас к тебе дело» ведьма запрыгает от радости и возгорится интересом к их проблеме, то здо-о-орово ошибается…
На столе медленно стынут ароматные плюшки, щедро усыпанные сладковатой корицей, глиняные стенки кружки согревает мягким теплом полынное зелье, а рядом удобно разлегся старый потрепанный фолиант с шелестящими пожелтевшими страницами… Красота! А заодно и последняя надежда избавиться от затянувшейся хандры. И вдруг приходит какой-то непонятный субъект и говорит «у нас к тебе дело есть».
Первая рвущаяся навстречу фраза «ну и иди ты с этим своим делом!..» была с трудом оставлена в голове и заменена более нейтральным:
– Ну?
– Чаво – «ну»?
– С чем пожаловали, спрашиваю.
– Ну так это – вот тут мальчишка – наш дурень деревенский – сон видел нынче. Недобрый, говорит, сон.
«Дурня» бесцеремонно схватили за плечо и выволокли пред мои грозные очи. Мальчишка гневно вырвался и сам прошел вперед.
Интересная позиция: два шага от старика, шаг от меня. Это ж насколько у тебя, парень, отношения с местным коллективом не сложились, если они тебе опротивели больше ведьмы?
– И? – Я вздернула бровь, мимоходом отметив, что сегодня склонна общаться лишь междометиями.
– Ну так, может, разберетесь? А мы уж вас отблагодарим!
– Та-а-ак. Уже интереснее. Каким образом?
– Ну с деньгами-то у нас не густо, так что… Натурой, наверное…
Я скептически оглядела «натуру» с головы до ног, и мужики мигом засомневались в наличии у них пары лишних литров крови или чего-нибудь подобного, что я обязательно затребую для изготовления своих жутких декоктов. Причем исключительно ради зрелища «старый и малый стекают вниз по стеночке и бодро уползают прочь».
– Хотя нет, вы знаете, госпожа ведьма, мы, пожалуй, лучше деньгами. Ей-богу, деньгами-деньгами!
Хм, ну денег-то мне, в общем, особо и не надо, но раз такие настойчивые личности приходят, со стуком – да еще каким! – выламывают дверь и так рьяно хотят вручить мне энную сумму, то зачем разочаровывать людей?
Я лениво кивнула.
– Ладно, завтра дверь делать придете – заодно принесете и деньги. А сейчас – брысь, малоуважаемые, мне с «дурнем» вашим пообщаться надо.
Малоуважаемые развернулись и припустились прочь. Детина еще и посопел напоследок – единственный звук, что издал он за все время «визита».
Видно, не одной мне сегодня конструктивный диалог дается с трудом…
– Садись, гость, коль пожаловал.
Сердито засопев, мальчишка сел на лавку, исподлобья наблюдая за моими манипуляциями – при помощи заклинаний и просто лезших на язык слов я пыталась привести дверь в вертикальное положение. Чтоб их, этих Миколок, со страстью к эффектным появлениям, говрокх[5] хватил!
– Так, ладно, до утра простоит, а там посмотрим, – невнятно пробормотала я, садясь напротив нового молчаливого украшения комнаты, наливая ему чай и вручая плюшку.
Выжидательно уставилась в упор, чтобы вопросов, кому принадлежит инициатива в разговоре, даже не возникло.
В конце концов, это я к нему в дом вломилась – или он ко мне?
– Рег. – Хорошо, процесс пошел. Остается надеяться, что это – имя, а не пожелание мне идти по длинному, но малопривлекательному маршруту.
– Риль.
– Так, значит, Ахроп правду сказал, что всех ведьм так зовут? – радостно вскинулся мальчишка. – Еще в трактире говорил, дескать, вот увидишь – назову ведьму «риль» – и тут же откроет как миленькая!
Хм, так этого говорливого старикана величают Ахропом? Не знаю почему, но ему подходит.
– Рег, если тебе чем-нибудь дорог антиобщественный субъект, именуемый Ахропом, то передай ему, чтобы он никогда не смел называть ведьму «риль». Так нас называют либо те, кто не ниже нас по иерархии, либо те, кому мы сами предлагаем так обращаться к нам. Судя по лицу твоего Ахропа, подобной привилегии ему не дождаться, а в следующий раз он рискует напороться на не столь благодушно настроенную ведьму.
Минуты две он переваривал то, что данное мое состояние характеризуется как «благодушное», и прикидывал, каким же будет «неблагодушное». Потом усвоил экскурс в этикет, и по загоревшимся здоровым шальным блеском глазкам я поняла, что в лучшем случае сия ценная информация до деда Ахропа не дойдет. В худшем – а он, скорее всего, и воплотится в реальность – дед получит прямо противоположный совет. Что ж, их дело.
– Что, совсем достали? – Сочувственный кивок в сторону того, что когда-то гордо называлось дверью, а сейчас больше всего напоминало дыру в стене, заткнутую какой-то вовсе не подходящей по размеру доской. Я слабо себе представляла, почему так вышло: не могли же они расплющить ее в процессе…
– Не то слово! То носятся, как со святым, то чураются, как прокаженного!
Так, похоже, пора переходить непосредственно к поводу нашего милого знакомства.
– Ты маг?
– Нет. Так, сны иногда вижу. Вещие. Не то что прям вижу, что будет, но просто знаю примерно, что беда идет или еще чего…
– Ясно. Вестник, значит. И что же тебе в этот раз снилось?
– А пес его знает!
– Молодой человек, не злоупотребляйте моим терпением, – строго оборвала я. – Если вы пришли сюда поделиться непонятным томлением под сердцем, то можете идти туда, откуда пожаловали.
– Да мне правда пес приснился! – с жаром пояснил Вестник, нервно размахивая руками. – И еще это… озеро, которое проточное, недалеко тут есть.
– Знаю я это озеро. Еще что-нибудь помнишь?
– Жарко было. Сильно жарко. Как будто солнце прямо в темя светит, а самого солнца не было – облака на небе.
– Ясно. Это все?
– Ну… Да. А что, мало?
Ох, ну что тут скажешь? Что маг-предсказатель и маг-воин – два абсолютно разных специалиста? Бесполезно! До селянского сознания это не доходит.
Из меня же толковательница снов откровенно никакая. Так, по интуиции, бывает, что угадаю. Ну не учили меня этому.
Пока же все сказанное Вестником натолкнуло только на пару мыслишек, которые завтра неплохо бы проверить… и создало общее ощущение, что спокойная жизнь опять катится в тартарары.
– Если это все, что помнишь, то ведьму оставь в покое. Мы, к твоему сведению, тоже умеем и любим спать.
– Мне уходить?
– Хочешь – уходи, хочешь – здесь ночуй: не жалко. Только помолчи, ладно?
